Дэвид Вебер - Тень Саганами
- О чём? - его глубокий, звучный голос прозвучал со знакомой чопорностью. Не грубо, не пытаясь оттолкнуть, но с тем самым несомненным ощущением дистанции. Хелен ощутила столь же знакомую вспышку раздражения, но на этот раз она видела его глаза и его рисунок. Она осознала, что в Пауло д'Ареццо было больше, чем она когда-либо давала себе труд заметить раньше, и это вызвало у неё тупой укол стыда.
- О причине, по которой ты здесь, - она обвела свободной рукой тихий, тускло освещённый купол. - О причине, по которой я здесь.
На мгновение было похоже, что Пауло хочет вырваться и уйти. Потом он пожал плечами.
- Я прихожу сюда подумать.
- Как и я, - криво улыбнулась Хелен. - Для этого трудно найти подходящее место, верно?
- Если хочешь для этого остаться один, - согласился он. Это могло бы быть укором ей за вторжение в его уединение, но не было. Пауло отвернулся к искоркам звёзд, и лицо его смягчилось. - Думаю, это должен быть самый спокойный уголок на всём корабле, - тихо сказал он.
- Во всяком случае, самый спокойный, какой мне удалось найти, - согласилась Хелен и указала на кресло, в котором он сидел в момент её появления. Пауло посмотрел на неё, пожал плечами, и уселся на место. Она села в другое кресло и развернула его к нему.
- Это тебя беспокоит, верно? - она повела рукой в сторону закрытого альбома у него в сумке. - То, что мы видели на "Анхуре"… оно беспокоит тебя так же, как и меня, верно?
- Да, - он отвёл взгляд, уставившись в мирную черноту космоса. - Да, верно.
- Хочешь поговорить об этом?
Он резко повернулся к ней, с удивлённым видом, и она задала себе вопрос, не вспомнил ли и он, тоже, их спор с Аикавой в Салажьем Уголке.
- Не знаю, - секунду спустя ответил Пауло. - Я на самом деле не смог облечь это в слова даже для себя самого, тем более для кого-то ещё.
- Я тоже, - призналась Хелен. Настал её черёд отводить взгляд к звёздам. - Это было… ужасно. Жутко. И всё-таки… - она замолчала и медленно покачала головой.
- И всё-таки присутствовало это ужасное ощущение триумфа, так ведь? - его тихий вопрос как магнитом притянул к нему её взгляд. - Это ощущение успеха. Того, что мы доказали, что являемся более быстрыми, более крутыми… более умными. Что мы лучше их.
- Да, - медленно кивнула она. - Полагаю, так и было. И, возможно, так и должно было быть. Мы были быстрее и круче… во всяком случае, в этот раз. И на флот мы пришли как раз для того, чтобы остановить таких как они. Не должно ли было присутствовать ощущение триумфа, победы, когда мы остановили убийц, насильников и мучителей, чтобы они больше никому и никогда не смогли навредить?
- Может быть, - его ноздри раздулись, когда он глубоко вдохнул, а потом покачал головой. - Нет, не "может быть". Ты права. И не то, чтобы ты или я отдали приказ, или выстрелили. Не в этот раз. Но правда, если вдуматься, состоит в том, что какое бы зло не представляли собой враги, - уверяю тебя, они были злом, по любому определению этого термина, - они по-прежнему остаются людьми. Я видел, что с ними произошло, и у меня достаточно хорошее воображение, чтобы хотя бы отчасти представить себе каково им было, когда это происходило. И никто не должен чувствовать себя триумфатором оттого, что сделал это с кем-то другим, как бы тот ни заслуживал, чтобы с ним это сделали. Никто не должен… а я чувствовал. Так что это говорит обо мне?
- Усомнился в решении надеть форму? - практически нежно спросила она.
- Нет, - он решительно помотал головой. - Как я и сказал тогда, когда мы говорили с остальными. Именно поэтому я пришёл во флот, и я не испытываю никаких сомнений относительно своей работы. Относительно того, чтобы останавливать таких, как эти люди. Даже относительно того, чтобы стрелять в людей из других флотов - убивать их - кто в точности как ты и я делает только то, что от них требует долг. Я не думаю, что дело в убийстве самом по себе. Я думаю, дело в том, что я могу понимать насколько это ужасно и ощущать ответственность за это не испытывая вины. Разве не должно быть ощущения вины? Мне ненавистно то, что я помог сделать с другими людьми, и я сожалею, что это вообще должно было с кем-то произойти, но не испытываю вины, Хелен. Тяжесть на душе. Отвращение. Ужас. Всё это я ощущаю. Но не вину. Что это говорит обо мне? То, что я могу убивать людей и не испытывать вины?
Он взглянул на неё, его серые глаза превратились в бездонные колодцы, а она скрестила руки на груди.
- Это говорит о том, что ты человек. И не будь так уж уверен, что не испытываешь вины. Или что не испытаешь, в своё время. Отец говорит, что так происходит с большинством людей, что это социальный защитный механизм. Но не со всеми. И он говорит, что это не обязательно означает, что такие люди злы, или являются монстрами-психопатами. Иногда это всего лишь означает, что они видят произошедшее более чётко. Что они не лгут сами себе. Нам приходится делать выбор. Иногда он прост, иногда труден. А иногда ответственность перед людьми, которые дороги нам, или то, во что мы верим, или люди, которые не могут защитить себя сами, вообще не оставляют нам выбора.
- Не знаю. - Пауло покачал головой. - Это выглядит слишком… упрощённо. Словно сам вручаешь себе индульгенцию на моральном уровне.
- Нет, это не так, - тихо сказала она. - Поверь мне. Вина и ужас независимы друг от друга. Можно испытывать одно вне зависимости от того, испытываешь ли другое.
- О чём это ты? - он откинулся, опустив руки на подлокотники, и пристально уставился на неё, как будто услышал не вполне то, что она сказала. - Ты же вообще не об "Анхуре" говоришь, верно?
И снова его восприимчивость удивила Хелен. Она несколько секунд вглядывалась в него, а потом покачала головой.
- Нет. Я говорю о том, что произошло несколько лет назад на Старой Земле.
- Когда тебя похитили Кощеи?
- Ты знал об этом? - она удивлённо моргнула, а Пауло рассмеялся.
- В газетах эту историю излагали достаточно подробно* [а ещё подробнее она изложена в повести Эрика Флинта "Горец" (From the Highlands)], - заметил он. - Особенно про участие "Рабсилы". У меня были свои причины следить за этой историей. - И снова что-то мелькнуло в глубине его глаз. Потом он улыбнулся. - И ни твой отец, ни леди Монтень не были особо… незаметны после вашего возвращения домой. - Он посерьёзнел. - Я с самого начала понимал, что репортеры не разузнали историю целиком, но и то, что им досталось, было достаточно кроваво. Это должно было быть весьма тяжело для ребёнка… четырнадцати стандартных лет, верно?
- Да уж, но я не это имела в виду. - Брови Пауло поползли вверх, а Хелен неловко поёжилась, не в состоянии поверить, что собирается рассказать не кому-нибудь, а Пауло д'Ареццо что-то, о чём никогда не говорила даже Аикаве и Рагнхильд. Потом глубоко вдохнула. - Прежде чем папа и… прочие нашли нас с Берри и Ларсом, там были трое мужчин. Они схватили Берри и Ларса прежде, чем я набрела на них. Берри изнасиловали и избили - очень сильно. Полагаю, они бы убили её, скорее всего, весьма скоро. Но этого я не знала, когда они напали на меня.
