Лин Картер - Конан Бессмертный
— Принцесса, бога ради, скажи мне, что ты здесь делаешь? — спросил недоумевающий Конан.
— Принцесса?! — воскликнул изумленно Сигурд. Румянец на его лице стал еще гуще; он потрясенно разглядывал полуголую девушку, с которой был так неучтив и груб. — Клянусь бородой Имира и огнем Ваала, ваше высочество, знал бы, с кем имею дело, я вел бы себя совершенно иначе! Я-то, помнится, деткой вас назвал, а вы, оказывается, вон каких кровей будете… — Сигурд опустился перед принцессой на колено и взглянул на Конана, который, улыбаясь, следил за происходящим.
Хабела ответствовала:
— Встань, капитан Сигурд, и больше не вспоминай об этом. О каком этикете сейчас можно говорить? Лучше скажи, знаком ли ты с капитаном Конаном, вторым моим спасителем?
— Конан… Конан… — задумался Сигурд. — Конан-киммериец?
— Верно, — пробурчал Конан. — Ты что, слышал обо мне?
— Да. Многое рассказывали о тебе в Тор… — Сигурд замолчал на полуслове.
— Ты хотел сказать — в Тортаге? — спросил Конан. — Я сразу понял, что в тебе есть что-то барахское. Когда-то я тоже входил в Братство, но потом вышел из него — уж слишком сомнительными делами оно стало заниматься.
Теперь я капитан «Вастреля», капера, состоящего на службе у короля Зингары. Как ты считаешь, сможем мы сойтись?
— Клянусь рыбьим хвостом Ллира и молотом Тора! Мы будем друзьями! — сказал ванир, пожимая Конану руку. — Куда труднее будет удержать от ссоры наших людей. Большинство моих людей — аргосцы, твои же люди, судя по всему, — зингарцы, они в один миг перегрызут друг другу глотки. Ни ты, ни я не принадлежим к этим народам, потому и упрекать нам друг друга не в чем.
— Это верно, — согласился Конан. — Но скажи, как же вас занесло сюда?
— У южного берега этого треклятого острова мы напоролись на рифы. Нам удалось спасти почти все имущество и провиант, но капитан наш заболел и вскоре умер. Я был его помощником и потому вот уже месяц выполняю его обязанности. И все это время мы занимались одним-единственным делом — сколачивали такой плот, что мог бы доплыть до большой земли.
— Ты что-нибудь знаешь о черном храме?
— Конечно, знаю. И я, и мои люди видели его не раз. От него веет таким злом, что мы туда и близко не подходим. — Сигурд посмотрел на запад — красный диск солнца уже касался края синих вод. — Можете считать меня кем угодно, но все эти прогулки по джунглям и сражения с чудищами вызывают у меня только одно желание — желание выпить. Позвольте пригласить вас в наш лагерь — надеюсь, там найдется то, чего так страждут наши истомившиеся души, — я говорю о вине. Его осталось немного, но, думаю, сегодня мы его заслужили.
8
Корона Кобры
Зароно был вне себя от ярости, когда, вернувшись на борт «Петреля», он услышал о том, что Хабела исчезла. Он приказал протащить под килем судна тех матросов, что несли вахту на юте и у каюты принцессы.
На следующее утро еще до рассвета почти все его люди вновь высадились на берег. Целый день команда Зароно прочесывала остров, пытаясь отыскать принцессу, без которой планы заговорщиков теряли какой-либо смысл. Пиратам удалось обнаружить лишь несколько клочков ткани, свидетельствующих о том, что принцесса побывала на острове, однако ее самой, похоже, здесь уже не было.
Была обнаружена и стоянка людей Сигурда, но, опять-таки, стоянка была, а люди отсутствовали — барахских пиратов и след простыл.
На исходе дня сбитый с толку и злой, как никогда, Зароно вернулся на «Петрель».
— Менкара! — заорал он.
— Слушаю тебя, Зароно.
— Если твое колдовство хоть чего-то стоит, пришло время к нему прибегнуть. Покажи-ка мне, где теперь эта проклятая девчонка!
Вскоре уже сидел в своей каюте и смотрел на то, как стигиец проделывает уже знакомые ему процедуры. Угли в жаровне зашипели, и колдун запел:
— Яо, Сетеш…
Облако зеленого дыма стало уплотняться, и через несколько мгновений Зароно увидел перед собой морскую ширь. По спокойному морю тихо плыл небольшой изящный галеон. Все паруса его были подняты, но ветер был настолько слаб, что судно почти не двигалось.
— Конановский «Вастрель» попал в штиль, — сказал Зароно, когда видение померкло. — Хотел бы я знать, куда же он направляется?
Менкара развел руками.
— Для этого моего умения недостаточно. Если бы солнце стояло над горизонтом, я мог бы понять хотя бы то, в каком направлении движется галеон. Сейчас же, увы…
— Ты хочешь сказать, — взорвался Зароно, — что мы не сможем узнать даже этого?!
— К сожалению, я не Тот-Амон. Все, что мог, я уже сделал.
— Тогда скажи мне, видел ли ты принцессу?
— Нет. Но я нисколько не сомневаюсь в том, что и она на «Вастреле», иначе мы его не увидели бы. Скорее всего, она спит в одной из кают.
— Знать бы об этом наперед, я бы вел себя с ней иначе, — проворчал Зароно. — И что же мы теперь будем делать?
— «Вастрель» мог пойти к берегам Куша, но скорее всего он направился назад, в Кордаву. Этот самый капитан Конан явно захочет доставить ее туда побыстрее — можно себе представить, сколько ему за это отвалит король.
— Если мы пойдем прямо на север, мы успеем перехватить их — или нет? А, Менкара?
— Думаю, что не успеем. Океан слишком велик. Помимо прочего, мы точно так же можем попасть в штиль, верно? И еще: они могут поплыть и к Шему, ведь Асгалуном правит брат короля Товарро. Мы слишком мало знаем о них. И ты, Зароно, забываешь о главной нашей цели.
— Девка и сокровища — вот и все наши цели!
— Ты забыл о великом Тот-Амоне. Если мы заручимся его поддержкой, нас уже не будет волновать то, вернется принцесса в дом отца или не вернется. Король магов управляет событиями так же легко, как кукольник управляет своими марионетками. Нам следует плыть на северо-восток, к берегам Стигии. Если при этом мы нагоним корабль Конана, будем считать, что нам повезло, если нет — расстраиваться не стоит.
Бросив якорь у берегов Стигии, Зароно отправился в глубь этой пустынной страны. Половина команды была оставлена на «Петреле», вторая половина, вооружившись до зубов, сошла на берег вместе со своим капитаном. Караванщики заломили такую цену, что у скупого Зароно глаза на лоб полезли, — но что было делать, иначе он не смог бы попасть к Тот-Амону.
Как и большинство моряков, Зароно крайне неуютно чувствовал себя на берегу. Он казался себе беззащитным, ему постоянно чего-то не хватало. Пустыня напоминает море, как ничто другое на земле; но и она была совершенно чужда Зароно. Ему не нравились ни мерная покачивающаяся походка своенравных верблюдов, ни сухой воздух, от которого пересыхала глотка.