Майкл Стэкпол - Конан-варвар
— Ты дерешься не по правилам! — Встав на ноги, пожаловался подросток, отплевываясь от снега.
Кузнец воткнул меч в землю и оперся на рукоять.
— Неужели ты полагаешь, что любой из врагов будет сражаться с тобой по справедливости?
— Мужчины бьются честно.
— Нет. Если тебе так хочется в это верить, то ты погибнешь в первом же бою, — Корин медленно покачал головой. — Те воины, которые выжили в битве, потом говорят своим товарищам, что они честно дрались. Так вот, они лгут. Помнишь все рассказы деда? Разве он хоть раз упомянул, что какой-нибудь кофиец, гандер, либо шемит сражался честно?
Конан встряхнулся будто животное, сбрасывая снег с одежды.
— Нет.
— И ты действительно считаешь, что кто-то из выживших стал бы описывать благородство своего противника?
— Нет.
— Коли так, тогда запомни, сын мой: не тот воин — победитель, кто убил больше всего врагов, а тот, кто выжил в сражении.
— А если я убью всех? — мальчик потер переносицу.
— Ну, в таком случае, ты будешь единственный оставшийся в живых, — Корин выдернул лезвие из снега. — Итак, сначала я покажу тебе, как выживать, а уж после научу убивать.
Конан смотрел настороженно, но перечить не стал.
Корин показывал сыну, как отступать, сохраняя при этом почву под ногами. Кузнец объяснил ему: «четверо ворот». Вверх — вправо, вверх — влево, вниз — вправо, вниз — влево. Прием которым блокируются все косые удары. Он также показал пять уклонов от прямых выпадов и защиту от размашистых ударов широких мечей.
Скорость и проворство, данные от природы, помогли мальчику быстро освоить каждый прием. Только нетерпение никак не давало ему нанести точный ответный удар. Всякий раз, когда Конан предпринимал очередную неуклюжую попытку, кузнец связывал его меч и повергал на землю. Но юный киммериец упорно продолжал нападать, яростно сверкая синими глазами. Из-за своих размеров, умения и опыта, Корин не боялся пораниться. Он сбивал сына снова и снова до тех пор, и это иногда длилось до поздней ночи, пока мальчик больше уже не мог подняться.
Однажды вечером, когда начался снегопад, Корин спросил, глядя сверху вниз:
— Ты не догадываешься, почему я до сих пор избиваю тебя?
— Потому что ты не учишь меня нападению, — Конан сплюнул кровью из разбитых губ.
— Не требуется большого ума и специальных навыков, чтобы нанизать кого-нибудь на что-то острое. Скорпион может это сделать. Оса. Лось, — отец вздохнул. — Скажи лучше, что ты узнал за время обучения?
— Ты бьешься не по правилам.
— Шепот призраков меня нисколько не беспокоит, — отмахнулся кузнец. — Что ты понял?
Мальчик сидел в снегу, его взгляд был мрачен.
— У тебя руки длиннее моих. Ты двигаешься слишком быстро для меня, я не успеваю закрываться.
— И следовательно?
— Я должен стать более быстрым и более сильным.
— Нет, сын, — покачал головой Корин. — Это означает, что ты не должны биться со мной на мечах.
Подросток растерянно заморгал.
— Каждый человек имеет как сильные, так и слабые стороны. И это касается всех, с кем тебе выпадет схлестнуться, будь-то одиночка, отряд воинов или армия. Если ты слепо атакуешь сильную сторону противника, то потерпишь поражение. Но если направишь свою мощь на его недостаток, то победишь.
— У тебя нет слабых сторон, — хмуро пробормотал Конан.
Его отец опустился на одно колено и положил свои руки ему на плечи.
— Есть слабости и у меня, сынок. Просто ты их не замечаешь. Конечно, тебе вряд ли удалось бы использовать их против меня, но, тем не менее, от этого они не исчезнут.
— Значит, я никогда не смогу тебя победить, — мальчик поднял глаза на отца.
— Сможешь, — улыбнулся Корин. — Уже завтра я научу тебя, как это сделать.
* * *Корин встал на лед, который покрывал реку ледяной коркой, и махнул рукой сыну. Ветры очистили ледяную гладь от снега, поэтому он соблюдал осторожность, когда ставил ноги.
— Две недели ты потратил на изучение атаки. Тебе в правду кажется, что меч тобой заслужен?
Юный киммериец, выбирая точку опоры, кивнул.
— Тогда приди и возьми его.
На мгновение глаза Конана расширились, и он с боевым кличем кинулся вперед.
Мальчик полоснул по ногам, но кузнец блокировал удар «вниз — влево» и тут же поднял рукоять, отбивая высокий выпад, после чего сильно толкнул сына в грудь. Конан пошатнулся, тщетно пытаясь сохранить равновесие, однако все же упал навзничь. Правда, при этом он не потерял контроль над мечом. В месте падения лед пошел трещинами, но мальчик быстро вскочил на ноги и снова набросился на отца.
Конан чередовал, комбинировал высокие и низкие удары. Маневрировал и финтил, применяя все то, чему успел научиться. Корин представить себе не мог, что сын усвоит сложные приемы за такой короткий срок. Удары сыпались со всех сторон, вынуждая кузнеца затрачивать больше усилий на оборону, чем когда-либо.
Безусловно, яростный натиск сына не мог нанести Корину ущерба. Сам он даже не пробовал атаковать, сосредоточившись лишь на парировании ударов. И всякий раз, когда Конан начинал уставать или колебался, кузнец вязал его лезвие, и швырял мальчика на лед.
— В тебе по-прежнему горит огонь, сынок.
Конан с рычанием в очередной раз поднялся. Глаза превратились в щелки на каменном лице. Его меч описал дугу, нанося сверху удар, который обычно разрубает человека на две половины.
Кузнец отпрянул назад.
— Не то. Замедлись. Укрепи позицию!
Сила инерции закрутила Конана вокруг оси, и Корин сбил его с ног. Тяжело приземлившись, мальчика, тем не менее, снова встал, держа низко лезвие. На лице читалась жажда убийства.
— Довольно.
Однако мальчик напал на отца. В его синих глазах появился безумный блеск. Отбив два удара, Корин отвесил сыну тяжелую затрещину.
— Хватит!
Поскольку Конан не собирался останавливаться, кузнец с размаху воткнул большой меч в лед. Поминая Крома, Корин использовал лезвие в качестве рычага. Лед треснул, и от него откололся значительный пласт, образовав полынью.
Набегавший Конан погрузился с головой в мелкую реку.
«По крайней мере, он не потерял меч» — отметил про себя Корин.
— Ты не готов владеть этим клинком.
Вылезший из холодной воды мальчик опешил.
— Но, отец…
— Меч был закален достаточно, в отличие от тебя. В тебе горит огонь, и нет никакого льда. Продолжая подобным образом, ты попросту сломаешься, — Корин спрятал лезвие в ножны. — Когда-нибудь ты будешьего достоин. А сейчас обладание им принесло бы тебе лишь смерть.
— Это означает, что ты больше не будешь меня тренировать? — дрожащим голосом спросил мальчик.
