Андрей Чернецов - Лара Крофт - расхитительница гробниц
Мисс Крофт скорбно постояла над плитой. Она так и не верила, что отец пропал навсегда. Когда-нибудь он обязательно вернется к ней. Вернется — и снова станет веселым, таким, каким она помнила лорда Ричарда с тех времен, когда они вместе покатывались от хохота, когда девочка рассказывала отцу о своих школьных проказах.
Да, Лара так и не могла представить отца мертвым, поэтому его надгробие не было установлено в фамильной усыпальнице Крофтов, находящейся в подполе суррейской часовни. Так еще оставалась надежда. Маленькая, призрачно хрупкая. Но все же…
— Я скучаю по тебе, папочка! Если бы вернуть то время, которое было у нас украдено…
Она положила на плиту скромный венок из жасмина. Почему-то отцу нравились эти остро пахнущие цветы. Лорд Хеншингли Ричард говорил, что они напоминают ему о его любимом Востоке.
Вернувшись в особняк, девушка подумала и поднялась в домашнюю обсерваторию, оборудованную еще дедом и значительно усовершенствованную отцом. Тот частенько любил сиживать за гигантским телескопом, позволявшим (о чудо!) даже среди бела дня рассматривать звездное небо. Отец подробно объяснял дочке, благодаря какой научной хитрости звезды можно увидеть даже днем, но, увы, у Лары был исключительно гуманитарный склад ума. Не понимала она и другого — странного, какого-то болезненного пристрастия лорда Хеншингли Ричарда к астрономии. Особенно, и это обстоятельство отчетливо врезалось в память Лары, его интересовал Большой парад планет, который должен был произойти через двенадцать лет.
Внезапно Лара вспомнила. Надо же такому статься! По необъяснимому совпадению это астрономическое явление началось именно сегодня, в роковой день девятой годовщины со дня исчезновения лорда Крофт!
— Папа так мечтал увидеть это! — вздохнула Лара, глядя в телескоп, настроенный и подготовленный к работе вездесущим Хиллари. — Планеты собираются выстроиться в одну линию… Первая фаза полного солнечного затмения… Такое бывает раз в пять тысяч лет.
— Полное затмение, мэм? — понимающе кивнул дворецкий. — Не изволит ли леди напомнить, когда оно состоится?
— Через неделю.
Дворецкий с некоторым недоверием покосился на телескоп.
— И леди все это сможет рассмотреть?
— Да. — кивнула та. — Наш телескоп достаточно мощный, чтобы все увидеть.
Хиллари задумался. Полное затмение — не шутка!
— А это не опасно, мэм?
Лара наконец-то улыбнулась — впервые за весь день.
— Ничуть. Впрочем, древние всегда связывали с солнечными затмениями всевозможные беды, социальные потрясения, бунты…
— Ну, на то они и древние, мэм, — здраво рассудил Хиллари. — Слава богу, леди живет на исходе двадцатого века. Наука нынче на высоте, об этом я прочел во вчерашней «Таймс». Хотя метеорологическим прогнозам лучше не верить. Обязательно что-нибудь да напутают!
Леди Крофт вновь прильнула к объективу. Величественная картина, открывшаяся ее взору, потрясала.
— Красиво! — восхищенно выдохнула она.
Хиллари понимающе кивнул головой. Кажется, дело идет на поправку. Может, пора готовить паспорт и снаряжение для подводного плавания?
На Суррей спустилась майская ночь, неожиданно жаркая, душная. Тьма держалась в отдалении — старинный двухэтажный особняк белел, освещаемый многочисленными прожекторами. Их приказала поставить вокруг дома еще Ларина мать, которую страшило соседство с темным, непроходимым лесом. Ночной Суррей — странная земля, особенно там, где шумят древние кроны, помнящие еще Вильгельма Бастарда. Бедной женщине все время казалось, что из глухой чащи может нагрянуть беда: то ли разбойники нападут, то ли дикий зверь забежит и напугает ее маленькую дочурку. Лорд Хеншингли Ричард только посмеивался, но перечить не стал. Ему тоже нравилось, когда вокруг было много света.
В древнем заповедном лесу, окутанном густой тьмой и нагнанным с близлежащего озера туманом, глухо фыркал филин. Только эти звуки нарушали царящее вокруг безмолвие, но они настолько резко контрастировали с тишиной, что у ночных сторожей продирал мороз по коже.
«Не к добру», — перешептывались они и спешили наполнить кружки добрым старым элем. — «Точно так же он кричал как раз перед тем, как сгинуть старому лорду…»
…А может и не наполняли они кружки, ибо какие кружки в эпохи баночного пива? Но что шептали — точно.
Раскинувшись на широкой кровати, Лара спала. Сон ее был неглубок, тревожен. Высокая, грудь девушки неравномерно вздымалась в сбивчивом, частом дыхании, на лбу и вокруг рта выступил холодный пот. Она то и дело стонала, отгоняя руками что-то поступавшее к ней.
Вначале, правда, все было нестрашно. Лара услыхала голос — свой собственный, но не нынешний, а давний, когда ей было всего-ничего, шесть-семь, не больше. Даже во в сне она удивилась, а затем поразилась еще больше. Та, давняя Лара, читала стихи. Стихи, которые они учили наизусть вместе с папой…
По городу проходят ребята по два в ряд,
В зеленый, красный голубой одетые наряд.
Седые дядьки впереди. Толпа течет под своды
Святого Павла, в гулкий храм, шумя, как Темзы воды…
Папа очень любил эти стихи — детские стихи про Рождество. И Лара тоже их любила — особенно читать вслух, когда рядом отец…
Какое множество детей — твоих цветов, столица!
Они сидят за рядом ряд, и светятся их лица…
Лара невольно улыбнулась, пытаясь негромко повторить памятные строчки, но внезапно замерла. Иной голос — чужой, хриплый, полной злой насмешки, заглушил ее собственный.
По городу проходят убийцы по два в ряд,
В защитный, маскировочный одетые наряд,
Косматый демон впереди, отряд идет под своды
В сожженный храм, где кучей тел завалены проходы…
Девушка задохнулась от гнева. Как смеет он, этот!.. Ведь это же стихи про Рождество, их так любил папа!..
Какое множество могил — рыдай, моя столица!
Твои детишки спят в гробах — спешите помолиться!..
Лара не выдержала, зажмурилась, а когда открыла глаза, то поняла, что перед нею — шатер-кенотаф. Палатка освещена неровным сиянием багрового фонаря. Нет, не палатка! Обсерватория, куда она заходила днем!
Да, обсерватория. А вот и она сама, Лара Крофт, только еще совсем маленькая, лет десяти. Перед нею отец — живой, только очень грустный. Он достает из кармана свой серебряный хронометр на цепочке, подаренный на день рожденья Лариной мамой, и открывает крышку часов. На ней фотография молодой темноволосой женщины…
