Эн Варко - Повелители драконов. Книга 2. Пронзая ветер
«Пожалуйста. Ведь Мир Духов по-прежнему открыт для тебя», — умоляла она.
От жалости в носу защипало, но я покачала головой:
«Призвав его, я потеряю себя».
Густые ресницы Драконицы дрогнули.
Я достала нож и полоснула себя по запястью.
«Пей, это даст тебе Силу».
Драконица позволила себе улыбнуться.
«Не обольщайся, девочка. В тебе нет больше Силы».
«Есть. Моя Сила в ненависти».
Драконица задумчиво кивнула, соглашаясь. Но прежде чем глотнуть живительной влаги, она спросила:
«Согласна ли ты, не-Арона, разделить со мной имя Ланет, что пронзает ветер»?
«Я приму его с радостью и почтением, если выживу».
Драконица вздохнула, слизывая живительную влагу, и поправила меня:
«Если мы выживем».
Проснулась она в своей каморке от того, что Меч тряс ее за плечо.
— Тебя снова ждут в «костюмерной», — заявил он.
Хохотнув, глядя на ее вытянувшееся лицо, Меч протянул зеленую тунику, черные лосины и сапожки.
— Шучу. Держи, велено надеть поверх своего наряда. Ощущения, конечно, в гробике Тантоссы так себе, зато результат впечатляющий. Сама во время Игры оценишь… Ну, ладно, давай, делай все свои дела и готовься к выходу. Я через полчаса вернусь.
Дверь задвинулась, оставляя ее одну. Она приподнялась с топчана, прислушиваясь к себе. Тело слегка пощипывало при движении, а кожа была непривычно толстая и упругая. Кожаные шорты и лиф, которые предварительно были на нее надеты, тоже были покрыты эластичным слоем телесного цвета и практически сливались с остальной оболочкой. На голове ее плотно восседал парик огненно красного цвета, и лишь лицо с дорожками от высохших слез, было прежним. Одевшись, она подошла к оранжевому гнезду. Крысята проснулись и запищали, когда девушка, просунув руку под парик, вытащила оттуда свой Хитрый и засунула его в голенище.
— Двадцать шесть, — прошептала она, когда стена неторопливо поползла в сторону, и в камеру ворвались клубы приторно сладкого дыма.
Сила ненависти
Лес угрюмо шумит, предостерегая. Арона движется осторожно. Она знает, что в его недрах таится много опасностей. Но все равно первую атаку она пропустила.
Что-то тяжелое отбросило ее в сторону. Туда, где она только что стояла, вонзился дротик.
— Внимательнее, — укоризненно выдохнул Коросс, неожиданно оказавшись рядом с ней.
Девушка задохнулась от счастья и мгновенно вспыхнула тревогой за него. Выглядит он очень измученным, а порванная во многих местах одежда вся покрыта кровавыми разводами. Но это не важно. Главное, он жив и снова рядом. Теперь Арона знает — с ней ничего не случиться.
— Сзади, — выдохнула она, и Коросс резко разворачивается.
Меч свистит, разрубая в воздухе взметнувшееся тело орба. Но следующие два нападают с разных сторон одновременно. Еще один крутит над головой сеть, целясь в Арону.
«Взж-ж» — ее нож точно попадает в горло самому крупному из них. Упав, она быстро перекатывается по траве, уходя от падающей на нее сети. Вскочив на ноги, метает еще один нож. Коросс в это время с усилием отталкивал от себя тело третьего орба, освобождая от него свой меч.
Лес негодующе шумит, сгибаясь под порывами ветра. Тяжело дышащий Коросс крепко хватает Арону за руку. На его плече зияет страшная рана, из которой медленными толчками выплескивается темная кровь.
— Сколько у тебя осталось метательных кинжалов?
— Два, — сообщает она, со страхом глядя на его рану.
— Очень плохо, — тяжело вздыхает он. — Надо уходить.
Но Арона качает головой.
— Ты не дойдешь. Надо перевязать рану.
— За поворотом нас ждут, — бредит он. — Нам надо только успеть…
Но он вряд ли куда успеет, если срочно его не перевязать. Она лихорадочно осматривает недавнее поле боя. Четверо мертвых орбов лежат на нем, а за стволами деревьев уже маячат следующие воины, что послал за ними Оруш. Арона содрогается, вспоминая его. Ненависть придает ей решимости.
Она срезает длинный лоскут с подола рубахи заколотого Короссом орба.
— Перетяни себе рану, а я задержу их, — просит она.
— Когда ты научишься слушаться! Надо уходить, — Коросс бледен и очень зол, но Арона не обращает на это внимание.
Резкий кувырок, и она около мертвеца, продолжающего сжимать сеть. Присев, она смотрит на своих врагов, а в голове формируется последовательность действий. Воины Оруша не торопятся, медленно расходясь в разные стороны, окружая. Один из них улыбнулся, обнажив желтые зубы, и манит толстым пальцем.
— Двадцать пять! — торжествующе закричала она, хватая сеть и выпрямляясь.
Безумное ликование заставляет каждую клеточку тела дрожать от предвкушения. Не выдержав переполняющего ее возбуждения, она начинает танцевать, как танцевал когда-то Коросс на восходе солнца. В клубах молочного тумана и искристой россыпи росы. «Раз-два-три, раз-два-три!», — напевает она, все быстрее вращая над собой сеть. Как делала это Абиэль в ее красочных снах. Амплитуда движений тела нарастает по мере приближения к ней орбов. Чем быстрее танец, тем замедленней становятся движения врага. Сама реальность становится вязкой. Как раз то, что ей нужно. Кромки сети напоминают ломаную линию, замыкающуюся вокруг нее. Тело делает стремительный выпад вперед, руки — плавное движение вверх-вниз, а потом на себя… — один из орбов, не успев отклониться, с противным всхлипом медленно летит в сторону, хватаясь за горло. Шаг вправо, присед, выпад с позиции снизу, и снова вверх-вниз, на себя — другой орб падает, хватаясь за сломанную ногу. Шаг назад, разворот, прыжок, новое выверенное движение рук — третий орб рычит, пытаясь выпутаться из сети.
— Двадцать четыре, двадцать три, — считает она, радуясь словно ребенок.
Чему? Она сама не знает. Зато она знает, что сделает с орбом со сломанной ногой. У него на поясе бултыхается фляжка, а Короссу сейчас нужна вода. Арона одним движением перерезает ему горло его собственным клинком.
— Неплохо, — улыбнулся ей Коросс, жадно глотая из переброшенной ему фляжки.
Он успел себя перевязать и теперь старается выглядеть бодро. Коросс идет вперед, настороженно поглядывая по сторонам. Ланетта двигается следом. Она знает, им нужно засветло добраться до пещеры. Там в плену томится ее мать, скованная цепью, другой конец которой находится в руках Оруша. И он все ближе и ближе подступает к своей жертве. Если она и Коросс не успеют, случится страшное. При мысли об Оруше, ненависть очередной раз обожгла все ее естество. Он должен умереть.
