Вадим Панов - Сокровища чистого разума
Что он имел в виду, угадывалось без труда.
– Значит, речь идёт о чём-то необычайно важном, – кивнул Саймон.
– Холь никогда не разменивался на мелочи, но никогда не предпринимал подобных мер безопасности. Если судить по ним, инженер относится к нынешней работе предельно серьёзно.
– Да, похоже.
Менсалийская научная школа приказала долго жить одновременно с началом гражданской войны: беспощадные погромы, которые стали визитной карточкой первых месяцев конфликта, не способствуют развитию академической мысли. Закрывались университеты и школы, разбредались по спокойным мирам преподаватели, уезжали исследователи и естествоиспытатели. Наука и образование показались ненужными, детей в первую очередь учили военному делу, а не алгебре, и теперь планета, которая всего тридцать лет назад строила собственные паротяги, с трудом обеспечивала внутреннюю потребность в людях, обладающих навыком чтения и устного счёта.
Большинство молодых менсалийцев знать не знали, в чём смысл словосочетания «научные исследования», однако Рубен и Фил могли похвастать неплохой подготовкой и понимали, какую опасность могут таить секретные эксперименты знаменитого изобретателя.
Или – какие перспективы.
– Холь явно нацелился на грандиозное открытие. В противном случае он не сумел бы уговорить Веню на столь серьёзную помощь.
– Согласен, мой господин, – склонил голову одноглазый контрразведчик.
– Что это значит для нас?
Лекрийский лично воспитал Саймона и не сомневался, что тот потратит на поиск правильного ответа считаные мгновения:
– Компания наверняка заинтересуется изобретением.
– А Компания умеет быть благодарной, – тут же бросил Рубен.
Для подавляющего большинства обитателей Герметикона данное утверждение звучало как минимум спорным, однако Лекрийский произнёс это убеждённо, ничуть не сомневаясь в его искренности: старик был верным и последовательным проводником интересов Компании на Менсале, за что получил от коллег кличку Галанит.
– Полагаю, Сай, нам придётся рискнуть и разузнать о происходящем в форте Карузо. Нам нужно изобретение Холя, если оно существует, разумеется, и не нужно усиление Мритского.
– Да, мой господин.
– Займись.
На взгляд Лекрийского, совещание завершилось жирной точкой: Фил получил конкретный приказ и должен был немедленно приступить к исполнению. Старик раскрыл лежащую на столе папку с отчётом Интендантского департамента, но тут же отвлёкся на деликатный кашель, который издал одноглазый.
– Ты ещё здесь?
– Есть один нюанс, мой господин, – предельно вежливо произнёс контрразведчик. – Хочу обратить ваше внимание, что нынешнее дело достаточно сложное, причём не в технической части, а в интеллектуальной. Нам будет противостоять светило науки, человек безусловно умный, изобретательный, действующий в команде с известным подлецом Веней…
– Зануда.
– Мы должны понимать, что происходит, мой господин. Нам нужен классный эксперт.
В словах Саймона был определённый резон, однако Лекрийский уже обдумал идею привлечения специалиста и отказался от неё:
– Я не стану обращаться к Компании на данном этапе.
Рубен дорожил репутацией и не хотел выставлять себя дураком.
В Компании ценили победителей, а к старикам относились насторожённо, охотно отправляя на покой тех, кто перестал выдерживать бешеный темп гонки. Если информация о Холе окажется «пустышкой» или же просто не заинтересует Компанию, то поползут слухи, что Галанит уже не тот и на Менсале должен появиться новый, перспективный игрок. А уходить Рубен не планировал.
– Понимаю, мой господин, – кивнул Саймон. – Поэтому я вспомнил о нашем добром друге из Шпеева Уру Клячике, который ведёт дела с авторитетным учёным Руди Йорчиком, уроженцем благословенной Галаны. Уру упоминал, что в последнее время Йорчик частенько навещает Шпеев.
– Что ему здесь нужно?
– Уру отказался уточнять.
– Интересно… – Лекрийский слышал об Йорчике и понимал, что столь значимой персоне нечего делать на опасной Менсале. Глава крупной промышленной корпорации должен отдавать приказы из уютного кабинета, рисковать шкурами подчинённых и приписывать себе их заслуги. Дело, требующее личного присутствия и переговоров с деятелями, вроде Клячика, должно быть необычайно важным, возможно – личным, и очень странно, что сей важный факт прошёл мимо внимания Фила.
– Я могу телеграфировать Уру, – продолжил одноглазый. – И если Йорчик здесь…
– Пригласи его, – кивнул Лекрийский. – Слетай в Шпеев и пригласи лично. Йорчик – большая шишка, к нему нужен подход.
– Да, мой господин.
– А заодно попробуй выяснить, что за дело у него с Клячиком.
* * *– Переход завершён, господин Йорчик, – громко, потому что после Пустоты всегда получалось громко, доложил капитан Сварчик. – Добро пожаловать на Менсалу, сферопорт Шпеев.
– Да-да… спасибо. – Руди кивнул, словно подтверждая благодарность, после чего извлёк из внутреннего кармана пиджака плоскую фляжку с золотой монограммой на пузе и сделал большой глоток пятидесятиградусного сарильского ликёра на травах. Йорчик знал, что у цепарей считалось дурной приметой пить перед переходом, знал, что они презирали тех, кто пьёт после перехода, не имея другой возможности выгнать из себя остатки страха, знал всё, но ничего не мог с собой поделать – пил. Руди и раньше недолюбливал путешествия между мирами, но, став обладателем величайшей тайны Герметикона, он всерьёз испугался умереть раньше, чем окажется на страницах учебников истории, и потому опасные переходы через Пустоту наводили на Йорчика панический ужас.
А не летать нельзя.
И приходилось пить.
С другой стороны, кого стесняться? Перед кем «держать лицо»? Экипаж «Розы Халисии» принадлежал ему с потрохами, будущее всех цепарей, включая капитана, полностью зависит от его, Йорчика, расположения – настолько хитро составили контракты юристы Руди, – и потому никто из них не осмелится даже пикнуть в адрес благодетеля. А осмелится – тут же станет жертвой доносчиков и вылетит с «Розы» с «волчьим билетом» в кармане и без малейшей надежды отыскать высокооплачиваемую легальную работу на Галане.
– Шпеев к западу, господин Йорчик. Посмотрите направо.
– Я знаю, где он.
Со времени последнего визита на Менсалу прошло меньше месяца, и Руди не успел растерять познаний в местной географии.
– Извините, – смутился капитан.
– Ерунда. – Йорчик сделал ещё один глоток из фляги и повернулся направо, без интереса разглядывая опостылевший сферопорт.
Скучный. Грязный.
Сферопорты по праву считались лицами планет, визитными карточками миров, всегда отстраивались с особенной тщательностью, с желанием удивить и похвастаться, и когда-то Шпеев занимал достойное место в ряду звёздных врат развитых планет Герметикона, однако почти тридцать лет гражданской войны свели усилия предыдущих поколений на нет.
