Дмитрий Казаков - Аллоды. Игра в чертогах смерти
Интересно, как отыщет?
Но у магов высокого уровня свои, непостижимые для простых смертных способы узнавать то, что им нужно.
– Хорошо, – с легкостью согласился Эрэм. – Так, а это еще что?
К треску костра добавился трепет маленьких крыльев, и черная птица с алыми пятнышками на крыльях стремительно опустилась прямиком на дорожный мешок Расина.
– Это доказательство, – сказал он.
– Да? Интересное имя, интересное, – восставший поднялся одним мягким, гибким движением, словно у него вовсе не было костей. – Если ты пришел в себя, то пора в путь.
Расин встал тоже, удивленно хмыкнул при виде громадного баула, который его спутник навьючил себе на спину. Если Зэм способен уволочь такую тяжесть, неудивительно, что у него нашелся при себе сушеный верблюжий навоз для того, чтобы развести костер.
Пламя затоптали, пятно гари забросали землей, и тьма вернула себе власть над пустыней.
Эрэм, несмотря на груз, шагал легко, направление держал четко, а опасность чуял едва ли не раньше самого Расина – они обогнули гнездо песчаных шершней, не особенно активных в ночное время, но все равно опасных; прошли по краю участка зыбучих песков.
Когда восточная часть небосклона принялась светлеть, начали попадаться ямы в земле – круглые и овальные, одни диаметром всего в полметра, другие столь большие, что в них провалилась бы телега.
– Червелицые, – сказал Расин, заглянув в одну из них и обнаружив уходящий вниз под уклоном тоннель.
С обитателями подземелий встречаться, откровенно говоря, не хотелось – это не просто свирепые хищники или владеющие собственным волшебством монстры, которых можно обвести вокруг пальца. Нет, червелицые обладали разумом, ни в чем не уступавшем человеческому или даже эльфийскому, вот только мыслили они совсем чуждым образом.
Одно не подвергалось сомнению – эти существа отличаются невероятной жестокостью.
– Они самые и есть, – согласился Эрэм. – Неподалеку лежит один из их городов. Если повезет, то сейчас, на рассвете, мы проскочим незамеченными… да, если повезет.
После вечерней пробежки и перехода длиной в ночь ноги Расина ныли, но он все равно нашел силы, чтобы зашагать быстрее. Уж лучше было умереть вчера в составленных из золотых искорок лапах Молчуна, чем угодить в конечности червелицых.
Эти не дадут пленнику сдохнуть быстро, для начала потешатся всласть.
Помимо ям попадались груды выброшенной из тоннелей земли – хозяева этих мест не довольствовались только естественными пещерами. Несколько раз путники натыкались на поднимавшиеся выше человеческого роста пирамидки из белого, похожего на стекло материала.
Как раз когда проходили мимо очередной, Расин краем глаза заметил движение.
– Ложись! – прошипел он, и сам шлепнулся на твердую, каменистую почву.
– Что? – спросил Эрэм, без лишних вопросов упавший рядом.
– Смотри туда.
Из дыры, не самой большой, скорее напоминавшей нору крупного грызуна, показалась округлая лысая голова – выпученные буркала, кожа темно-синего цвета, вывернутые наружу губы и белесая бахрома вроде корней, что растет на месте ушей и бровей.
Червелицый мгновение помедлил, изучая окрестности, а затем полез наружу.
– Может быть, убить его? – спросил Расин, взвешивая на ладони метательный нож.
Расстояние для броска предельное, но попытаться можно…
– Погоди, – остановил спутника Эрэм.
Червелицый выбрался наружу, подставив лучам восходящего солнца безволосое гибкое тело из розовых сегментов. Повертел головой, словно принюхиваясь, а затем взмахнул тонкими ручонками, оттолкнулся кривыми и короткими нижними конечностями, после чего начал медленно подниматься в воздух.
Это не походило на полет птицы, скорее на парение наполненного воздухом шара.
– Проклятье! – прошипел Эрэм, пытавшийся вытащить что-то из своего баула, не поднимаясь с земли.
Расин занес руку для броска.
Комок черных перьев закружился вокруг червелицего, донесся воинственный птичий свист. Обитатель подземелий захрипел, точно удавленная свинья, физиономию его перекосило от злости.
Доказательство едва не врезалась ему в лоб, попыталась клюнуть в темя.
Червелицый несколько раз повернулся вокруг своей оси и полетел вслед за птицей, ну а та повела его прочь от того места, где лежали, вжавшись в землю, человек и восставший Зэм.
– О, стоит несомненно признать, что хорошая у тебя спутница, – сказал Эрэм, и в голосе его непонятно отчего прозвучала гордость. – А вот идея с ножом была не лучшей. Да, не лучшей. Если бы ты убил его, то родичи из одной кладки мгновенно почувствовали бы это, и тогда нам пришлось бы не сладко.
Червелицый исчез из виду, и они, вскочив на ноги, поспешили дальше.
Прошли мимо кургана из светло-серой и желтой глины, обогнули изогнутый ров длиной метров в пятьсот, до половины глубины заваленный костями. Ямы начали попадаться реже, крупные исчезли, и Расин даже поверил, что им удалось ускользнуть.
Но тут же едва не споткнулся о голову высунувшегося из-под земли червелицего.
– Охр! – только и успел сказать тот, после чего ему между глаз воткнулся нож.
Хлынула кровь, синяя и густая, и уродливая башка исчезла в темной дыре, из которой появилась.
– Плохо, очень плохо, уж поверь мне, – сказал Эрэм. – А ну-ка держись поближе!
Он сорвал баул со спины, вытащил из него какую-то склянку и с размаху швырнул оземь. Зазвенело, полетели осколки, поднялось облако розового, пахнущего нестиранными портянками дыма, что на мгновение затянул все вокруг, скрыл и солнце, и ямы, и пустынный пейзаж.
– Что это? – спросил Расин, пытаясь откашляться.
– Сейчас увидишь… а вот и родственники почившего в бозе аборигена.
Сразу из дюжины дыр вылезли круглые головы, и участок земли стал напоминать бахчу, утыканную редкостно уродливыми плодами. Первый из червелицых выбрался наружу, за ним второй, третий, но ни один не двинулся туда, где стояли путешественники.
Обитатели подземелий принялись бродить туда-сюда, наклоняясь к земле в поисках следов.
Один прошел совсем рядом, и стал ощутим смрад, наводивший на мысли о груде протухших рыбных голов. Червелицый поднял голову и уставился, как казалось, прямо на них – его глаза двигались отдельно друг от друга, ворочались в глазницах независимо; бахрома над глазами и по бокам головы шевелилась, на теле там и сям набухали и опадали вздутия размером с кулак.
Расина затошнило.
Червелицый же вместо того, чтобы броситься на убийц родича, зашкандыбал дальше.
– Они нас не видят? – шепотом спросил хадаганец.
– Да, – отозвался Эрэм. – Но услышать могут, поэтому тихо.
Обитатели пещер ходили туда-сюда, переговаривались скрипучими, придушенными голосами, от звуков которых мороз бежал по коже и хотелось заткнуть уши. Солнце лезло выше и выше, из оставшихся за спиной путешественников нор начали подниматься струйки дыма.
