Джим Батчер - Фурия первого лорда
— На протяжении эпох мне довелось видеть много смертей и разрушений, — продолжала она. — Целые виды живых существ рождаются и гибнут подобно мотыльку в языках пламени походного костра. Пойми, юный Гай, я не питаю никакой неприязни к тебе лично. Для меня отдельно взятое существо является настолько ничтожным, что, честно говоря, мне трудно отличать одного из вас от другого.
— Е-если это так, — дрожа от холода, поинтересовался Тави, — т-тогда п-почему вы з-здесь со мной?
Она одарила его печальной улыбкой.
— Может быть, я потакаю своей прихоти.
— А в-возможно, гов-ворите не всю п-правду.
Она дружелюбно рассмеялась, и в этом звуке было столько тепла, что Тави внезапно почувствовал, как его сердце заколотилось, а сведённые судорогами мышцы начали постепенно расслабляться.
— Ты сообразительный — это то, что делает человечество привлекательным.
Она сделала паузу и задумчиво нахмурилась.
— За всё время моего существования никто никогда не общался со мной, вплоть до появления вашей династии. — И вдруг расцвела улыбкой. — Полагаю, мне нравится компания.
Тави почувствовал, как тепло начало расползаться по животу, когда магия огня, наконец, набрала силу. Теперь ему придется быть осторожным, чтобы не позволить фуриям разгореться слишком сильно.
Может быть, холод его и вымотал, но он считал, что поджарить свои внутренности — не намного приятнее, в долгосрочной перспективе.
— Но если б-бы я умер, с кем бы вы тогда разговаривали?
— Это было бы хлопотно, но я полагаю, что смогла бы найти новую династию и следовать за ней.
Дрожь, (наконец-то!), унялась. Тави медленно сел и потянулся, чтобы отбросить мокрые волосы назад. Его пальцы онемели и плохо слушались.
Льдинки посыпались из его волос. Магия огня в нем продолжала свое действие.
— Например, Аттиса Аквитейна? — предположил Тави.
— Скорее всего, — сказала она, кивая. — В конце концов, он гораздо больше похож на твоего предшественника, чем ты. Хотя, как мне известно, сейчас его зовут Гай Аквитейн Аттис. Я не уверена, что понимаю, как юридический процесс может изменить его самоотождествление.
Тави скривился.
— Этого процесс не изменит. Меняется только то, как все его теперь воспринимают.
Алера покачала головой.
— Загадочные существа. Вам достаточно трудно контролировать и свои-то собственные мысли, тем более мысли друг друга.
Тави улыбнулся, не разжимая губ.
— Как скоро мы сможем послать им сообщение и дадим знать, что мы на подходе?
Глаза Алеры какое-то время были отсутствующими, прежде чем она заговорила снова.
— Похоже, ворд понял, что водные пути используются для связи. Они запрудили множество потоков и поставили часовых фурий, чтобы перехватывать фурий-посланников на всех крупных реках и притоках. Ворд почти полностью покрыл береговую линию Западного и Южного побережий континента. Поэтому, маловероятно, что будет возможность наладить связь через водоемы, пока вы не продвинетесь по крайней мере на несколько десятков километров от побережья вглубь.
Тави поморщился.
— Нам придется послать гонцов по воздуху, как только окажемся достаточно близко. Я полагаю, ворд уже знает, что мы плывем.
— Хоть оснований так полагать и нет, — сказала Алера. — Но предположение, похоже, разумно. Где вы планируете высадиться?
— На северо-западном побережье, в районе Антиллуса, — ответил Тави. — Если ворд уже там, мы поможем защитникам города и оставим гражданских перед маршем вглубь территории.
— Я уверена, что Верховный Лорд Антиллус преисполнится радостью от мысли, что у его врат расположатся лагерем десятки тысяч канимов, — пробормотала Алера.
— Я — Первый Лорд, — сказал Тави. — Или стану им. Он переживет.
— Нет, если канимы прикончат его ресурсы — его запасы продовольствия, его скот, его гольдеров…
Тави хмыкнул.
— Мы оставим несколько экипажей охотников на левиафанов. Я уверен, что он не будет возражать, если несколько десятков миль его береговой линии будут очищены от этих зверюг.
— Как ты планируешь прокормить свою армию на марше по суше? — спросила Алера.
— Я работаю над этим, — ответил Тави. Он нахмурился. — Если ворд не остановить, весь мой вид, скорее всего, будет уничтожен.
Алера обратила на него взор своих постоянно меняющихся глаз-самоцветов.
— Да.
— Если это произойдет, кто тогда будет вашим собеседником? — спросил Тави.
Выражение ее прекрасного лица было непроницаемо.
— Это не повлияет на меня так уж сильно, — она покачала головой. — По-своему, Ворд почти так же интересен, как и твой собственный вид… если не обращать внимания на гораздо меньшую гибкость мышления. И практически полное отсутствие разнообразия между ними, в большинстве смыслов этого слова. Вероятно, они весьма быстро станут очень скучными. Но…
Она пожала плечами.
— Что будет, то будет.
— И тем не менее вы помогаете нам, — сказал Тави. — Обучаете. Предоставляете информацию. Ваша помощь бесценна.
Она склонила к нему голову.
— Но открытой атакой на Ворд это никак не назвать. Я помогаю тебе, молодой Гай. Я не врежу им.
— Очень тонкое различие.
Алера пожала плечами.
— Это является тем, чем является.
— Вы говорили, что действовали открыто в битве при Цересе.
— Когда Гай Секстус просил моей помощи, он просил о создании условий, которые одинаково влияли на всех присутствующих.
— Но эти условия были более выгодны алеранцам, чем Ворду, — возразил Тави.
— Да. А также они были в пределах ограничений, которые я изложила Дому Гаев тысячу лет назад, — она пожала плечами. — Так что я сделала, как он просил, так же, как я сдерживаю шторма на протяжении этого путешествия, как ты просил.
Она слегка наклонила голову.
— Похоже ты пережил предыдущие уроки. Не пора ли нам попробовать еще раз?
Тави с трудом заставил себя подняться на ноги.
Следующая попытка полета длилась на целых полминуты дольше, чем первая, и ему даже удалось опуститься в чудесный, мягкий снег, вместо ледяной воды.
— Сломанные кости, — сказала Алера. — Прекрасно. Отличная возможность попрактиковаться в магии воды.
Тави оторвал взгляд от своей нелепо вывернутой левой ноги. Он сжал зубы и попытался встать, но левая рука выскользнула из-под него.
Боль была невероятная. Он повалился обратно в снег и стал слепо шарить у себя на поясе, пока не нащупал рукоять кинжала.
Мгновение концентрации, фокусирующее внимание и мысли на упорядоченной кристаллической структуре высококачественной стали, и боль превратилась в спокойные, отрешенные остаточные ощущения, которые сопутствовали магии металла.
