Александр Кулькин - Когда наша не попадала
– Да не может быть!! – поразился Белый. – Чтоб князь-солнышко на такую брехню повёлся?!! Ни за что не поверю!
– Я не говорю, что князь поверил, – нахмурился атаман, – Другие-то поверили! А князю обидно.
– А-а-а, другие… – облегченно вздохнул Белый, засучивая рукава. – Ну так, значит, приплыл грек, будет ему счас и Итака, и Пенелопа… И молоко с солёным огурцом.
– Не сметь! – грозно прикрикнул атаман. – Геноцид греческого населения – это не наш метод!
– А человека, пусть даже и грека, без похмелки оставить, как в прошлый раз, – это что не геноцид, что ли? – обиженно возразил ватажник, но рукава закатывать перестал.
– Нечо сравнивать! Это дело житейское, – сурово ответил Спесь Федорович и уже тише добавил: – И он так не считает, вон как гребёт. Обрадовался, поди.
– Молоко – это хорошо, – мечтательно произнёс Геллер, – Когда мы его попьём-то?
– А что так? – очень удивился юноша. – Пристанем к берегу и напьёмся власть.
– Эх-х-х… – огорчённо махнул рукой Володимир, но потом снизошёл к недоумевающему Ивашке и объяснил: – Всё дело не иначе как в проклятье. Как сойдёшь на незнамый берег, так вечно попадается молочко из-под бешеной коровки. Настоящее молоко можно испить только дома.
Тем временем странная конструкция из нескольких брёвен закачалась на волнах возле высокого борта. Перегнувшись, Спесь радостно заорал:
– Привет, Одиссей! Что-то ты совсем исхудал, опять к Цирке занесло, что ли?
– Хайре, атаман! Куда идёте?
– А как обычно! – Кудаглядов выдернул за руку высокого, загорелого до черноты, мужика. Из одежды на нём была только повязка вокруг чресл, но из пурпурной ткани.
– То есть куда глаза глядят? – уточнил грек, цепко оглядываясь. – Привет честной компании!
– Привет, привет… – хмуро буркнул Белый и сердито добавил: – Ты что это на нас напраслину возводишь?
– Какую-такую напраслину? – искренне изумился царь.
– Э-э-э, хлопче, – повернулся к Ивашке атаман. – Принеси-ка свиток из сундучка, он чёрной ниткой связан.
Оказывается, мотаясь по свету, грек время даром не терял и читать выучился почти на всех языках. Так что, развернув свиток, он долго вчитывался в написанное, потом аккуратно вернул бересту волхву и стал говорить. Говорил он долго и энергично, но, к сожалению парня, на незнакомых языках. В особо ярких всплесках ватажники уважительно кивали и переглядывались. Закончил свою речь царь на родном для юноши языке:
– Прав был великий мудрец, когда сказал: «Не стоит подходить к чужим столам и угощаться, если наливают!» Я же этому писаке всю правду рассказал, а он…
– Да брось ты, – утешил его Лисовин. – Встретишь – испортишь ему репутацию вместе с мордой. Ты лучше расскажи, что это за место и какие здесь берега.
– Берега как берега, – хмуро отвечал Одиссей, но испил поданный ему ковшик и подобрел: – Арапы здесь живут, человеческой речи совсем не знают, лопочут что-то по своему, но белых людей очень уважают. Пиво сразу принесли, я даже слова не успел сказать.
– Может быть, мы уже здесь были? – переглянулись атаман и подошедший кормчий.
– Не-а, – отверг идею царь Итаки. – Зубы у всех на месте, пивоварни, что из бревен сложена, ни у кого нет. А вашу народную забаву не только я знаю. Вон, в Египте народ до сих пор боится у моря селиться.
– В каком ещё Египте? – очень удивился Кудаглядов.
– Ну там, где ваша ватага подрядилась дом ихнему правителю построить. А построили гробницу.
– Так откуда же мы знали, что у него такое здоровье плохое? – искренне возмутился атаман. – Ну, завалили немного стены, с кем не бывает. Особенно с просяного пива, что, на беду себе, они придумали. Нашу-то варню надо, как положено, из бревен неохватных строить, а не из ихних пальмов. А он увидел – и сразу брык и не дышит. Зато какой дом получился, ни у кого такого не было!
– И не будет! – уверенно отрезал Одиссей. – Они теперь так только гробницы строят.
– А те хитрованы дошли хоть? – поинтересовался Гриць, поминутно оглядываясь на прави́ло.
– Это те, которым ты короткую дорогу до дома показал? – прищурился царь и, не дожидаясь ответа, закончил: – Нет, конечно. Сорок лет ещё не прошло.
– Заплатили бы, как договаривались, давно на родине были, – сурово отрезал сусанин и, хлопнув Одиссея по плечу, вернулся на свой пост.
– Так ты… это… – смущенно произнёс Спесь. – Можа, с нами дальше пойдёшь? Не надоело ещё болтаться?
– Не могу, друг, – сокрушенно вздохнул мореплаватель. – Домой надо, пора и на берег, возраст уже…
На прощание царю Итаки щедро налили пресной воды, снабдили продуктами и впредь посоветовали бить каждого со стилом в руке, не дожидаясь, пока этот грамотей гадость какую накорябает из-за шибкой своей образованщины. Перехватив его заинтересованный взгляд на Ивашку, Спесь нахмурился, и проворчал:
– Этот – наш!
Одиссей пожал плечами и легко спрыгнул на свой плот:
– Когда попадете в Итаку, заходите, рад буду!
– А ты, если к нам попадешь, князю передай, что выполняем мы его поручение!
На том расстались, и вновь ладья закачалась на волнах, торя путь в неведомое.
Ивашка сидел, прислонясь к мачте, и смотрел бесцельно вдаль. Развёрнутый свиток лежал на коленях, стилус был зажат в руке, но ни одного нового слова в быличке не появилось. Геллер посмотрел на свиток, проследил направление взгляда, пожал плечами и негромко спросил:
– Что случилось?
Парень поднял глаза, и неожиданно признался:
– Не знаю, о чём писать. Я же про Одиссея читал. Говорилось, что жил он давным-давно и вообще мифическая личность. А тут воочию увидел, и…
– И? – заинтересовался Володимир.
– Скажи ему, что он – выдумка, так, чего доброго, и в глаз получишь.
– Не, сразу не получишь, – дружинник присел рядом. – Этот Улисс сначала подумает. Хитрый он. И умный.
– Это я понял и писать про него, конечно, буду, видел же. Но всё равно не пойму, как мы с ним встретились и почему он до сих пор на свой островок не попал? Там же море такое маленькое, на чертеже земли нашей.
– Мы в океане, – меланхолично произнёс Геллер и, взглянув на волхва, продолжил: – Здесь не правят боги времени, не любят их морские божества. Ты не переживай, если повезет, мы ещё и Синдбада встретим.
– Как это, времени нет? – удивился юноша. – Мой пестун всегда говорил, что времени подвластно всё и все.
– Как тебе объяснить-то? – задумался ватажник. – Ты скажи, что твой учитель про богов говорил и про людей?
– Как что? Да то, чего всем известно. Тайн никаких нет. Боги наши нас сотворили, уму-разуму научили и отправили жить-поживать. От нас им почёт и уважение, от них нам забота и присмотр.
![Ольга Пищаль - Тёмные улицы [СИ]](/uploads/posts/books/1514/1514.jpg)