Юрий Соколов - Путь в Обитель Бога
— Не смей повергать в прах святыню, которая покоилась на престоле Всевышнего! — заорал Енох, пытаясь вскочить и метнуться в сторону Книги.
Тотигай рванул его назад, зацепив когтями плащ. Я подобрал верёвку, проверил её прочность и передал Орексу.
— Свяжи его так хорошо, как только можешь. Первоевангелие, значит… Ну-ну. Неплохая идея, если требуется навешать лапши толпе верунов… Слушай, Енох, мы тебя свяжем и оставим здесь, предоставив суду Господа, которого ты без конца поминаешь. Непроходимые Границы ночью расширяются. Успеешь до темноты перетереть верёвку о камни — спасёшься, хотя по-хорошему следовало бы тебя пристукнуть сразу. Окажется верёвка слишком крепкой — пеняй на себя, ты сам её принёс… Что у тебя во фляге? Вода? Отлично, тебе потребуется освежиться после тяжёлой работы, если доведёшь её до конца. Да, Орекс, заткни ему пасть его же тряпками. Готово?.. А где Тотигай? Только что был здесь.
— Полез на ту скалу, — ответил Бобел. — Хочет посмотреть, где яйцеголовые.
— Не сидит без дела… А вот и он.
— Плохие новости, Элф, — сказал Тотигай, подбегая ко мне. — Ибогалы не пошли в город — свернули, скачут сюда.
— Всё, убираемся к чертям… Ну что тебе, девочка? — Коу была рядом, цеплялась за меня, всхлипывала и тянула прочь. — Да идём мы, идём…
Вот ещё с кем беда! То мы попадаем в перестрелку, то Орекс пытает пленного, то я избиваю Еноха… Ну что девчонка видит каждый день? А ведь так продлится ещё не один день. Нет, прав был покойничек Генка — плохие мы учителя для неё.
Я повёл наш отряд к потайной тропе монахов прямо по опасной зоне. Имхотеп, помнится, говорил, что яйцеголовые не могут следить за перемещениями Книги вблизи от непроходимых Границ. Хорошо, если так — тогда им придётся искать наши следы. Причём делать это по соседству с верной погибелью.
Мы были в двух шагах от прохода, когда на нас из-за валунов с воплем бросился человек. Тотигай мигом сшиб его с ног, оскалился, намереваясь вцепиться в горло, но замер в нерешительности. Я подбежал к нему. На земле лежал Сол.
— Элф, Элф! — затараторил он, хватаясь за стоявшую на его груди лапу кербера. — Я пришёл, чтобы предупредить! Вы не должны идти вместе с Енохом!
— Да, мы уже знаем, — ответил я, делая знак Тотигаю.
Оказавшись свободным, Соломон быстро сел. Дышал он тяжело, на запястьях болтались обрывки верёвок. Я наклонился и принялся срезать их ножом.
— Твои единоверцы тебя связали. За что?
— Я не верю, что вы слуги сатаны, — решительно заявил Сол. — Слуги сатаны не выручают попавших в плен, они не станут заботиться о раненых. Я так и сказал преподобному Иеремии. Но преподобный…
— Сволочь он, твой Иеремия, — сказал я без обиняков. — Я был о нём лучшего мнения, но оно круто изменилось после знакомства с Енохом. Никогда не думал, что созерцатели бывают такими, но он — настоящая сволочь. Это ж надо так людям головы дурить.
— Элф, — осторожно обратился ко мне Сол, — а у вас правда есть Первоевангелие?
Я посмотрел на его запястья, кожа с которых была содрана едва не до костей. Видно, парень немало потрудился, освобождаясь от пут, и Господь был на его стороне.
— Первоевангелия у нас нет, — ответил я. — Но есть другая вещь, которой хочет завладеть ваш магистр. Кстати, где он?
— На заставе, — сказал Соломон, и тут же пояснил: — На тропе, с той стороны Границы есть застава. Преподобный выехал туда вчера вечером. Он и сейчас там, собирается сюда. Я сам видел, когда крался мимо.
«Считает, что мы уже мертвы, — подумал я. — Тогда не такой уж он и ясновидящий. Или тоже ничего не чувствует, пока мы поблизости от Границы?»
— Сколько там всего ваших людей?
— Четверо постоянно дежурят на заставе. И ещё несколько человек выехало из монастыря с магистром. Сколько точно, я не знаю, но преподобный не любит, когда его сопровождает большая свита. Всего будет… Может восемь, может десять.
Прикинув, что хуже, — около сотни ибогалов сзади или десяток верунов впереди, я без колебаний выбрал последнее и обратился к Солу:
— Послушай, мы сейчас уйдём отсюда — все, кроме девушки. Позаботишься о раненом? — Соломон кивнул. — И за девушкой присмотри тоже. Она побывала в лесу, у бормотуна… Понимаешь, что это значит? Вижу, понимаешь. Не отпускай её никуда, а мы быстро.
У Границ есть множество препоганых свойств, способных порушить любой оптимизм. Например, через них не передаются звуки. Мало того, что ты ничего не видишь на другой стороне, так ты ещё и не слышишь ни хрена. И нельзя высунуть голову с Додхара на Землю, чтобы посмотреть, что происходит на Старой территории. Или ты ещё здесь, или уже там.
Мы рисковали нарваться на Иеремию сразу после перехода, но и он рисковал не меньше, да ещё ничего не зная об этом. Раз четверо неотлучно находились на заставе, то он не мог взять их с собой, и перевес его команды над нашей был бы минимальным. Однако мы ни с кем не столкнулись. А вот заставу увидели сразу же.
Она перегораживала единственную тропу в ущелье, склоны которого поросли редким кустарником, тонкими осинами и кривыми низкорослыми соснами. За двести шагов от заставы ещё попадались большие, скатившиеся со склонов валуны, но перед самым укреплением тянулось открытое пространство. Монахи убрали оттуда все камни, использовав их для строительства стены в рост человека с разрывом посредине. Менее чем в десяти шагах они возвели ещё одну стену, края которой не доходили до склонов ущелья, и въехать на заставу можно было только зигзагом. Через полтораста шагов дальше по тропе возвышалась подобная же конструкция, а над всем этим господствовало расположенное выше по более крутому левому склону пулемётное гнездо. Стенка, защищавшая его полукольцом, была невысокой. За ней виднелся вход в пещеру.
Всё это я рассмотрел, забравшись высоко по левому склону ущелья. Здесь почти не было укрытий, но это означало, что наблюдатели на заставе менее пристально за ним следят. Добравшись до узкой лощинки, которую промыла стекавшая с гор вода, я оказался почти у заставы, но высоко над ней, и решил, что лучшей позиции нечего искать, иначе я рискую свалиться на головы монахов. Пулемёт отсюда не было видно, зато остальное — отлично. Доползший со мной до лощинки Тотигай облизнулся и выжидающе поглядел на меня.
— Слушай, — прошептал я керберу, — тебе придётся побегать. Слетай обратно через Границу, возьми Генкин автомат и все гранаты к подствольнику. Они в моём рюкзаке. Если не справишься с завязками, попроси Сола. Отдашь автомат Орексу — пусть расстанется со своей винтовкой, от неё внизу никакого толку. Начинаете по моему выстрелу. Я присоединюсь к вам как только смогу.
