Марк Фрост - Пробуждение
– Посмотрите на второе число, – сказал Уилл и указал на IV после цифр, обозначавших число «тысяча девятьсот девяносто».
– Римские цифры, обозначающие число «четыре», – вспомнил Ник.
– А вот тут мы ошиблись, – покачал головой Уилл. – Эти две буквы не подчеркнуты ни сверху, ни снизу, как остальные. Это не число «четыре», и это не цифры. Это буквы I и V.
– Ладно, и что из этого? – спросил Ник.
– Это распространенное сокращение, – сказал Уилл. – Используемое в медицине.
– «Intravenous»? – спросила Брук. – То есть «внутривенно»?
– «In vitro», – сказал Уилл.
– Что означает, – подхватил Аджай, черпая познания в своей феноменальной памяти, – «в стекле», а точнее – в лабораторной пробирке. Медицинская процедура, часто осуществляющаяся в клиниках, занимающихся искусственным оплодотворением, для помощи супружеским парам, не способным зачать ребенка. Очень часто ребенок, зачатый в пробирке, становится единственным в семье. Процедура начала широко применяться около тысяча девятьсот девяностого года.
Все молчали. В очаге громко треснуло полено. Все вздрогнули.
– Чел… но как это связано с яйцом? – спросил Ник.
– Неужели ты всерьез предполагаешь, что все мы… – пробормотала Брук.
– Неужели меня не просто родили… – замерев, выговорила Элиза.
– Лайл сказал, что все мы – Пророчество, – сказал Уилл.
– Ладно, – кивнул Ник. – Только я понятия не имею, о чем мы говорим.
– Об оплодотворении в пробирке, – нетерпеливо объяснил Аджай. – Из женского организма берется яйцеклетка и оплодотворяется спермой супруга или донора. Два или три дня спустя, после того, как происходит репликация зиготы, состоящей из шести-восьми клеток, растущий эмбрион помещается в матку женщины. В примерно тридцати пяти процентах случаев это приводит к успешной беременности. Вот что такое оплодотворение «in vitro».
– Если Уилл прав, – негромко проговорила Элиза, глядя на Ника, – это означает, что все мы – «пробирочные» дети.
Ник неприязненно скривился.
– Фу-у, – сказал он.
– А может быть, и более того, – кивнул Уилл. – Лайл еще кое-что говорил. Он произносил четыре буквы: «АТЦГ». Кто-нибудь из вас знает, что они означают?
– Аденин. Тимин. Цитозин. Гуанин, – затараторил Аджай. – Четыре основных нуклеотида, строительные блоки ДНК.
– Генетические манипуляции в пробирке, – нараспев проговорила Элиза.
Аджай откинулся на спинку дивана. Ник начал обмахиваться подушкой.
– Необычные способности, – пробормотала Брук.
– Думаю, это было проделано тайно, – сказал Уилл. – Ваши родители, вероятно, не знали об этом. Правда, мои, думаю, могли знать. Кто бы ни стоял во главе этого проекта, постоянно за нами следил, а потом воспользовался этими «выборочными» тестами, чтобы посмотреть, пробудились ли те факторы, которыми они манипулировали. А потом мы оказались здесь.
– Мы – Паладины, – в шоке прошептал Аджай.
– Я знаю, как безумно это звучит, – сказал Уилл, снова начав расхаживать по гостиной. – И я не утверждаю, что это правда. Я просто излагаю вам информацию. Теорию – не более того. И я был бы ужасно рад, если бы кто-то разбил эту теорию в пух и прах. И если это неправда – если это чистой воды безумие, – выяснить это можно очень быстро.
– И с чего же это началось? – спросила Брук. – Кто в ответе за Пророчество?
– С чего началось – не знаю, – ответил Уилл. – «Шапки», «Рыцари», Небытие – все это каким-то образом взаимосвязано… но, так или иначе, все сходится сюда.
– Но если кто-то хотел, чтобы ты попал в Центр, зачем тогда «шапки» пытались тебя убить? – спросила Элиза.
– Этого я тоже не знаю, – признался Уилл и подумал: «Если только не потому, как сказал Дейв, что я – Посвященный».
– Значит, получается, что в данный момент перед нами стоит критически важный вопрос, – заключил Аджай. – Вопрос звучит так: какое отношение имеет Центр к Пророчеству Паладина – если имеет?
– Думаю, вопрос стоит именно так, – кивнул Уилл.
– А если это правда, – эмоционально подхватила Брук, – то для чего все это? Зачем кому-то понадобилось творить такое над кем-то?
Уилл взял ее за руку.
– Мы это выясним, – решительно произнес он. – Все вместе.
– Но сколько «нас»? – спросила Элиза немного растерянно?
– Пока – пятеро, – ответил Уилл.
– А как мы докажем, что эта генетическая теория верна? – спросил Аджай.
– Начать можно с самого простого, – предложил Уилл. – Пусть каждый намекнет на это в разговоре с родителями. Послушаете, что они скажут, и сделаете выводы.
– Хорошо, – произнес Аджай слегка дрожащим голосом и обвел взглядом остальных.
– Кроме того, – продолжал Уилл, – можно тихо и осторожно попросить доктора Куяву вас обследовать. Результатами моего обследования он был потрясен и сказал мне об этом открыто. Может быть, он что-то обнаружит, что поможет нам в нашем расследовании. Как бы то ни было, это будет не вредно.
– Хорошо сказано, – кивнул Ник.
– Аджай, ты можешь сделать еще кое-что, – сказал Уилл. – Завтра первым делом раздобудь записку от учителя, чтобы проникнуть в Архив редких книг. Прочитай там все, что только разыщешь о «Рыцарях Карла Великого», Крэге и о том, как был выбран символ школы, прежде чем у кого-то появилась возможность от него избавиться.
– Чел, – сказал Аджаю Ник, – смастери скрытую камеру.
– Камера ему ни к чему, – сказал Уилл. – Она ему нужна не больше, чем мне конь.
– Это точно, – кивнул Аджай, и на его губах расцвела улыбка.
Постучала Тика, приоткрыла дверь, заглянула в отсек и сказала Брук:
– За Вами машина пришла, мисс Спрингер. Ваши родители внизу.
Брук объяснила, что ее родители прилетели из Вашингтона. Они решили, что для нее будет лучше провести несколько дней дома, в Виргинии, а потом она сможет вернуться к учебе. Брук быстро собрала вещи и всех обняла на прощание. Уилл проводил ее до двери и вышел с ней в коридор. Брук бросила на пол сумку, обняла Уилла и поцеловала.
– Позвони мне, – сказала она, едва дыша. – Пошли эсэмэс или электронное письмо, или…
– Хорошо, – пробормотал Уилл в промежутке между поцелуями.
– Сообщай мне обо всем, что происходит, каждый час. Обо всем, что вы разузнаете, и как у тебя дела.
А потом, нежно прошептав «до свидания» и тряхнув свежевымытыми волосами, она ушла.
Уилл вернулся в отсек и закрыл за собой дверь. Остальные уставились на его блаженную улыбку, но смутились и отвели глаза. Элиза, которая точно знала, о чем думает Уилл, скрестила руки на груди и отвернулась.
– Челы, нам надо бы как-то назвать… ну, себя, – предложил Ник, осторожно пересев в инвалидное кресло. – «Сопротивление» там, или еще как-то… – Он проговорил страшным голосом: – «Ужасное Сопротивление».
