Джон Норман - Царствующие жрецы Гора
Обзор книги Джон Норман - Царствующие жрецы Гора
Но люди, пославшие Тэрла Кабота с невыполнимой миссией, не знают, что всего лишь исполняют волю истинных хозяев Гора – таинственных царствующих жрецов.
Джон Норман
Царствующие жрецы Гора
1. ЯРМАРКА В ЭН-КАРЕ
Я, Тарл Кабот, родом с Земли, человек, известный царям-жрецам Гора.
Это произошло в конце месяца Эн-Кара в году 10 117 от основания города Ара: я пришел в зал царей-жрецов в Сардарских горах на планете Гор, нашей Противоземле.
За четыре дня до этого на спине тарна я добрался до черной ограды, которая окружает ужасный Сардар, эти мрачные горы, увенчанные ледяными коронами, посвященные царям-жрецам, запретные для людей, для смертных, для любых созданий из плоти и крови.
Своего тарна, гигантское ястребоподобное верховое животное, я расседлал и отпустил: он не мог сопровождать меня в Сардар. Однажды я попытался на нем перелететь через ограду и углубиться в горы, но никогда больше не попытаюсь повторить этот полет. Животное попало под действие щита царей-жрецов, невидимого, но непреодолимого, несомненно, поля какого-то рода; поле, вероятно, действовало на механизм внутреннего уха тарна, так что животное оказалось не в состоянии управлять своим полетом и, потеряв ориентировку, смешавшись, упало на землю. Насколько мне известно, ни одно животное Гора не может проникнуть в Сардар. Пройти туда могут только люди, но они не возвращаются.
Мне не хотелось отпускать тарна: это прекрасная птица, сильная, умная, яростная, храбрая, верная. И странно, мне казалось, что тарн привязался ко мне. Во всяком случае я к нему привязался. Я сумел его отогнать только резкими словами, и, когда он, удивленный, вероятно, обиженный, исчез в удалении, я заплакал.
До ярмарки Эн-Кара, одной из четырех больших ярмарок, что в течение горянского года устраиваются в тени Сардара, было совсем недалеко, и скоро я уже медленно шел по ее центральной линии между ларьками и палатками, киосками и магазинчиками, павильонами и лавками, шел к высоким обитым медью воротам из черных бревен, за которыми сам Сардар, святилище богов этого мира, известных людям за пределами гор как цари-жрецы.
На ярмарке мне придется ненадолго задержаться, чтобы купить продовольствия для пути по Сардару; кроме того, мне нужно передать некоему члену касты писцов обернутый в кожу пакет, в котором содержится рассказ о происшествиях в городе Тарне за последние месяцы, краткая запись о событиях, которые мне показались достойными упоминания. (Несомненно, речь идет о рукописи, которая недавно была опубликована под названием «Изгнанник Гора». Из замечания Кабота следует, что во время написания ему не была известна судьба рукописи. Между прочим, название «Изгнанник Гора» принадлежит мне, а не Каботу. Может, следует упомянуть, что то же справедливо относительно первой книги – «Тарнсмен Гора» – и этой – «Цари-жрецы Гора». По какой-то причине Кабот никогда не дает названий своим рукописям. Вероятно, считает их не книгами, а личными записями, предназначенными скорее для себя, чем для других. Кстати, рассказ о том, как ко мне попала рукопись «Изгнанника Гора», содержится в начале этой книги, которую, подобно остальным, мне довелось издать. Достаточно сказать, что настоящая рукопись, как и предыдущие, была передана мне моим другом, а теперь и адвокатом, молодым Гаррисоном Смитом. Смит имел удовольствие лично знать Кабота, впервые познакомившись с ним семь лет назад в Новой Англии и возобновив знакомство около года назад в Нью-Йорке. Наш первый рассказ о Противоземле – «Тарнсмен Гора» – был передан Смиту лично Каботом, вскоре после этого исчезнувшим. Данная рукопись, третья по счету, была получена, по словам Смита, в таких же необычных обстоятельствах, что и вторая, обстоятельствах, описанных им в предисловии ко второй книге. Сам я искренне сожалею, что мне не пришлось лично встретиться с Каботом. Подлинный Кабот, разумеется, существует. Я знаю, что он существует или существовал. Насколько это возможно, я с большой тщательностью проверил все данные. Действительно, Тарл Кабот, соответствующий описанию, вырос в Бристоле, учился в Оксфорде и небольшом новоанглийском колледже, упоминаемом в первой книге. Он снимал квартиру в Манхэттене в период, соответствующий событиям первой и второй книг. Короче, все, что можно подтвердить, я подтвердил. Помимо этого у нас есть только рассказ самого Кабота, переданный мне Смитом, которому мы можем верить, а можем и не верить. – Дж.Н.).
Мне хотелось бы в другое время и в других обстоятельствах еще раз посетить ярмарку. Хотелось осмотреть ее товары, выпить в ее тавернах, поговорить с торговцами и участвовать в ее состязаниях, потому что эти ярмарки предоставляют почти уникальную возможность гражданам многочисленных враждующих друг с другом городов Гора встретиться на мирной почве.
Неудивительно, что города Гора поддерживают и приветствуют ярмарки. Иногда ярмарки дают возможность разрешить территориальные и торговые споры без утраты чести, так как полномочные представители городов, конечно, могут случайно встретиться среди шелковых павильонов.
Далее, члены таких каст, как врачи или строители, используют ярмарки для распространения информации и техники среди братьев по касте, что предписывается их кодексом, вопреки тому, что их города могут находиться во враждебных отношениях. И как и следует ожидать, члены касты писцов собираются на ярмарках, чтобы осмотреть предлагаемые рукописи и обсудить их.
Мой маленький друг, Торм из Ко-ро-ба, из касты писцов, четыре раза в жизни побывал на ярмарках. Он сообщил мне, что за это время доказал несостоятельность семисот восьми писцов из пятидесяти семи городов, но я не поручился бы за точность его рассказа: мне кажется, что подобно большинству других членов своей касты, да и моей тоже, Торм бывает слишком оптимистичен в описании своих прошлых многочисленных побед. Больше того, я никогда так и не мог понять, как решается вопрос о победителе в спорах писцов, и вполне вероятно, что каждый спорящий оставляет поле боя убежденный, что выиграл именно он. В моей касте – касте воинов – определить победителя все-таки легче, потому что побежденный часто лежит раненый или убитый у ног победителя. С другой стороны, в состязаниях писцов льется невидимая кровь, и доблестные бойцы расходятся в полном порядке, понося своих противников и перегруппировывая силы для завтрашней встречи. Я не виню в этом писцов; наоборот, я порекомендовал бы то же самое членам моей собственной касты.
Я скучал по Торму и гадал, увижу ли его снова. Представлял себе, как он возбужденно наскакивает на автора пыльного свитка, решительным взмахом своего синего плаща сбрасывает с его стола чернильницу, в ярости, как птица, прыгает на стол, провозглашая, что тот или иной писец заново обнаружил мысль, которая уже записана в столетней давности рукописи, известной Торму и, конечно, неизвестной его незадачливому противнику; как он вытирает нос полой плаща, дрожа, подходит к жаровне, набитой углем и обрывками рукописей, которая обязательно горит под столом, независимо от температуры снаружи.
