Сурен Цормудян - Когда завидуют мертвым
— Он прав. Я не хочу, чтоб кто-то из нас ее пользовал — произнес Николай.
— Это почему? Вы разве не заметили, какая она красивая?
— Вот именно, — нахмурился Васнецов. — Она слишком красивая. Она такая хорошенькая, что ее хочется взять на руки и убаюкивать колыбельной песенкой, нежно гладя по головке… И только. Нельзя с ней так, как ты хочешь…
Людоед повесил голову и тихо засмеялся, мотая головой.
— Ну, блин, вы даете, ребята. Конечно, примерно этого я от тебя и ожидал, блаженный. Но ты, Славик, меня приятно удивил. Все-таки ты не конченый негодяй, как можно было подумать там, в подвале амазонок.
— Да кончай ты ерничать! Она же тебе в дочери годится, если не во внучки! — зло проговорил Сквернослов.
— А может, ты первым хочешь? Так я не против. Иди. — Крест хлопнул его по плечу.
— Я не притронусь к ней!
— Ну, вот на том и порешим. Ложитесь спать.
Крест усмехнулся и зажег стоявшую на тумбе свечку. Затем, зайдя в душевую, закрыл за собой дверь.
— Каков подонок! — прошипел Вячеслав. — Варяг, Варяг!
— Ну чего тебе? — устало проворчал Яхонтов.
— Неужели ты это допустишь?
— Угомонись. Он ничего ей не сделает. Он нанял проститутку, чтобы допросить ее про эту общину…
Николай практически сразу осторожно прильнул к двери. Было довольно неплохо слышно, что там происходило.
— Ты чего! Оденься немедленно! — Это был голос Людоеда.
— Но как же… Вы, наверное, хотите, чтобы я при вас разделась? Или вы сами хотите раздеть меня? — спросила девушка.
— Нет. Надень халат. Вот так. Садись сюда. Мне просто надо с тобой поговорить.
— Что?
— А что, клиенты никогда не говорили с тобой?
— Почему, говорили. Гадости всякие. Ну, это ведь нравится людям.
— И как долго ты этим занимаешься?
— Ну, когда первые месячные начались. Тогда уже можно.
— И почему ты это делаешь?
— Так ведь это моя обязанность. Каждый в нашей артели должен приносить пользу коллективу.
— И тебе нравится, что ты делаешь?
— Ну… не всегда, конечно. Клиенты ведь разные бывают. Лучше, конечно, с нашими, местными мужчинами. Но это моя обязанность. Я не думаю, что охотникам нашим нравится мерзнуть в погоне за добычей. Но они ведь это делают. Так и я.
Молчание Людоеда несколько затянулось. Затем он произнес:
— Все понятно. А что с родителями твоими?
— Я не знаю. Я, сколько себя помню, живу в этой общине на попечении у охотников.
— А ты не интересовалась?
— Да я только пару лет назад узнала, что у каждого человека бывают родители. Но мне как-то неинтересно.
— Скажи, деточка, а человеческое мясо вкусное? — спросил вдруг Людоед.
Ответа не последовало.
— Да ладно тебе. Я же знаю, что у вас его едят. А что, запрещено говорить об этом с постояльцами? Мне вот Слон человечину предложил. Но я отказался. Дорого очень. А теперь думаю, может, зря? Может, вкусно на самом деле? Не пробовал никогда.
Николай удивился. Слон ничего подобного не предлагал. Но было очевидно, что Крест просто морочит девице голову.
— Ну, если правильно приготовить, то вкусно. Вообще у нас человечину мужчины готовят. Женщинам не доверяют. Но я слышала, что если вовремя кровь не слить с тела, то плохое мясо получится. Жесткое и невкусное. А вот если правильно приготовить…
— А каких людей вы едите?
— Ну, кого охотники притащат. И если кто из постояльцев плохо себя ведет. Пытаются обокрасть или избивают девочек заказанных, но за избиение не платят. Ну, нарушителей всяких. А кто нормально на постое себя ведет, тех не трогают.
— Ну, мы себя хорошо вести будем, — засмеялся Крест.
Васнецов почувствовал на спине холодный пот. Они действительно угодили в логово к настоящим людоедам. И та девочка тоже ела людей, как и все тут…
— Слушай. А вот этот Олигарх ваш. Мне его лицо знакомым кажется. Он вроде в прошлой жизни знаменитым был? Да? У него неудобно как-то спрашивать. Многие прошлое вспоминать не любят. Болезненно это. Вот у тебя хочу спросить.
— Ну, вроде да. Он вроде каким-то влиятельным… как это слово…
— Политиком?
— Да, политиком был. А тут заправка и все, что на этом месте, ему принадлежало. Вообще он эту общину и организовал. Тут большинство охотников из его этих… охранников и соратников… Он строгий, конечно, но о нас, о женщинах, хорошо заботится. Плату за нас хорошую берет. Если кто обижает нас бесплатно, то он им этого не прощает, а нам больше мяса достается от обидчиков…
— Вот, посмотри. Вот фотография. Тут он, конечно, молодой по сравнению с тем, какой он сейчас. Это он?
— Да. Да, он. А что?
— Да нет, деточка. Ничего. Просто так. Любопытно.
Николай расхотел слушать их дальнейший разговор.
Ему было просто противно, что эта ангельского вида девочка ела людей. Он даже не задумался над тем, откуда у Ильи фотография Олигарха. Васнецов просто улегся на свою кровать и попытался уснуть. У него это долго не получалось. Уже был слышен докучающий храп Славика, который всегда быстро засыпал и быстро просыпался. Николай этим похвастать не мог. Сон приходил к нему обычно медленно и мучительно. А просыпаться потом очень не хотелось. Васнецов так и лежал в раздумьях. Он чувствовал угрозу от хозяев этой общины, которым могло вздуматься их съесть. Он думал о том, в каком скверном месте они по доброй воле оказались. И еще о том, что для них совсем не стоит спасать мир…
Людоед и девушка вышли тихо. Крест осторожно прикрыл дверь.
— Ложись на свободную койку, девочка. Вот сюда. Ложись и спи.
— Но как же? Вы ведь заплатили.
— Да, но ты просто поспи. Отдыхай.
— Я вам не поправилась? Может, другую девочку прислать? Я скажу хозяину…
— Нет, деточка. Ты славная. Просто мы все очень устали и не хотим. Ты уже отработала. Ты поговорила со мной. Мне было приятно с тобой поговорить. Просто отдыхай то время, что я оплатил. А если ты боишься, что тебя накажут, я скажу, что ты всю ночь нас ублажала и делала это великолепно.
— Правда?
— Конечно. Спи.
— Спасибо вам.
— Отдыхай. Тебя никто тут не тронет. Никто не обидит.
— Спасибо…
Николай напрягся. Уже улеглась на соседней с ним койке девушка. Крест затушил керосинку и, поставив горящую свечу на тумбу, тоже лег в свою постель у входа в помещение. Все вроде было спокойно. Однако Васнецов чувствовал какой-то озноб. И он понимал, что это вызвано присутствием этой красотки. Он дождался, когда послышится сопение спящего Людоеда, и медленно сполз с кровати. Затем подкрался к девице и осторожно тронул ее ладонь. Девушка вздрогнула.
— Тише, — прошептал Николай. — Я не причиню тебе зла.
