Дмитрий Дворкин - Страж ворот смерти
Ни один воин не сдвинулся с места, ни звука не раздалось над кругом. Да никто и не смотрел больше на них. Все взгляды были намертво прикованы к сверкающей в лучах полуденного солнца десятиметровой сфере, бесшумно и плавно спускающейся в двухстах метрах южнее места казни.
Ах ты, черт! А он-то радовался, что обманул Стража Ворот! Похоже, хозяева могильника вовсе не склонны расставаться со своим добром. И уж дожидаться, пока они появятся, — точно не стоит.
Блейд быстро посмотрел на распростертого пленника. Дон, казалось, действительно умирал. Его лицо побледнело, щеки ввалились, даже дыхания не было слышно. Разведчик припал ухом к груди друга — сердце не билось. Пора! Компьютер не должен распознать в нем живого. Блейд обхватил неподвижное тело руками и, закрыв глаза, направил мысленный приказ:
— Возвращаюсь! Тащите!
Как будто только ожидая этого момента, боль, вылившись из виска, заполнила голову от лба до затылка. Заломило позвоночник и суставы, судорога сжала желудок. Все вокруг подернулось туманной пеленой, потускнело солнце. Оглушительное гудение аккордом гигантского органа наполнило воздух. Сознание меркло. Сейчас, сейчас… Что это? Яркие, ослепительные заряды рвались в мозгу, но сознание не отключалось. Просто боль стала такой невыносимой, что Блейд закричал. Через вспышки шаровых молний пробился отчаянный голос Лейтона:
— Что вы делаете! Вы погубите себя и компьютер! Бросьте немедленно то, что тащите с собой! Машина фиксирует биоритмы второго живого существа. У вас осталось всего пять минут, потом программа сорвется! Бросайте, Блейд, и попробуем последний раз, слышите, последний! Вы погибнете! Ваш мозг не выдерживает нагрузки! Бросайте!
Пелена вокруг стала редеть и растаяла. Блейд вновь стоял на коленях на том же самом месте. Голова разрывалась, он слышал и чувствовал каждый удар собственного сердца. Артерии превратились в бурлящие полноводные реки. Страшным усилием воли он заставил себя выпрямиться.
Кочевники, все как один, стояли на коленях, закрыв головы руками. Где-то вдали слышалось дикое ржание разбежавшихся лошадей. Сфера уже стояла на земле, все так же сияя в солнечных лучах. От нее размеренным механическим шагом двигались к людям несколько высоких черных фигур. Блейд не мог против света разглядеть их как следует — просто темные силуэты, обрамленные сверкающими вспышками электрических разрядов. Они двигались медленно, но оставалось им пройти всего лишь сотню метров.
Блейд посмотрел на Дона и похолодел. Лицо друга вновь приобретало краски жизни. Легко вздрагивали веки, грудь подымалась в такт дыханию. Все! Действие снадобья кончилось.
Что же, конец? Оставить его здесь? Бросить? Нет, ни за что! Что-то словно переключилось в раскалывающейся от боли голове. Решение пришло само собой. Блейд собрал последние силы и на мгновение переборол страдание.
Истерический голос Лейтона уже не орал, а визжал в мозгу:
— Осталось три минуты! Вы останетесь там навсегда! Скорее, скорее!
— Заткнитесь! — Блейд уже не понимал, думает он или кричит вслух. — Лейтон! Срочно вызовите в лабораторию врачей-реаниматоров! Срочно!
— Врачи уже здесь, Ричард!
— О'кей! Тащите только по моей команде.
— Быстрее!
Высокие фигуры приближались. Трещали огненные разряды. Уже около пятидесяти метров отделяет их от людей. Решайся, ну! Нет другого выхода, а так все же какой-то шанс. Давай, давай! Блейд орал на самого себя, заставляя сделать то, что руки делать отказывались.
Все мешалось в пылающей голове. Великаны били молотами по раскаленным наковальням. Быстрее…
Он истерически захохотал. В моих руках Врата Смерти…
Навалившись на друга, Блейд стиснул ладонями его лицо, зажимая рот и нос, закрывая воздуху доступ в легкие. Дон бессознательно боролся за жизнь, стараясь сбросить душащие его руки, но те держали крепко. Блейд почувствовал, как зубы задыхающегося впились в его ладонь, и закричал, но не выпустил жертву. В последний раз судорожно выгнулось под ним могучее тело, рванулось и обмякло. Он обхватил мертвого друга окровавленными руками, сжав так, что все силы ада не смогли бы оторвать его.
— Тащи! — захрипел Блейд, понимая, что еще мгновение — и голова его расколется от чудовищной боли. — Тащи, мать твою!
Засвистел черный ветер, загудели органные трубы. Гигантский смерч втягивал в свою воронку истерзанного, чуть живого человека, сжимавшего в объятиях мертвеца. Все быстрее кружилась под ними степь. Осыпались холмы, ровнялись в пыль курганы. Волки, пировавшие в речной долине, выли им вслед.
Уже почти не отличались они друг от друга — живой и мертвый — во власти беспощадного пространства. Последняя искра сознания блеснула в голове того, кто возомнил себя богом.
И Врата Смерти разверзлись перед ним.
Эпилог
Было рано, всего только четверть двенадцатого. Трое посетителей одиноко сидели по углам пустого паба. Мардж Кэрфью автоматически протирала и без того идеально чистые бокалы, изредка поглядывая сквозь витрину на пустую, залитую солнцем улицу. Понедельник — чего от него ждать!
Звякнул колокольчик над дверью. Мардж быстро подняла глаза и окаменела с бокалом в одной руке и полотенцем в другой. В свои без малого тридцать лет она была все еще не замужем и понимала толк в мужчинах. Те двое, что сейчас, прищурившись после яркого света, оглядывали ее полупустое заведение, принадлежали к классу люкс. Оба почти двухметрового роста, широкоплечие и уверенные, они невольно притягивали к себе взгляды всех посетителей. Такие парни и вообще-то редко попадаются, а тут сразу пара.
— Ну что, вроде подходит! — сказал один, голубоглазый, с огненно-рыжей шевелюрой.
— В самый раз! — ответил второй, шатен, с серо-стальными глазами.
Мардж наконец пришла в себя и нашла силы улыбнуться.
— Какое пиво вы предпочитаете?
— «Хайнекен», — ответил рыжий, — два бокала. Они расположились за пустым столиком у окна.
Пока янтарная струя наполняла бокалы, девушка искоса поглядывала в их сторону. Нет, они не так молоды, как кажется с первого взгляда. Что-нибудь тридцать пять, а то и побольше. Видные ребята, даже, пожалуй, слишком. Что-то в них есть неуловимо опасное… Связываться с такими не стоит, ой не стоит.
Мардж с круглым подносом в руках подошла к столику. Да, она была права, они немолоды и шрамов многовато для таких элегантно одетых мужчин. Может быть, спортсмены? Лица загорелые, но как-то странно… Ну да, середина лица темная, а щеки и подбородок почти белые. «Наверное, путешественники, — решила Мардж, возвращаясь к себе за стойку. — У них так принято — в дороге отращивать бороду, а возвращаясь домой, сбривать. Или яхтсмены?..»
