Олег Верещагин: - Путь домой. Книга вторая
— Ты мог… ты мог меня убить, но не убил… — начал он, но я его перебил:
— Если бы кто-то при девчонке спустил с меня штаны, а потом взял бы в плен — я бы скорей язык себе откусил, чем просить его о чём-нибудь.
— Я хочу… быть с вами, — мальчишка кусал губы, чтобы не расплакаться. — Очень… очень хочу, пожалуйста… Я… я не виноват, я всегда хотел к таким, как вы, но…
— Но боялся уйти — и уж тем более боялся возразить тем, кто сильней, когда они убивали, жгли и насиловали, — любезно добавил я. — Теперь они разбиты, мы сильней, и ты решил…
— Нет! — закричал он и не выдержал — всё-таки расплакался навзрыд, что-то бормоча. Я поморщился и собирался уже уйти, но мальчишка вдруг мазнул по глазам обеими руками и с отчаяньем, придавшим ему смелости, закричал: — Тебе легко обвинять, ты вон какой… герой, по-настоящему герой… а если бы тебя в начале, ну, сразу… ты бы смог — против?!.
Я с интересом повернулся к нему и хмыкнул. В словах мальчишки была если не правда, то справедливость. Да, а попади я с самого начала в компанию, подобную той, в какую попал он — был бы сейчас Король Поединков? Мы — это не только то, чем мы сами хотим стать, это в немалой степени ещё и то, чем нас делают окружающие люди. И не у многих изначально есть задатки, позволяющие не подчиниться никакому влиянию.
— Перестань реветь, — спокойно сказал я. — Я был в плену и пережил такое, что… впрочем, это неважно. Но, может быть, ты и прав… Как тебя зовут?
— Ромка… Роман…
— Так ты русский? — неприятно удивился я. — А как ты оказался в этой компании?
— Я… по обмену в Америку приехал… недавно совсем, там и… прихватили…
— Ромка… — повторил я и вдруг, сам не веря себе, приказал: — Ну-ка, подойди ближе и голову, голову подними! Ну, быстрей! — он с опаской выполнил моё приказание и вдруг длинно всхлипнул и замер. Рот у него сам собой приоткрылся, а мокрые глаза стали огромными. На берегу, во время боя и сразу после него, мы друг друга и не могли узнать, мы ещё не «остыли», а тут… — Твоя фамилия Редин? — спросил я. Ромка пошевелил губами, неверяще пожирая меня глазами, потом немо и быстро закивал. Ему легче было меня узнать — он-то меня таким и запомнил, какой я сейчас стоял перед ним (ну, по возрасту), а для меня он при нашей последней встрече был второклашкой, младше меня нынешнего на шесть лет и, конечно, изменился… но я узнал его раньше. Ромка Редин, сын нашей школьной библиотекарши, обожавший смотреть, как я фехтую…
— Так это ты-ы-ы-ыи-и-и-и?!?!?! — вырвалось у него с подвизгом. — Мамочка родненькая!..
— Значит, по обмену, — сказал я, расстёгивая перевязь палаша. — Спиной повернись. Куртку задери и держи. Терпи, даже стонать не смей… Это чтоб слово «русский» не позорил! — загорелая спина Ромки содрогнулась, он переступил на месте, но промолчал. — Это чтоб за словами не прятался! — он вздрогнул снова и чуть подался вперёд. — Это чтоб в бою не трусил! — он снова пошатнулся. — Это чтоб знал, за кого и на кого оружие поднимать! — Ромка не выдержал и тихо застонал. — Это чтоб молча терпел, щенок! — он снова вздрогнул, но уже молча. — Это тебе на память!.. Это тебе от меня! — эта полоса брызнула кровью, и я, опустив перевязь, начал застёгиваться. — Куртку не опускай. Сними, сходи к морю и окунись пару раз. Потом можешь прийти к нашему кораблю… Что надо сказать?
— Спасибо! — выдохнул Ромка искренне, сдёргивая куртку. — Спасибо большущее, Олег!
— Пожалуйста, — проворчал я и, не выдержав, громко выругался.
Матом.
Денис Маслаков
Всё время вверх… А что там — впереди?
И снова — вверх, поскольку через время…
…Мне снятся лестницы, заброшенные всеми,
И я бегу по ним. Всегда — один.
Но будет день. Я вынырнул из снов
И побегу, ступая осторожно,
И мне вернуться будет невозможно.
Ведь я бегу по лестнице часов.
Одна и та же лестница на всех…
Со свистом пролетающее время…
И я бегу — и я бегу со всеми —
И всё-таки один.
Всё время — вверх.
…«Большой Секрет» отошёл от острова Сандры Баллок в конце августа, неся на себе солидный запас продуктов и команду из четырнадцати мальчишек и восьми девчонок.
Из этих двадцати двух человек только семеро, считая меня, были из тех, кто почти семь лет назад появился в этом мире на лесистых равнинах недалеко от Ергень-реки.
РАССКАЗ 21
НА ДАЛЬНЕМ БЕРЕГУ…
Помнишь детские сны
о походах Великой Армады?
Абордажи, бои, паруса
и под ложечкой ком?
В.ВысоцкийОдиннадцатые сутки «Большой Секрет» штилел где-то на широте экватора.
Жаркими ночами огромный Южный Крест смотрел на нас сверху сияющими глазами крупных звёзд. Днём в мертвейшем штиле жарилось в небе солнце — желтком яйца на раскалённой сковороде. Вода была тёплой, как парное молоко. Наша — в трюмных бочках — вода была в порядке, мы предохранили её комочками смолы. Вот только расходовалась она быстро…
Ни ветерка. После почти месяца ураганных встречных ветров, мешавших нам добраться до цели…
…Я заточил огрызок карандаша, задумчиво посмотрел на него и, отложив, начал махать бортовым журналом, стараясь нагнать хотя бы минимум относительно прохладного воздуха себе на лицо и грудь. За этим занятием меня и застал Сергей.
— Прохладней стало? — осведомился он не без иронии.
— Сгинь, — лениво попросил я его. Он не сгинул, а уселся напротив, широко расставив босые ноги. — И перестаньте трахаться с Ленкой, когда остальные слушают.
Сергей быстро выбросил вперёд кулак. Я перехватил его и, выгнув наружу руку, припечатал её к столу.
— Очень неплохо, — оценил Сергей, выворачивая запястье из моих пальцев.
— Слушай, — спросил я, — а ты пойдёшь со мной в Город Света?
— Да, — кивнул он. — Даже если больше никто не пойдёт… Но те, кто сейчас на корабле, пойдут с тобой куда угодно. Отсев произошёл, Олег. Теперь можно шагать в легенду.
— Отсев… — пробормотал я. — Думаешь, Джек испугался? Или… Вадим?
— Я не об испуге, — ответил он. — У каждого свои пути.
— Сергей, — тихо спросил я, наклоняясь через стол, — тебе никогда не снилось, что ты вернулся домой?
Несколько секунд мой друг молчал. Потом еле слышно выдохнул:
— Тебе… тоже?
— Да, — кивнул я и не стал развивать эту тему. — Интересно, сколько нам ещё штилеть? Ленка говорит, что воды осталось не больше, чем на месяц.
— А что с продуктами? — осведомился Сергей. — Ты уже прикинул, кого будем есть первым? По-моему, надо кого-нибудь из девчонок. У них мясо понежней. А у тебя, например, одни жилы.
