Анна Инская - Верни нам мертвых
Правитель взревел:
— Эй вы там, объясните придурку!
Мой отец взялся исполнить приказание:
— Рейг, баран ты баран и есть. Ты что, стену вокруг города не видел? А вокруг дворца правителя еще одна стена. А какая там прочая дополнительная защита установлена, тебе неученому и не уразуметь. Кое-что получше вашего справедливого оружия.
Рейг удивился:
— Говоря о баранах, я тут у вас ни овец, ни коров не видел. Лесов, полей и огородов тоже. Если вас в осаду возьмут, что есть-то будете?
Хозяин властно кивнул в направлении моего отца, и Удар Молнии стал втолковывать Рейгу:
— Мы теперь все можем взять из прошлого. Не можем прошлое менять, но можем взять то, что и так пропадет. В древних войнах все жгли, ага? Что делают наши ребята? Забирают коров и овец из горящих во время набегов деревень. Или, например, если амбар все равно сгорит, то почему не забрать из него хозяйские запасы? Да и корабли с товарами разбивались на скалах, и лесные пожары бывали, и наводнения, и многие другие бедствия — на наше счастье. Мы прихватываем то, что все равно бы исчезло без следа. Если сомневаешься, то увидя, поверишь. Сегодня для нас прошлое будет великой винной бочкой! Только крана не хватает, да нам пролитого не жалко. Прошлое большое, и все оно — наше!
Удар Молнии любит наглядность. Он дал команду своему комбинезону, на миг исчез, потом снова объявился на арене, и в руках у него уже сияла огромная чаша из горного хрусталя. Победоносно объявил:
— Взял из тонущей Атлантиды, даже сполоснуть успел.
Не знаю, правду он сказал или пошутил. Приволок откуда-то из прошлого золотые кубки, в несметном количестве. Наконец, с изяществом фокусника, вытащил из кармана ковшик, который у нас называется "черпачок-задарма". Это мини- машина времени, для транспортировки из прошлого вина, браги, пива и прочих предметов первой необходимости. Держа ковшик на расстоянии вытянутой руки над хрустальной чашей, Удар Молнии дал голосовую команду своему комбинезону, снова на миг исчез, опять появился на арене и проворно отскочил в сторону.
Много раз я видел, как приходит вино из прошлого, и всегда это незабываемо красиво. Рубиновое сияние в воздухе — все ярче и ярче — оно будто разрывает пустоту над ареной — так весной раскалывается лед на реке. Потом вино медленно материализуется, начинает искриться алыми каплями, будто вытекает сок из ягод, растущих в иных мирах. Разлом в воздухе превращается в сверкающий винный водопад, краденое вино струится из прошлого, наполняет хрустальную чашу и щедро переливается через край. Сейчас начнется еще одно пиршество бессмертных.
Первый кубок Удар Молнии поднес правителю. Господин И улыбнулся:
— С дымком вино, из горящего города.
Потом пили все. Угощения было вволю — видно в прошлом мой отец бросал черпачок-задарма из бочки в бочку, а погреб ему попался богатый. Удар Молнии отошел в сторонку, вином не услаждался. Мой отец принципиально не любит терять контроль над собою, да и мне небось не хотел подавать плохой пример. Он был рад, что смог услужить правителю, и в честь удачного дня проявил доброту. Притащил из прошлого пустую бутылку. Наверное, из горящей квартиры какого-нибудь алкоголика прихватил. Нацедил вина и подарил Рейгу. Но велел выпить только после представления, а то руки будут трястись с непривычки к питью, что намного крепче старинного пива.
Рейг полюбовался на бутылку, потом положил ее в котомку. Я надеялся, что поняв безнадежность ситуации, он образумится. Он же, как полагается древнему человеку, быстро переключился на интересный сюжет и поинтересовался:
— А воду из речки вы тоже можете утащить?
— Можем еще и не то, — ответил Удар Молнии, — А теперь руби руку Змеелову, а то тебе самому плохо придется.
Волк и ворон
Рейг призадумался. Я спрашивал себя: на что он теперь решиться? Отрубит Змеелову руку или нет? Но не зря Ифри говорила мне, что Рейг из тех людей, от кого никогда не знаешь чего ждать. Он вдруг объявил:
— Вам нужно вино из прошлого, а мне совет из прошлого. Вы меня диким зовете, дикий я и есть. А женщина моя была дочь ученого южанина, грамотная и рассудительная, такую и вам желаю. Отпусти меня спросить у нее совета, вождь- колдун! На лесном языке объясню, если на простом не понятно. Охотники рассказывают, будто волк дружит с вороном. Чернокрылый хитрец видит с неба добычу, кричит на зверином наречии, зовет серого охотника, рассказывает ему куда бежать. А тот потом с другом-вороном мясо делит. Так и мы Ифри. Охотничье чутье у меня есть, но в ваших всемогущих чародействах я запутался как серый волк в чащобе. А моя подруга благодаря отцовским наставлениям видела все будто птица с неба. Можно мне пойти у нее спросить, что мне теперь делать: нарушить закон или выбрать славную смерть?
Правитель уже хотел выругаться, но его секретарша увлеклась идеей:
— Господин правитель, а Тацит пишет: древние германцы считали, что в женщинах есть нечто священное. Господин правитель, а давайте отпустим посоветоваться. Ну, для красоты эксперимента, и заодно увидим, оживлять ли нам Тацита.
Правитель все-таки выругался, но разрешил проверить трепло Тацит или нет. Я вызвался проводить Рейга в прошлое. Ведь я знал, где и когда погибла Ифри. Она умерла в лесу, в одиночестве. Если бы Рейг поговорил с ней, ничего не изменилось бы в мире. Координаты места, где я жил я помнил наизусть. Время гибели моей приемной матери забыть не сумел. Я дал команду своему комбинезону и комбинезону Рейга, и мы оказались в холодной осени прошлого. Деревня была рядом, но нам нельзя было попадаться на глаза ее жителям. Я не сразу нашел я точный момент во времени. Много раз мы перемещались от одного вечера к другому, пока не увидели, как возвращаются в деревню те, кто погубил Ифри. Мы должны были войти в лес на закате солнца, когда охотники и дровосеки идут домой и не увидят нас. А уйти из леса нам надо было с наступлением сумерек — раньше, чем выйдут на охоту хищники. Наверняка мою приемную мать растерзали дикие звери. Они не должны остаться без добычи.
Теперь осталось найти Ифри, пока еще живую. Мы побрели по пустым полям. Этот год был очень холодным. Нам было согреться нечем, кроме надежды скоро снова вернуться в теплое будущее. Земля уже смерзлась, и никакого следа не оставалось от нас. Я подумал: так навеки смерзлось прошлое, и нам не изменить его.
