Дмитрий Казаков - Аллоды. Игра в чертогах смерти
Когда впереди, на фоне звездного неба, встали колонны и разрушенные башни очередного покинутого города древних, Расин понял, что больше убегать он не в силах. Придется принять бой здесь, положиться на свои силы и милость судьбы.
– Ну, иди сюда, – сказал он, разворачиваясь к преследователю и вынимая оружие из ножен.
Мелькнула мысль воспользоваться еще каким-нибудь зельем из тех, что оставались в мешке. Но тут же ее отбросил – да, можно добавить себе силы или зоркости, да только поможет ли то или другое сейчас?
Облако золотого мерцания наплывало медленно, бесшумно, и на мгновение ему показалось, что это сон. Что стоит ущипнуть себя за руку, моргнуть, и он проснется в той нише, что заменяла ему кровать последние несколько лет.
Накатила волна холодной, ознобной слабости, искорки оказались сверху, с боков.
– Получи… – вместо крика издал лишь слабый шепот, а удар ножа вышел слабым, точно у ребенка.
Да и не попал он никуда, честно говоря.
Почувствовал острый укол, словно пчела ужалила в щеку, Расин вскинул руку, чтобы стряхнуть насекомое. Но ничего не обнаружил, а его укололи повторно, в затылок, третий раз, в живот, прямо сквозь одежду.
Жуткая ситуация, когда непонятно, с кем сражаться, какие удары отражать.
Расин зарычал, принялся размахивать ножами, не обращая внимания на болезненные «укусы» – скорее всего, ему не выжить, но хотя бы нужно зацепить эту тварь прежде, чем она проглотит его целиком!
Споткнулся и едва не полетел кувырком.
Правая рука онемела, повисла плетью, от целой серии уколов в ноги он упал на колени. Нашел силы поднять голову, и обнаружил, что со стороны развалин, по которым ползают золотистые блики, шагает некто высокий и тощий, и руки его вскинуты над головой.
Расин ощутил прикосновение холодного ветра к лицу, и все поглотила тьма.
***
Очнувшись, он понял, что лежит на спине.
Глаз сразу открывать не стал, несколько мгновений полежал, вслушиваясь в то, что происходит вокруг – треск пылающего костра, бульканье воды в котелке, шорох одежды, какое-то поскрипывание.
Ладно, если бы его хотели убить или лишить свободы, то давно это сделали бы.
Расин открыл глаза и резко сел.
– А, ты очнулся, – равнодушно сказал высокий худой человек, сидевший у костра и помешивавший в котле ложкой.
Когда он повернулся, стало видно, что лицо его скрывает маска из светлого металла. Зэм, один из восставших, из тех, кто воскрес после тысячелетий пребывания в лапах смерти!
– Да, – Расин осторожно ощупал лицо, зудевшее после многочисленных уколов: ран, царапин или даже тех бугорков, что порой остаются после укусов, там к счастью не появилось. – Спасибо, что выручил.
Вещи его оказались на месте: оружие в ножнах, мешок лежит рядом.
– Не за что, не за что, – Зэм помахал рукой, пальцы которой были тоже из металла. – Тебе нужно выпить укрепляющего силы отвара багульца, уж не сомневайся. Молчун начал переваривать тебя, и пусть не добрался до тела, дух пострадал, и его надо укрепить…
Расин и вправду чувствовал себя разбитым, сердце ныло, отчего-то хотелось плакать.
– Молчун? – спросил он.
– Так его называют, – отозвался Зэм, голой ладонью берясь за край котелка и наливая немного черной, дымящейся жидкости в серебряную чашу с обгрызенным краем. – Выпей, тебе полегчает.
– Ты убил его? – Расин принял чашу, оказавшуюся не горячей, а почти ледяной: приятный травяной запах, никакой вони, столь любимой некромантами из расы восставших, так что можно надеяться, что после глотка этой бурды он не превратится в зомби.
– Лишь отогнал, убить Молчуна мало кто способен, – Зэм покачал головой, блики поползли по его лицу. – Кстати, меня зовут Эрэм, и нас ждет длинный совместный путь.
Расин, как раз в этот момент отхлебнувший из чаши, едва не подавился.
Один из обещанных спутников – восставший, живой труп с протезами из металла?
Всю жизнь полагал, что гражданами Империи могут быть лишь люди, хадаганцы; орки, гоблины и нежить годны лишь на то, чтобы исполнять роль слуг, младших союзников. Именно за это он сражался под знаменами Гурлусхора, не щадил ни себя, ни противника в кровавых битвах на Игше!
И теперь идти вместе с вылезшим из могилы, погрызенным червями монстром?
Вспоминался день решающего сражения, когда ветер нес дым от сожженных деревень, а они шли через этот дым туда, где ждали их не проклятые эльфы, не надменные канийцы, а свои же, вчерашние союзники, с кем сражался плечом к плечу, делился последним…
К вечеру грязь под ногами превратилась в багровую жижу, а те, кто утром двигался, дышал и смеялся, замерли и замолкли навеки. «Молния» полегла целиком во время отчаянной попытки добраться до Яскера, стремясь убить его и переломить исход неудачно сложившейся битвы.
Расин сумел тогда уйти, сбить преследователей со следа.
Самому настырному он сломал шею голыми руками, причем сначала разобрался с ездовым волком, и хорошо запомнил ужас в светло-желтых глазах, возникший в тот момент, когда хищник сообразил, что столкнулся со зверем более жестоким и кровожадным, чем он сам…
Вынырнув из воспоминаний, Расин обнаружил, что сжимает чашу с такой силой, что серебро едва не проминается под пальцами.
– Так гораздо лучше, – сказал Эрэм и, протянув руку длиной чуть ли не в две человеческих, забрал сосуд. – Уж не сомневайся, я понимаю, что ты не очень жалуешь мой народ, но ни у тебя, ни у меня нет выбора… мы должны пойти туда, куда нам указано, и выполнить поручение.
После отвара багульца Расина прошиб пот, но зато он успокоился, а в тело вернулись силы.
– Нет выбора? Полагаю, что он есть всегда.
– Да? – непонятно как, но металлическая маска на лице Зэм отразила иронию. – Расскажи, какой выбор был у тебя в лапах Молчуна, какой?
– Я еще могу отказаться. Двинуться своим путем, а не туда, куда указано.
– И далеко ли ты уйдешь с этим обликом? – Эрэм хмыкнул почти по-человечески. – Далеко ли?
Этот живой труп знал, чем купили Расина.
– Пойми, у меня, например, есть основания ненавидеть твой народ, – бесстрастный до сих пор голос Зэм дрогнул, в нем прозвучали воспоминания о какой-то давней боли. – Заново я увидел солнце немного менее двух веков назад, а потом три десятилетия я был рабом… тут недалеко есть медные рудники…
Да, о бунте нежити, случившемся на Суслангере, знал всякий хадаганец.
И о том, что с восставшими, когда они только начали появляться из своих могильников, в Империи обходились, мягко говоря, без излишнего милосердия, использовали как даровую рабочую силу.
– Ладно, замяли, – сказал Расин.
Он готов путешествовать в компании оживленного трупа, готов терпеть, лишь бы их наниматель, тот самый долговязый тип в чалме и балахоне, сдержал обещание. Как он сказал тогда, в завершение второго разговора – «жезл нужно вынести из пирамиды, доставить в один из астральных портов Святой Земли, все равно в какой, а там я отыщу вас».
