Алан Фостер - Флинкс на распутье
Но один охотник много не добудет. У нас такая традиция — все семьи делятся друг с другом. В особенности хорошо собирают сьюгарерри дети. Их пальчикам легче пробраться между колючками.
С Джерахом я всегда чувствовала себя в безопасности. Он умел находить места, где сьюгарерри растут гуще и где они особенно сладкие. Мы шли и шли, но ничего не находили. Однако Джерах твердо верил в удачу, и мы продолжали идти.
— И что случилось? — спросил погрустневший Флинкс.
Умея распознавать чувства хозяина, Пип тоже выглядела мрачнее обычного.
Тил медленно рассказывала, пустившись в воспоминания.
— Мы чувствовали себя в безопасности и расслабились. Сьюгарерри, к которым Джерах в конце концов привел нас, были просто невероятно сладки. Когда все наелись, фуркоты решили осмотреться в окрестностях. В ожидании их Джерах решил подняться повыше, чтобы посмотреть, сколь обширны заросли сьюгарерри. Помню, как он окликнул нас. Там, наверху, сиял ослепительный свет.
Лозам сьюгарерри нужно много света. — Тил говорила совершенно спокойно, просто констатировала факты.
И тут ныряльщик нанес удар. Джерах увернулся — он был такой проворный. Как правило, если ныряльщик не убивает свою жертву сразу, то отступается и улетает. Но этот не хотел так просто сдаваться. Он ударил снова, Джерах ответил. Мы все очень ясно слышали эту схватку. Такой шум стоял, такой рев!
Джерах не смог пустить в ход свой дутик. — Она показала на трубку у себя на спине. — Прежде чем фуркоты смогли подняться наверх, чтобы помочь ему, оба, и Джерах, и ныряльщик, полетели вниз, сцепившись друг с другом. К тому моменту, когда густое сплетение ветвей остановило их падение, ныряльщик был уже мертв, но даже тогда Джерах не смог вырваться из его когтей. Ветка подломилась, и они рухнули вниз. При падении Джерах сломал позвоночник. Помочь ему было невозможно.
— Мне очень жаль, — прошептал Флинкс.
Прислушавшись к ее эмоциям, он почувствовал лишь сожаление. Никакой всепоглощающей скорби; сильные чувства вообще отсутствовали. Дети перенесли потерю отца столь же стоически.
Очевидно, умение владеть собой было одним из важнейших условий выживания в этом мире. Легкое сожаление — и все; но и от этого чувства следовало как можно скорее избавиться. Стоит позволить тоске завладеть тобой, и ты разделишь судьбу того, кого оплакиваешь. Необходимо, чтобы твой ум был постоянно ясен. Не говоря уже о том, что громкий горестный плач способен привлечь хищников.
— Второй ныряльщик напал на Двелла и Кисс, — продолжала Тил. — Наверно, там, на первом ярусе, их была целая стая. Саалахан свалил его, а Мумадим и Туватем разорвали на части. Больше нападений не было.
Однако только Джерах знал обратный путь к Дому-дереву. Саалахан пытался найти дорогу, но фуркоты плохие следопыты. Они охраняют своих людей и следуют туда, куда их ведут. Мы уже много дней бродим здесь.
Флинкс окинул взглядом бескрайнее море зелени, одинаковое во всех направлениях. Рассеянный солнечный свет позволял разглядеть не много и был плохим помощником.
— Сочувствую вам. Тут нет никаких ориентиров или даже хотя бы приметных деревьев. — Флинкс перевел взгляд на Мумадима. — Фуркоты не могут найти дорогу обратно по запаху?
— В лесу полным-полно всяких запахов, — ответила Тил. — И запах, по которому можно найти след, держится лишь один день, до ночного дождя.
— Заблудились, да, — сидя на ветке, проворчал большой фуркот, продолжая чистить лапы, одну за другой.
— Ты сказала «до ночного дождя». — Флинкс снова посмотрел на Тил. — Если ночью дождя не будет, можно найти путь по звездам.
Она снисходительно пояснила:
— Дождь идет каждую ночь.
— Бывают же исключения. Такого не может быть — чтобы непременно каждую ночь шел дождь.
Она улыбнулась:
— Дождь начинается в сумерках и заканчивается за час или два до рассвета. И так каждую ночь. Иногда в перерыве между дождем и восходом солнца удается увидеть звезды и луны, но это длится недолго. И то лишь в том случае, если у кого-то хватит храбрости или безрассудства добраться почти до самого верхнего яруса.
— Да, нелегко вам искать тут дорогу.
— Мы ходим туда и обратно, пытаемся найти хоть какие-то приметные признаки, но лес растет с такой скоростью, что за ночь стертая кора заживает, а сорванные листья отрастают прямо на глазах.
— Значит, ваша деревня, этот Дом-дерево, расположена где-то на третьем ярусе?
Флинкс задумался. Он мог бы сотню раз пролететь на шаттле над их общиной и не заметить ее в глубине зарослей. Не помогли бы и приборы, поскольку тут, без сомнения, все построено из местных природных материалов.
А что если жители растащили металл с корабля, который сел на эту планету давным-давно?
— Вы сумели бы найти дорогу домой от того места, где жили плохие небесные люди, когда они появились тут?
Тил вздрогнула, широко раскрыла глаза:
— Туда никто не ходит! Там еще живо зло; это ужасное, чудовищное место. Лес пока до конца не исцелился.
— Да, но, по крайней мере, вам известно, где это место находится. Если бы вы оказались там, то смогли бы найти дорогу домой?
Она бросила вопросительный взгляд на Саалахана, тот приоткрыл посоловелые глаза и презрительно фыркнул:
— Это далеко, но… да. Всем известна та дорога.
Как раз в этот момент Пип надумала слететь с плеча Флинкса. Карликовая драконша метнулась к Кисс и повисла перед ней, то высовывая, то снова пряча раздвоенный язычок. Сидящая рядом Туватем замерла, но не пыталась вмешаться. В восторге от происходящего, Кисс во все глаза смотрела на Пип. Потом с притворным испугом закрыла ладошками лицо, отвернулась и рассмеялась.
Удовольствие, которое испытывала девочка, окатило Флинкса, словно прохладный ливень. Он почувствовал и реакцию летучего змея, окрашенную в те же тона.
— Хватит! — С необыкновенным проворством Двелл подскочил к драконше сзади, широко раскинув руки.
Увы, его ладони схватили лишь пустой воздух. Пип поднялась еще на метр и зависла, громко жужжа сверкающими крыльями и разглядывая мальчика. Двелл сердито крикнул и подпрыгнул. Пип снова отлетела, на этот раз чуть в сторону.
Кисс, по-видимому, эта игра тоже понравилась. Вскоре в ней участвовали уже все трое — Пип порхала, а дети перескакивали с веток на лианы. Фуркоты наблюдали за происходящим со спокойным одобрением.
— Твой маленький друг хорошо понимает детей, — заметила Тил.
— Пип получает не меньше удовольствия, чем они. Я сейчас с ней играю гораздо реже, чем раньше.
Флинкса кольнула совесть — он-то в любой момент может вернуться домой, в отличие от своих новых друзей. У него есть прибор, который безошибочно выведет его к шаттлу, как только Флинкс того пожелает. Все, что от него при этом потребуется, это избежать назойливого внимания представителей местной флоры и фауны. Он уйдет, а эта семья останется здесь, и еще неизвестно, как сложится ее судьба. Тил пыталась не показывать страха, но не догадывалась, что Флинкс читает все ее эмоции, как раскрытую книгу. Она была обеспокоена и испугана.
