Джим Батчер - Фурия первого лорда
Алера представала высокой, молодой женщиной. Несмотря на холод пещеры, на ней было только легкое платье, которое первоначально казалось серым шелком.
При ближайшем рассмотрении становилось ясно, что платье сделано из клубящегося тумана, темного, словно грозовая туча.
Ее глаза постоянно переливались разными цветами, бесконечно чередуя все мыслимые оттенки. Ее длинные волосы были цвета вызревшей пшеницы. Она не носила обувь и была нечеловечески прекрасна.
«Что было вполне естественно», — подумал Тави, — «ведь Алера вовсе не была человеком».
Она была воплощением фурии, возможно величайшей фурии всей Карны.
Тави не знал ее возраста, но она говорила о самом Гае Примусе — практически легендарном основателе Империи — так, словно беседовала с ним буквально на днях.
Она никогда не показывала насколько сильна, но в данных обстоятельствах Тави решил, что будет умнее обращаться с ней вежливо и уважительно, чем пытаться вызвать у нее какое-нибудь проявление силы.
Алера вопросительно выгнула бровь.
— Мы будем повторять упражнение?
Тави со стоном поднялся и отряхнул чистый, мягкий снег с одежды. Здесь было больше фута снега. Алера сказала, что нанесла его сюда специально, чтобы повысить шансы Тави на выживание во время тренировок.
— Дайте мне секунду, — сказал Тави. — Летать тяжело.
— Наоборот, летать достаточно легко, — сказала Алера. На ее губах отразилась насмешливая улыбка. — А вот выжить при приземлении — куда сложнее.
Через пару секунд Тави отвел от нее разъяренный взгляд. Затем вздохнул, закрыл глаза и сконцентрировался на заклинании ветра.
Хотя в воздухе пещеры не было видимых, воплощенных фурий, таких как ветрогривы или фурия графини Кальдерон — Циррус, тем не менее, фурий в ней было достаточно.
Каждая была маленькой, крошечной, с едва ощутимой силой; но собранные вместе, благодаря воле и силе заклинателя воздуха, составляли невероятную мощь — а ведь из пыли и песка создаются горы.
Собирать окружающих фурий для полета было утомительно.
Тави начал мысленно представлять фурий, воображая их солнечными лучиками, крутящимися в воздухе словно стайка светлячков.
Затем он начал представлять, как каждый лучик притягивается к нему легким дыханием ветерка, сперва один за другим, затем по два, затем по три и так далее, пока все до единого не собрались в воздухе вокруг него.
В первый раз, когда он успешно подозвал к себе фурий, на осуществление подвига у него ушло полчаса.
С тех пор он сократил это время до трех минут и становился все быстрее, но ему все еще многому надо было научиться.
Он почувствовал, что готов. От окружающего воздуха, ласкавшего его кожу, побежали мурашки.
Открыв глаза, он мысленно призвал фурий и собрал их воздушный поток, который закружил и завихрился, а затем поднял его с заснеженного пола пещеры.
Он велел фуриям поднимать его до тех пор, пока подошвы ботинок не оказались примерно в трех футах от пола, и неподвижно завис, сосредоточенно хмурясь.
— Неплохо, — невозмутимо произнесла Алера. — Теперь переместись, и в этот раз не забудь про ветряной щит.
Тави кивнул и изменил угол воздушного потока так, что тот налетал на него сзади и снизу, и начал медленно двигаться поперек пещеры.
Нужна была огромная концентрация, он попытался разделить свое внимание на разные мысленные направления, сохраняя поток ветра и одновременно фокусируясь на создании перед собой застывшего воздушного щита.
Секунду Тави казалось, что у него получается, и он начал двигаться вперед с большей силой, ускоряя полет.
Но через пару секунд его концентрация ослабела, ветряные фурии разлетелись словно пух с одуванчика, и он упал вниз — прямо в тридцатифутовый водоем.
Шок от холодной, практически ледяной воды выбил воздух из легких; какое-то время он дико бился, пока не заставил себя думать головой, а не полагаться на мышцы.
Тави дотянулся до водных фурий и собрал их возле себя менее чем за пятнадцать секунд — заклинательство воды ему давалось легче — он приказал им вытащить его из воды и положить на заснеженный пол ледяной пещеры.
Это не особо уменьшило жгучую, жалящую боль от холода, и он лежал дрожа всем телом.
— Ты продолжаешь совершенствоваться, — сказала Алера, глядя на него сверху вниз. Она спокойно наблюдала за его полузамерзшим состоянием. — В технике.
— В-в-вы н-н-не п-п-помогаете, — проговорил Тави, заикаясь от сильной дрожи.
— Совершенно верно, — сказала Алера. Она приподняла свое платье, словно оно было обычной одеждой, и присела возле него.
— Ты должен кое-что уяснить насчет меня, юный Гай. Я могу принять облик сходный с вашим, но я не являюсь созданием из плоти и крови. Многие вещи я не воспринимаю так, как вы.
Тави пытался сконцентрироваться на заклинании огня, чтобы усилить тепло в своем теле, но у него осталось так мало сил, что процесс обещал быть долгим — если ему вообще это удастся.
Чтобы упростить процесс, нужен был открытый источник огня, а такого не было.
— Что т-т-ты и-и-имеешь в-в-ввиду?
— Твоя возможная смерть, например, — сказала она. — Прямо сейчас ты можешь замерзнуть до смерти на этом полу. Это не особо расстроит меня.
Тави подумал, что это неплохая мотивация продолжать фокусироваться на заклинании огня.
— П-п-почему?
Она улыбнулась ему и убрала выбившуюся прядь волос у него со лба. Та хрустнула, и пара кусочков льда упали ему на ресницы.
— Всё умирает, юный Гай, — сказала она. На миг ее взгляд стал отрешенным, а затем она вздохнула. — Всё. А я старше — намного, намного старше, чем ты можешь вообразить.
— Н-на с-сколько?
— У вас нет подходящей системы исчисления, — сказала она. — У тебя исключительно одаренное мышление, но даже ты вряд ли сможешь себе представить численность одного миллиона объектов, и уж тем более активность на протяжении миллиона лет. Я видела тысячи миллионов лет, Октавиан. За это время зарождались и умирали океаны. Пустыни становились зелеными пастбищами. Горы стирались в пыль и становились долинами, а новые горы рождались из огня. Сама земля течет как вода, большие материки поворачиваются и сталкиваются, сами звезды быстротечны, они переходят в другие формы.
Она улыбнулась.
— Это великий танец, Алеранец, и жизненный цикл вашей расы — всего лишь один такт нескончаемой песни.
Тави задрожал еще сильнее. Он знал, это хороший знак.
Это значило, что в его мышцы поступает больше крови. Они постепенно разогреваются. Он справился с заклинанием огня.
— На протяжении эпох мне довелось видеть много смертей и разрушений, — продолжала она. — Целые виды живых существ рождаются и гибнут подобно мотыльку в языках пламени походного костра. Пойми, юный Гай, я не питаю никакой неприязни к тебе лично. Для меня отдельно взятое существо является настолько ничтожным, что, честно говоря, мне трудно отличать одного из вас от другого.
