Ольга Голутвина - Крылья распахнуть!
— Я предупредил, — гордо сообщил Дик. Кратко рассказал о своем визите к Зиберто диль Каракелли и навалился на кашу.
— Уже лучше, — кивнул погонщик. — А я приглядел, где можно взять для девочки лыжи, валенки и тулуп. Только не забыть на место всего этого добра положить деньги.
— Положим, — кивнул капитан. — Не хватало нам красть у богини!
Бенц огляделся, словно ожидая, что Антара сейчас явится дерзким «паломникам».
Трапезная, кстати, выглядела не хуже иного храма. Каменная, просторная, с высоким потолком на крепких балках. Стены были покрыты росписью: груды яблок, горы орехов, лукошки с грибами, снопы пшеницы и прочие дары земные. Дик подумал, что обитель наверняка не платила художникам, те радовали Антару своими трудами.
Бенц с удовольствием вспомнил свою утреннюю работу.
«Надо вечером напроситься дрова пилить. Пусть не гневается богиня на нас, бродяг».
— А я поболтал с парнями, которые бродят по ночам караулом, — вступил в беседу боцман. — Ходят по двое, по трое. До полуночи будут делать обход приезжие дворяне — ну, им же надо послужить богине! Их будут ставить в паре с местными, которые знают каждый закоулок. А после полуночного колокола паломники уйдут дрыхнуть, караул будут нести только люди Антары.
— И что это нам даст? — призадумался Отец.
— Много даст! — ухмыльнулся боцман. — Выцепил я одного, самого болтливого. И принялся подначивать. Мол, на башнях стоят часовые — это понятно. А вот за каким-растаким демоном по обители ходят караулы? Каких душегубов опасаются, зачем зады морозят? Ой, не думаю, что богине угодна такая дурость! Ежели кто трусит, тот пускай вышагивает по холоду, а я бы не стал. Я бы пересидел ночь в тепле, а наутро жрецам доложил: мол, все тихо, Антара милостива… Этот дурень обиделся, что я его трусом почитаю. Возьми да ляпни: они, мол, так и делают! При паломниках, конечно, придется караул нести честь честью. А после сигнального колокола, как последний паломник спать уйдет, они заберутся в пустой дом, подальше от покоев главного жреца. Затопить печь нельзя, дым могут углядеть со сторожевых башен даже ночью. Но лучше сидеть в нетопленом доме, чем слоняться на ледяном ветру. Он так уже не раз делали — и ничего, обошлось.
— И он тебе это выболтал? — удивился Отец.
— Вот такой дурень, — развел руками боцман. — Я, конечно, восхитился его отвагой и смекалкой.
— Отлично, — заулыбался погонщик. — Уже проще.
— Значит, уходим после полуночного колокола, — решил капитан. — Меньше опасность поднять переполох.
— Ну, хорошо, — прикинул Хаанс. — Вытащим мы Литу из дома… Кстати, как вытащим-то, чтоб не шуметь?
— Это я беру на себя, — рассмеялся Отец. — Я побывал у здешнего целителя, пожаловался на бессонницу. Он мне отсыпал травок, чтоб заварить сонное зелье. А я запомнил, что за травки и где он их хранит. Словом, расстараюсь, чтоб после ужина и Каракелли, и его люди спали очень крепко.
— А потом? Когда мы Литу вытащим?
— Будем уходить к Толстухе… Хаанс, правильно я ту сторожевую башню назвал? — повернулся Бенц к боцману.
— Верно. Это та башня, которую мы с Филином чиним. Она к лесу выходит.
Тут впервые заговорил илв. До этого он сосредоточенно жевал хлеб и грыз орехи, которыми его побаловал Отец. Но при этих словах боцмана он поднял голову и сердито чирикнул:
— Чиним… Какая же это починка? Издевательство над деревом!
— Почему? — удивился боцман. — Ты же такие ладные ступеньки сделал!
— Это не починка! — упорствовал Филин. — У двух опорных столбов в середине гниль! Долго не простоят! Уже сейчас башню можно свалить с одного удара. Если точно знать, куда бить. Там не сплошь гниль, а вроде как жила идет.
— Погоди-ка, — заинтересовался Отец. — Говоришь, башню можно свалить одним ударом?
— Да. Если ударить в точное место. Столб обрушится, башня просядет и тоже упадет.
— Вот оно как… Слушай, Филин, пометь для меня это место, куда надо ударить, чтобы свалить башню.
— Я сделаю затес когтями, — согласился илв. Он не спросил погонщика, зачем это нужно. Людские дела так сложны и запутанны!
Тут заговорщикам пришлось прервать беседу, потому что в трапезную заявились несколько человек из свиты знатной гостьи. Они расселись за соседним столом и принялись весело обсуждать комнаты в гостевом доме и работу, которую каждому из них велено выполнять. Не села за стол лишь златовласая фрейлина (она была одета не так нарядно, как в храме: скромное коричневое платье). Девушка махнула рукой, подзывая подростка, на одежде которого был вышит знак Антары. Тот поспешил подойти к ней.
— Мы с госпожой обедаем в своей комнате.
— Я знаю, добрая девушка, — улыбнулся подросток. — Для вас обеих уже собирают корзинку с едой. Раз уж ты пришла, то не скажешь ли, что вы обе предпочтете: козье молоко или взвар из сушеных яблок и груш?
— Взвар. Если можно, добавьте туда немного меда.
— Конечно, можно. Не беспокойся, добрая девушка, мы все соберем и принесем.
Подросток взял из рук фрейлины корзинку и скрылся за кухонной дверью.
Девушка направилась к выходу. Проходя мимо стола, за которым обедали небоходы, она чуть задержалась, глазами показала Бенцу на дверь — и ушла.
Дик положил на край стола недоеденный ломоть хлеба и вышел за фрейлиной.
* * *— Помните ли вы, сударь, Стрекозиные пруды?
— Да как же я могу их забыть? — жарко выдохнул Дик.
Фрейлина (Дик только что узнал, что ее зовут Беатриса) усмехнулась.
— Вас тоже не забыли. Спасенная эрлета хочет вас… увидеть.
Легкая пауза перед словом «увидеть» так взволновала молодого человека, что он мог только кивнуть.
— Это можно сделать только сегодня вечером, — продолжила девушка и огляделась.
Но ничто вокруг не могло встревожить фрейлину. Храмовая обитель жила своей спокойной жизнью. Мимо промчалась стайка малышей. Неспешно прошли две женщины с бадейками на коромыслах — должно быть, несли воду на кухню. Занятые беседой, они даже не бросили взгляда на двоих паломников, стоящих у входа в трапезную.
— Вечером, — повторила Беатриса. — Те из свиты, кому госпожа не доверяет, получат приказ нести патрульную службу. Я узнала — будут обходить обитель вдоль стен. Мы сможем проскочить к дому. У спальни стоит верный часовой. Я дам вам свой розовый плащ с капюшоном. Если кто-то из прислуги случайно увидит вас, то примет за меня.
Дик подумал про сапожищи, торчащие из-под розового дамского плащика. Но промолчал. И правда, кто в полутьме будет разглядывать…
— У меня есть часы, — продолжила девушка. — Я сверила их ход с часами на башенке над храмом, которые тут отбивают время. За полчаса до полуночи я прерву свидание и выведу вас из дома, пока не вернулись с обхода эти… доблестные стражи.
