Андрей Величко - Третья попытка
В этот раз я приволок на остров генератор, бензопилу, двадцатилитровую канистру бензина, две фляжки с маслом, электрическую дисковую пилу «Интерскол» и набор столярного инструмента. Увидев все это богатство, Екатерина Арнольдовна без особой грусти в голосе констатировала:
– Если я не ошибаюсь, бедная крыса приказала нам долго жить. А какая тут будет зима, вы не знаете. Вряд ли очень холодная, но минусовые температуры не исключены. Вы собираетесь делать сруб?
Я облегченно вздохнул – кажется, соседка воспринимает свою судьбу философски.
– Не собираюсь, у меня же нет опыта, а времени мало. Да и тяжеловато мне будет одному таскать бревна.
– Не держите меня совсем уж за инвалида, – возразила соседка. – Как-то помочь я все же смогу.
– Извините за вынужденное хамство, Екатерина Арнольдовна, но я не знаю, что в вашем возрасте может случиться от попытки поднять бревно – грыжа или что-нибудь похуже. И знать этого не хочу. Поэтому мы начнем с того, что серьезно утеплим и укрепим вашу палатку. Сделаем вокруг нее навес вроде того, что прикрывает мою, только капитальный. Глядишь, потом и на мою палатку время останется.
Женщина, похоже, хотела что-то возразить, но сказала только:
– Поступайте как считаете нужным, Вадик. Только прошу все-таки не отказываться совсем от моей посильной помощи. Обещаю, что не буду пытаться делать ничего выходящего за пределы моих возможностей, и все будет хорошо. Особенно если вы в ближайший заход принесете на остров медикаментов, список я вам дам.
С палаткой все получилось неожиданно быстро, недели за две. Все тонкие прямые деревца в ближайших окрестностях нашего лагеря были спилены, и я превратил их в какое-то подобие реек. Из них мы собрали треугольный в плане каркас вокруг палатки. Потом я притащил из будущего пенопластовые листы и обшил ими каркас, а сверху натянул тарпаулин. Получилось сооружение, с виду похожее на то, в котором жил я, но без щелей и с дверью в закрытом переднем торце. В качестве обогревательного прибора там была установлена туристическая печка «Дымок». В общем, получился не навес над палаткой, как у меня, а маленький отапливаемый сарайчик, внутри которого она стояла. Кстати, уже не на земле, а на рубероиде, а внутри весь пол был застелен ковролином.
Потом точно такие же операции были произведены с моим жилищем – и, как оказалось, очень вовремя. Буквально на следующий день после окончания работ зарядили дожди. Сразу похолодало, теперь температура днем не дотягивала до двадцати градусов, а ночью иногда опускалась ниже десяти. Я притащил из будущего тушенки и всяких круп, и поначалу мы в основном сидели каждый в своей палатке, общаясь только за обедом и ужином.
Однако аппетит почему-то не пропал ни у меня, ни у соседки. И желание как-то проявить мышечную активность тоже. Я начал, не обращая внимания на дождь, валить деревья и при помощи лебедки подтаскивать стволы к лагерю, а Екатерина Арнольдовна занялась исследованием острова. После обеда она надевала резиновые сапоги и болоньевый плащ с капюшоном, брала палку и, прихрамывая, потихоньку удалялась в лес, возвращаясь примерно за час до ужина, чтобы успеть его приготовить. Ну а я, как уже говорилось, пилил деревья. И где-то в середине сентября допилился.
Когда работаешь бензопилой, ни холод, ни моросящий дождь как-то не чувствуется. Когда ворочаешь тяжеленное бревно, а потом тащишь его лебедкой – тоже. Но между этими событиями бывают перерывы, и в один из них я ухитрился простудиться. Причем здорово, уже на второй день температура подскочила до тридцати девяти с половиной, и Екатерина Арнольдовна, прослушав меня при помощи фонендоскопа, сказала, что сильно подозревает воспаление легких.
– Вадик, вам срочно надо в Москву, – подытожила она.
У меня от температуры путались мысли, но я помнил, что в Москву мне почему-то не надо. Блин, да почему же? А, кажется, сообразил…
– Екатерина Арнольдовна, всякий раз, возвращаясь в тот мир, я чувствую упадок сил, да вообще самочувствие всегда немного ухудшается. А в моем состоянии много может оказаться и не нужно, тогда что вы тут будете делать совсем одна? Нет уж, я точно помню, что принес сюда и шприцы, и антибиотики. Надеюсь, вы умеете делать уколы?
– Конечно, – кивнула соседка. – Тогда переворачивайтесь на живот, а я принесу все необходимое.
Дальнейшее я помню смутно. То есть видения-то были довольно яркие, но вот различить, где просто сны, где бред, а где реальность, получалось как-то не очень. Хорошо запомнилось, что за мной ухаживала какая-то необычайно красивая девушка, похожая на Екатерину Арнольдовну с фотографии в Судаке, но заметно моложе. Кажется, я признавался ей в любви. Но тут из леса выходил покойный дед с автоматом ППШ в руках и простым русским языком советовал идти известным маршрутом – мол, здесь тебе ничего не светит. Потом вообще начались какие-то летающие медузы, заполнившие палатку, а дальше все провалилось в темноту.
Однако я выкарабкался, причем пришел в себя довольно резко. Огляделся – лежу в палатке, вроде все как было. Приподнялся и сел – это получилось без особых усилий. Огляделся еще раз и обнаружил, что рядом с моим матрасом лежит матрас Екатерины Арнольдовны. Это что же, старушка не отходила от меня все время, пока я валялся без памяти?
Тут она зашла в палатку. Увы, никакого чуда с соседкой не случилось. Или, точнее, почти никакого. Она слегка поправилась и выглядела немного помолодевшей. Лицо смотрелось именно лицом, хоть и далеко не юным. Но, во всяком случае, это был не череп, обтянутый пергаментом, как в первый момент ее появления здесь. Впрочем, и сейчас я видел скорее результат умелого применения косметики, чем реальную картину. То есть в действительности вид соседки мог быть хуже кажущегося. И хромота ее никуда не исчезла, даже вроде стала чуть заметней. Парик несколько укоротился – наверное, обтрепался на концах, дама его и обрезала. Про фигуру ничего сказать не получалось, женщина была в мешковатом тренировочном костюме.
– О, Вадик, вы очнулись? Впрочем, что кризис прошел, было видно еще несколько часов назад. Как самочувствие?
Ее голос показался мне немного не тем, что я слышал раньше. Каким-то более старушечьим, что ли.
– Хорошо себя чувствую, только есть очень охота.
– Вам голубиного бульона или самого голубя тоже скушаете немного?
– Мне, пожалуйста, бульона. И всего голубя, при чем тут немножко? И еще чего-нибудь, если есть.
После обильной еды меня потянуло в сон, и я продрых до вечера, зато проснулся бодрым и абсолютно здоровым. Прогулялся до ближайших кустиков, потом умылся. На шум из своего сарайчика вышла соседка. На ней был плащ с капюшоном, хотя дождя вроде не наблюдалось.
