Гай Гэвриел Кей - Поднебесная
Он наблюдал, как женщина-воин исчезла за стеной, и увидел, как через некоторое время она перелезла обратно. Она дала ему монету – серебряную, и это было щедро. Он берег ее на какое-нибудь баловство. Сейчас на юге, где он родился, поспели личи. Возможно, их уже доставляют к императорскому двору, а скоро они появятся и на базарах Синаня. Цинь собирался попросить кого-нибудь купить для него корзинку, чтобы он мог вспомнить детство.
Однажды, прошлым летом, он даже сходил на ближайший восточный базар, просто чтобы еще раз его увидеть. Это был безрассудный, неправильный поступок: у него ушла большая часть дня, чтобы добраться туда, он хромал и страдал от боли, а дети насмехались над ним. Несколько раз он падал, на него наступали, и тогда он по-настоящему рисковал в конце дня не добраться обратно в свой квартал до боя барабанов.
За это стражники у ворот избивали людей.
На этот раз он попросит кого-нибудь купить ему личи. Было несколько слуг, которым он доверял, и он бы поделился с ними своим подарком. В конце концов, они спасли ему жизнь. Ведь каждая жизнь имеет ценность, даже такая, как его, верно?
Утром этого дня Хвань снова пришел, совершив долгую прогулку вокруг имения, чтобы сообщить ему: сегодня еще один человек придет ночью на улицу Циня. Ему тоже надо будет показать дерево, и как на него залезть, и где найти беседку.
– Это для нее? – только и спросил Цинь.
– Конечно, – ответил Хвань.
– Поклонись ей, пожалуйста, три раза. Скажи, что ее самый смиренный в мире под небесами слуга все сделает.
В ту ночь действительно пришел какой-то мужчина. Пешком, в сопровождении пяти каньлиньских воинов. Одним из них, увидел Цинь, была та женщина, которая приходила раньше. Он понял это, потому что ему не пришлось их окликать – она подошла прямо к его дереву. Поскольку эта женщина побывала здесь раньше, они не нуждались в указаниях. Мужчина посмотрел на Циня в темноте (они не принесли факелов). Он увидел маленький навес, построенный для него, и дал Циню две монеты. Еще до того, как перелез через стену. Трое телохранителей пошли вместе с ним, двое остались на улице, на страже.
Цинь хотел сказать им, что он и сам бы постоял на страже, но он не был глупцом. Это каньлиньские воины, у них на спине висят мечи. Они одеты в черное, как обычно, и сливаются с темнотой. Через какое-то время он уже не видел, где они стоят, но понимал, что они здесь.
Ее пипа лежит на широких, гладких перилах, доходящих ей до пояса. Она стоит у одного из столбов беседки из розового дерева, прислонившись к нему. Прохладно, но на ней лишь короткий жакет с золотой нитью, зеленый, как листва, прикрывающий лиф золотистого цвета, и зеленая юбка до щиколоток с вертикальными полосками, тоже золотистыми. Все из обычного шелка. Если бы она надела более тонкий шелк в отсутствие хозяина, это непременно заметили бы.
По той же причине она не надушилась.
Она стоит, потому что услышала, как кто-то приближается – с восточной стороны сада, куда можно перебраться по ветвям дуба.
Единственный фонарь сияет янтарным светом. Беседка должна казаться хижиной в темном лесу, думает она. Убежищем, спасением для заблудившегося путника. Но это не так. Здесь нет спасения.
Шаги, две ступеньки вверх, и вот он здесь.
Он сразу же становится на колени, опустив голову. Она даже не успевает рассмотреть его лицо, как следует осознать его присутствие. Она не совсем представляет себе, чего ожидать. Никаких мраморных ступеней, напоминает она себе. Никаких слез у подоконника…
Он поднимает голову. Лицо, которое она помнит. Она не видит больших перемен, но здесь недостаточно света, чтобы хорошо рассмотреть, а два года не обязательно сильно меняют человека.
Она тихо произносит:
– Я этого не заслуживаю, мой господин.
Он отвечает:
– Я не заслуживаю того, что ты для меня сделала, Капель.
Голос она тоже помнит, слишком хорошо. Почему и каким образом один голос, один человек может вызвать отзвук в душе, словно в настроенном инструменте? Почему именно этот человек, а не другой, и не третий? У нее не хватит мудрости, чтобы ответить на это. Она не уверена, что у кого-нибудь вообще хватит для этого мудрости.
– Господин Шэнь, – официально обращается к нему Капель. – Прошу вас, встаньте. Вы оказали вашей служанке честь своим приходом.
Он встает. Когда он смотрит на нее, на его лице под фонарем она видит то напряженное выражение, которое помнит. Она отгоняет воспоминания. Ей необходимо это сделать. Она говорит:
– Вы один, мой господин?
Он качает головой:
– Со мной трое каньлиньских воинов, они сторожат. Еще двое остались на улице. Мне теперь уже не разрешают оставаться одному, Капель.
Ей кажется, она это понимает. Она спрашивает:
– Та, которую я послала…
– Да, Вэй Сун здесь. Она очень умелый воин.
Капель позволяет себе улыбнуться и видит, что он это отметил.
– Я так и думала. Но она… как ты уцелел?
Он колеблется. Он все же изменился, решает Капель. Взвешивает свои слова.
– Ты знаешь, где я был?
Она кивает. Она рада, что за спиной у нее есть столб для опоры.
– Я не знала. Раньше. Мне пришлось поручить ей найти твой дом и начать оттуда. Я даже не знала, где находится дом твоего отца.
– Мне очень жаль, – просто отвечает он.
Она не обращает на это внимания.
– Я знаю, что Вэнь Чжоу поручил Луню нанять другую женщину, чтобы убить тебя.
– Ее отправили вместе с Янем.
– Да. С ним все в порядке?
– Он мертв, Капель. Она убила его. Меня спасли только… только призраки. И тагуры, которые пришли на помощь, когда увидели всадников.
Призраки. Она не готова спрашивать об этом, знать это. Янь мертв. Тяжело узнать об этом. Милый человек.
– Мне жаль, – говорит она.
Он молчит, глядя на нее. Она привыкла к взглядам мужчин, но это другое. Он другой.
В конце концов, он говорит:
– Я думаю, Янь был обречен с того момента, когда она стала его телохранительницей.
Она жалеет, что здесь нет вина. Ей следовало принести с собой вина.
– Значит, я совсем ничего не сделала? – спрашивает она.
Он качает головой:
– Была вторая попытка. В Чэньяо. Вэй Сун сражалась одна с несколькими мужчинами возле моей комнаты.
– Значит, она очень квалифицированный воин, – Капель не совсем понимает, почему так сказала.
Тай лишь снова кивает:
– Как я и говорил… – Он снова колеблется. Капель приходит к выводу, что это не от неловкости – он просто выбирает, что сказать. Большая разница по сравнению с тем, что было раньше.
– Капель, тебя убьют, если узнают об этом. – Это утверждение, а не вопрос.
– Это маловероятно, – отвечает она. Он не отошел в сторону от пятна света под фонарем, и она не отошла от деревянного столба. Она видит позади него светлячков. Слышит кузнечиков в саду. Никаких признаков присутствия каньлиньских воинов, о которых он говорил, или кого-либо другого. Тишина.
