Майкл Муркок - Рунный посох: романы
Где-то в глубине души Хокмуна шевельнулся страх, но он сдержался и позволил красным, золотым и серебряным нитям ласкать его.
— Ближе, — сказал Калан. — Это еще не все. Она должна сплести Черный Камень. Подойдите ближе, милорд. Да. Прямо в нее. Я уверяю вас, вы не почувствуете боли. Она должна сплести Черный Камень.
Хокмун шагнул вперед. Паутинки зашелестели вокруг него и начали петь. Чарующая музыка ласкала слух герцога, и он завороженно смотрел на мелькающие разноцветные нити. Машина Черного Камня, словно усыпляя, нежно гладила его, и Хокмуну казалось, что она проникает в него, становясь его плотью, а он становится ею.
Он ощутил сильное давление в голове, и невыразимое чувство теплоты и легкости охватило его. Будто невесомый, он плыл, теряя всякое представление о времени. Но он понимал, что машина плетет нечто твердое и плотное и вживляет это в его череп — в самую середину лба. Хокмуну показалось, что во лбу у него появился третий глаз и теперь он видит мир совсем по-иному. Но затем все куда-то пропало, и герцог увидел перед собой барона Калана, даже снявшего маску, чтобы получше рассмотреть его.
Хокмун почувствовал острую боль в голове, но она почти сразу прошла. Он посмотрел на машину — ее краски поблекли и ажурные паутинки сморщились. Он поднес руку колбу и с ужасом обнаружил там то, чего не было раньше — нечто твердое и гладкое. Сейчас это было частью его самого. Он содрогнулся.
Барон Калан выглядел обеспокоенным.
— Ну? Вы выдержали это? Я был уверен в успехе! Вы ведь не сошли с ума?
— Я не сошел с ума, — ответил Хокмун. — Но я боюсь.
— Со временем вы привыкнете к Камню.
— Значит, у меня в голове камень?
— Да. Черный Камень. Подождите.
Калан повернулся и отдернул занавес из алого бархата, закрывавший овальной формы плоский кусок молочно-белого кварца, около двух футов в длину. На нем стал проступать какие-то линии, и Хокмун увидел изображение барона Калана, рассматривающего кусок кварца. Экран в точности показывал то, что видел Хокмун. Стоило герцогу слегка повернуть голову, и изображение на экране соответственно менялось.
— Работает… Потрясающе… — бормотал в восторге Калан. — Камень видит все, что видите вы, дорогой герцог. Куда бы вы не пошли и чтобы вы не сделали, мы будем знать об этом.
Хокмун попытался было что-то сказать, но не смог — перехватило дыхание и сдавило грудь. Он снова коснулся теплого камня, столь схожего с его плотью и столь чуждого ей.
— Что вы со мной сделали? — спросил он после долгого молчания. Голос его был по-прежнему спокойным.
— Мы просто обезопасили себя, — засмеялся Калан. — Сейчас у вас во лбу — часть живой машины, и стоит нам захотеть, вся ее энергия перейдет Черному Камню, и тогда…
Хокмун оцепенел.
— И что тогда?
— Он разрушит ваш мозг, герцог Кельнский.
Барон Мелиадус вел Дориана Хокмуна по сверкающим коридорам Дворца. К поясу герцога был пристегнут меч, и одет был в те самые доспехи, что были на нем при Кельнской битве. Коридоры становились все шире и шире, и вот, наконец, барон ввел его в огромное помещение, больше похожее на широкую городскую улицу. Вдоль стен стояли воины в масках Ордена Богомола. Массивные, сложенные из мозаичных плит двери преградили им путь.
— Тронный Зал, — прошептал барон. — Сейчас ты увидишь Короля-Императора.
Двери начали медленно открываться. Тронный Зал ослепил Хокмуна своим великолепием. Все кругом блестело и сверкало. Откуда-то доносилась музыка. С балконов, что рядами поднимались к куполообразному потолку, ниспадали пышные знамена пятисот самых благородных семей Гранбретании. Выстроившись вдоль стен и салютуя огненными копьями, стояли солдаты Ордена Богомола в масках и черно-зелено-золотых доспехах. За ними толпились придворные. Сейчас они с любопытством рассматривали вошедших: барона Мелиадуса и герцога Хокмуна.
В противоположном конце зала висело нечто, что Хокмун поначалу никак не мог рассмотреть. Он нахмурился.
— Тронная Сфера, — прошептал Мелиадус. — Теперь внимательно следи за мной и делай то же самое.
Он направился вперед.
В Зале царило настоящее буйство красок; здесь было множество удивительных вещей, но Хокмун ничего не замечал. Не отрываясь, он смотрел на Сферу.
Кажущиеся карликами в огромном Тронном Зале, Хокмун и Мелиадус размеренным шагом приближались к ней. Справа и слева от них в боковых галереях звучали фанфары.
Вскоре, подойдя поближе, Хокмун смог рассмотреть Тронную Сферу. То, что он увидел потрясло его. Сфера была заполнена молочно-белой жидкостью, которая слегка колыхалась, Временами казалось, что на поверхности жидкости появляется радужное сияние, исчезающее и возвращающееся вновь. В центре Сферы плавал древний-древний старец с непропорционально большой головой. Он напоминал Хокмуну зародыша. Кожа его сморщилась; конечности атрофировались. Но глаза были живыми.
Следуя примеру Мелиадуса, Хокмун опустился перед Сферой на колени.
— Встаньте, — раздался голос.
Услышав его, Хокмун вздрогнул. Голос шел из сферы, и это был прекрасный, мелодичный, полный жизни голос молодого человека — человека в расцвете сил и здоровья. Хокмун на мгновение задумался: неужели это голос самого Императора?
— Король-Император, я представляю вам Дориана Хокмуна, герцога Кельнского, выбранного мной для выполнения вашего задания. Помните, Благородный Сир, я рассказывал вам мой план… — Мелиадус почтительно склонил голову.
— Мы прилагаем немало усилий и изобретательности, чтобы добиться от графа Брасса сотрудничества с нами, — звучал прекрасный голос. — Мы полагаемся на вас, барон Мелиадус.
— У вас есть для этого все основания. Вы знаете о моих прежних заслугах, Ваше Величество, — сказал Мелиадус, вновь кланяясь.
— Был ли герцог предупрежден о неизбежном наказании, которое ждет его в случае измены? — зловеще прозвучал мелодичный голос. — Ему сказали, что мы можем уничтожить его, где бы он ни находился?
Мелиадус кивнул.
— Он предупрежден, Могущественнейший Император.
— Вы сказали ему, что Камень в его черепе, — продолжал с наслаждением голос, — все видит и все передает нам?
— Да, Благородный Монарх.
— И вы хорошо объяснили ему, барон, что стоит нам только заметить хотя бы малейшие признаки неверности — а сделать это будет очень легко, наблюдая за лицами его собеседников — и мы передадим Камню всю энергию машины. Вы сказали ему, что в этом случае Камень разрушит его мозг и превратит его в жалкое безумное существо?
— Он знает об этом, Великий Император.
