Анна Хан - У каждого свой путь в Харад
За завтраком она изнывала от своего знания, ожидая, что вот-вот распахнутся двери и войдет князь Всемир. Широкими шагами он пересечет залу, улыбаясь внезапному приезду – сюрпризу, и поцелует дочку в макушку, а жену в щечку. Но он не вошел. Ни в это утро, ни на следующее. И ничто вокруг не выдавало его присутствия. В какой-то момент ей стало казаться, что все виденное в библиотеке всего лишь плод воображения.
На следующую ночь до нее донесся размеренный стук шагов, пересекающих потолок библиотеки из угла в угол. Сначала она не обратила на него внимания. Отец часто расхаживал во время своих ночных бдений, порой надиктовывая секретарю накопившиеся за день мысли, могущие обрести только в спокойствии ночи достойную форму. Секретарь зевал, скрипел карандашом, записывая каракулями наскоро сокращенные слова. Днем текст, переписанный каллиграфическим замысловатым почерком, ложился на гербовую бумагу и приобретал почетное звание указов, законов или писем дружественным сюзеренам.
И в тот раз заслышав сквозь завесу подкрадывающегося сна хождение над головой, Гали нисколько не удивилась. Она улыбнулась, свернувшись поудобнее в облюбованном ею кресле, положив под голову читаемую книгу вместо подушки. Проснувшись на рассвете от холода, захватив канделябр с печальными оплывшими огарками свечей, Гали, зевая, побрела обратно в спальню. Мина не проснулась, лишь проворчала что-то недовольно сквозь потревоженный стукнувшей створкой двери сон, давая Гали возможность и в этот раз не обнаружить свое отсутствие ночью.
Княжна сидела на широченной кровати, раскладывая многочисленные подушки лишь в ей одной известной последовательности, чтобы получилось максимально удобное ложе, как вдруг ей вспомнился ночной шум. Не узнать шаги отца было невозможно – столько ночей подряд они сопровождали ее чтение. Гали тогда хлопнула в сердцах рукой по подушке – значит, ничего ей не привиделось и князь действительно в замке!
Но почему он сам не обнаруживает себя, и уж совсем непонятно, почему мать столь ревностно отстаивает версию о том, что Гали обманывает зрение?
Сегодня все должно было определиться. Девушка решительно вздернула подбородок – она сама преподнесет отцу сюрприз! Рубашку она снимет и оставит в библиотеке, и, оставшись в костюме для верховой езды, предстанет перед глазами светлейшего князя в том виде, показаться в котором уже не стыдно. Ну, если не брать во внимание полное отсутствие юбки, конечно.
В детстве, когда в замке собиралось во время семейных праздников огромное количество кузенов и кузин разной степени родства, пока взрослые развлекались балами и интригами, дети находили для себя довольно оригинальные занятия. Одним из них было лазанье на спор по узкому карнизу, опоясывающему башни и замок на нескольких уровнях. То здесь, то там стены замка были увиты плющом. Держась за толстые стебли плюща и вжимаясь в камень стен, можно было умудриться пройти от одного оконного проема до другого.
Девчонки визжали, а мальчишки залезали обратно бледные и с ободранными ладонями.
Однажды на карниз, проходящий под окнами библиотеки, была сброшена кошка, которая непонятным образом материализовалась в тот же день этажом выше в запертом кабинете князя. В то, что кошка обладала способностью к магии, не поверил никто, кроме самой маленькой участницы проделки. В тот же вечер мальчишки, несмотря на протест всей женской половины компании, сбросили многострадальную кошку на карниз еще раз. И сами спустились за ней следом. Так был найден не известный никому ранее путь из библиотеки в кабинет по внешней части стены.
Все на самом деле было просто. Два карниза шли параллельно один над другим. Они задумывались элементами декора и были поэтому очень узкими и сглаженными – архитектор замка сотворил их не для того, чтобы по ним лазили неразумные дети. Со стороны северной стены, там, где они доходили почти до самого угла здания, под воздействием времени и его вечной подруги сырости откололось несколько кусков облицовочной плитки, и выступающие под ней камни кладки образовали подобие крутой лестницы, скрытой от глаз в зелени плюща.
В библиотеке Гали поставила канделябр на пол. Повесила на спинку кресла сложенную рубашку и чепчик.
Со стороны потолка едва слышно раздавался звук размеренных шагов. Девушка улыбнулась – во времени она не ошиблась.
Гали развела в разные стороны тяжелые половины портьер. Прикрепила их к торчащим из стены по обе стороны окна захватам. Затем она бесшумно подняла задвижку и очень медленно потянула на себя раму, разбухшую от бьющих в нее осенних дождей. Створки поддавались неохотно, норовя скрипнуть при любом ее неверном движении.
Окно открылось, разошлись в разные стороны его половины – порывом ветра погасило сразу все свечи. Гали закрепила ставни по обе стороны окна и села на подоконник.
Сердце билось быстро-быстро, и от этого у девушки немного дрожали пальцы. Она несколько раз глубоко вдохнула холодный ночной воздух. На секунду прикрыла глаза, чтобы собрать вместе силы, мысли и решимость.
Придерживаясь за край подоконника одной рукой, княжна глянула за край. Внизу серой полосой светлел в темно-синей вязкости ночи каменный выступ карниза.
Сейчас, когда ей предстояло спуститься на него, парапет казался ей намного уже, чем в воспоминаниях не такого уж далекого детства.
Еще раз глубоко вздохнув, она легла на подоконник животом и стала потихоньку спускаться наружу, держась обеими руками за край подоконника внутри комнаты. Ее тело уже почти полностью свесилось из окна, а ноги все еще не касались своими подошвами карниза. Руки дрожали от напряжения как натянутые струны, а внутри тихонько нарастала паника.
Гали вдруг ясно поняла, что если что-то пойдет не так, то обратно она забраться тем же путем не сможет. У нее просто не хватит сил и ловкости, чтобы подпрыгнуть с узкого карниза, оттолкнувшись едва согнутыми в коленях ногами, уцепиться за край оконной раны и, подтянувшись, втащить тело на подоконник.
Гали снова зажмурилась.
«Так, я не буду об этом думать. Я просто аккуратно отпущу руки и тихонько соскользну на карниз, а потом сразу же ухвачусь за поросль плюща…»
Инстинкт самосохранения не давал ей разжать кулаки, и вместо того, чтобы «тихонько соскользнуть», хотелось изо всех сил закричать: «Помогите, мамочка, кто-нибудь!» Но тут в покрытой диадемой аккуратно зачесанной головке Гали возникла любопытная картинка. Она увидела, как на ее крик сбегается вся челядь замка, и последней входит ее мать в съехавшем чепчике, с поджатыми губами и видит, как ее, княжну, с раскорячившимися во все стороны руками и ногами втаскивают обратно в залу.
Какой позор! Этот вердикт заставил ладони Гали разжаться сами собой. Она действительно соскользнула с подоконника, и как только макушка ее головы поравнялась с краем оконной рамы, ступни плотно прижались к каменной поверхности.
Судорожно вздохнув, боясь потерять равновесие, она подтянула к груди руку и схватила в пятерню жесткие стебли плюща.
«У меня получилось! И дальше тоже все получится. Надо только не думать о том, что это карниз. О том, что высоко. Это… это просто тропинка в лесу Ну, может, не в обычном лесу, в харадском таком предгорном лесу, где тропинки вьются лентами по скалам, поросшим соснами, со странными искривленными стволами…»
Так Гали думала о всякой всячине, осторожно переступая ногами по карнизу, уткнувшись носом в облетающий по осени плющ. Теперь она знала, почему у друзей ее детских забав после таких испытаний были ободраны поверхности ладоней и сломаны ногти. Что к концу пути даже нос у нее будет ободран, она почти не сомневалась.
Шаг за шагом, осторожный перехват руками за новые стебли, предварительно подергав их для верности, и снова – шаг за шагом. Когда княжна добралась до конца стены, где, как ей помнилось, должна была начинаться череда похожих на ступеньки выступов, она чувствовала каждую мышцу своего уставшего от напряжения тела.
«Никогда не думала, что тело может болеть вот так – сразу и везде. Ну хорошо, вот я и добралась до угла, теперь осторожно поднимусь наверх, потом до середины стены влево, а там снова выступы. Я доберусь по ним до окна и постучу в стекло… Хорошо, что ночь выдалась не ветреная. Меня бы, наверное, уже давным-давно отсюда сдуло. Вместе с плющом. Так, главное, не думать о том, на какой я высоте… Ох, так я же об этом как раз и подумала!..»
Подъем прошел очень быстро, и на втором карнизе Гали почувствовала себя уже намного уверенней. Как ни странно – ведь этот карниз намного выше, а она сама уже так устала.
Время от времени она приостанавливалась, чтобы перевести дыхание и, задрав голову, определить, в какой части стены она находится. Стена на этом уровне была намного сильнее испещрена следами времени, и наверх вело множество выступов. В темноте было немудрено ошибиться и начать подъем не к тому окну. Или вообще не к окну.
