Дмитрий Колосов - Скифские саги
Быстрее так быстрее. Скилл не стал спорить. Сделав шаг вперед, он обратился к великану, изо всех сил стараясь, чтобы голос его звучал достаточно веско:
— Повелитель чаней, я послан к тебе наместником Бактры, страны, которую ты намереваешься заполонить полчищами твоих воинов. Наместнику ведомы твои храбрость и могущество, но он предостерегает тебя от опрометчивого шага. Великим властелинам не следует враждовать между собою, ведь вражда эта будет на руку их врагам и может стать причиной гибели одного из них…
Толстые щеки гиганта дрогнули, на лице появилось столь замысловатое выражение, что Скилл не сумел понять, что оно означает. А вот слуга великого Шорду, хорошо знавший своего господина, понял всё очень хорошо.
— Ты оскорбил великого вождя Шорду, иноземец! — провозгласил он. — Тебя ждет страшная смерть!
Предводитель чаней смачно щелкнул лоснящимися от жира пальцами, и стоявшие у входа часовые устремились к скифу. Времени на раздумья не было. Легким, уверенным движением сорвав со спины лук, Скилл выпустил одну за другой две стрелы, угодившие точнехонько в кулак правой руки каждого из воинов, заставив их с воплем расстаться с выхваченными из ножен мечами. Третья же стрела нацелилась в толстое брюхо великого Шорду.
Это был щекотливый момент из разряда тех, когда человек достигает высшей степени напряжения, но Скилл оставался спокоен, ни единым жестом или словом не выказав своего волнения.
— Быть может, вождь все же дослушает меня до конца?
Шорду призадумался. Он не привык менять своих решений, но нацеленная в его живот стрела настаивала на компромиссе. Потому, немного поколебавшись, гигант кивнул.
— Говори, — пропищал насмерть перетрусивший слуга, чье косноязычие усилилось соразмерно испугу.
— Вас много, — сказал Скилл, не опуская лука. — Вас очень много. Я лично убедился в этом. Но ведь число решает не все. В бою многое решает и умение…
Великий Шорду засмеялся. Он хохотал со вкусом, перекатывая складки своего брюха, подобно плещущим о береговую кромку морским волнам. Глядя на него, стали смеяться и прочие пирующие, настороженно было приумолкшие.
— Ты говоришь об умении… — Голос Шорду был неожиданно звонок. — О каком умении можно говорить, когда речь идет о людях, тысяча которых едва ли способна справиться с сотней моих воинов. Я раздавлю эту жалкую страну и пойду дальше. И если ты думаешь, что какой-то — пусть и очень хороший — лучник сможет остановить нас, ты ошибаешься! Мы не считаем своих потерь. Любой воин, сколь бы хорош он ни был, не устоит перед сотней врагов. А я готов бросить против каждого героя по тысяче своих всадников. Ты убьешь своими стрелами двадцать из них, но потом в тебя вонзится сотня стрел, и ты умрешь! Ты…
Наверное, не слишком вежливо прерывать речь хозяина, но Скилл ее все же перебил раскатистым хохотом. На этот раз смеялся лишь он один, и смех его звучал страшно в насторожившейся тишине.
— На! Держи! — С этими словами Скилл вручил лук стоявшему рядом с ним слуге. — Попробуй пронзить меня стрелой! Посмотрим, что из этого выйдет!
Теперь, когда гость добровольно расстался со своим оружием, настал удобный момент, чтобы схватить наглеца, осмелившегося угрожать самому великому Шорду. Однако предводитель чаней был заинтригован. Поведение посланца наместника представлялось ему настолько необъяснимым, что он не мог вот так, запросто, прикончить Скилла. Кивнув сидевшему по правую руку от него воину с серебряной бляхой на шее, вождь коротко бросил:
— Возьми!
Тот повиновался. Он принял из рук Скилла лук, внимательно осмотрел его и, удостоверившись, что в оружии нет никакого подвоха, отошел на достойное для выстрела расстояние. Здесь чань приладил к тетиве стрелу и вопросительно посмотрел на своего повелителя. Тот кивнул — давай! Прицел оказался точен. Стрела должна была вонзиться в грудь Скилла, однако в самое последнее мгновение она вдруг изменила свое направление и пробила насквозь горло одного из воинов, стоявших чуть поодаль скифа.
Схватив оружие, он направил его на Скилла. Сил у этого здоровяка было немерено, так что тетиву он оттянул до такой степени, что та звонко звенела, словно жалуясь на причиняемую ей боль. Стрела помчалась вперед столь стремительно, что могла опередить мысль; однако и она не попала в цель. Вернее, попала, но не в ту. Второй воин из тех, что несколько мгновений назад получил легкую рану от меткого выстрела Скилла, был буквально выброшен из шатра пронзившей его стрелой. На этот раз все успели заметить, что скиф отвел посланную в него смерть легким движением руки.
Великий Шорду был поражен. Он перевидал на своем веку многое. Ему приходилось мериться силою со многими отважными воинами, большинство из которых Шорду победил и лишь от немногих спасся бегством, но сейчас вождь ощутил робость, какая возникает у человека, когда он сталкивается с необъяснимым, особенно если это необъяснимое может повелевать жизнью и смертью.
Не дожидаясь, пока Шорду опомнится, Скилл быстро подошел к нему и вырвал свой лук из руки растерявшегося гиганта.
— Надеюсь, ты понял все. А если нет, то я поясню. Я — не бактриец, я — скиф! Ты поклоняешься грозному Хорру, а я из племени людей, почитающих лишь верный лук и меткую стрелу. Скифы не просто без промаха поражают цель, но могут отводить от себя сталь, в каком бы обличье — стрелою ли, копьем или мечом — она ни представала. На помощь владыке Бактры прибыл целый отряд скифов. Так что остуди свой пыл.
Во взоре великого Шорду появилась нерешительность, однако он еще пытался быть воинственным.
— Возможно, — не стал спорить Скилл. — Но разве ты не знаешь, что за страна лежит за границею Бактры?
— Страна, где умирает солнце! — провозгласил вождь чаней, молитвенно складывая на груди громадные пухлые руки.
— Не знаю, умирает ли там солнце, но знаю точно, что там живут скифы. И там вас будут ждать не отдельные отряды наемников, а дикая орда, не менее многочисленная и воинственная, чем та, которую ведешь ты. Мириады воинов, сыплющих калеными стрелами и отводящих стрелы, летящие в них! А солнце… — Скилл сделал вид, что задумался. — Оно не умирает, оно совершает круг, лишь на время скрываясь из глаз, но для людей, находящихся в других краях, оно живет, потому что земля круглая. По крайней мере, так говорил мудрый скиф Анахарсис, чьи речи мне доводилось некогда слышать. Впрочем, ты можешь не согласиться со мной. И тогда мы встретимся завтра в бою. И клянусь, моя стрела, вот эта самая стрела, — Скилл продемонстрировал одну из стрел, вытащив ее из колчана, — найдет тебя!
