Павел Блинников - Сказочка дедушки Абдулы
— Отпустите меня. Отпустите, пожалуйста. Я так больше не могу. Я не выдержу больше. Клянусь, если вы не отпустите меня, я покончу с собой!
— Я отпускаю тебя. — сказал Эван, и оторвал ей голову. На его лицо попало несколько теплых капель крови, он стер их рукавам рубашки, и пошел дальше.
Мальчики отрывают головы куклам Барби, Эван отрывал их куклам покрупнее. Он шел дальше и продолжал осматривать рабов. Иногда его взгляд задерживался на ком-нибудь, но он не мог заставить себя возбудиться от вида грязного человека. В его представлении секс должен быть с чистоплотным партнером, а не с этой рванью. Быть может, если их отмыть они предстанут перед ним в другом свете, но Эван сильно сомневался в этом. Он не сможет заменить образ этих грязных людишек на отмытых и хорошо надушенных.
Он безучастно смотрел на рабов, и уже собирался повернуться, чтобы уйти и окончательно не испортить себе настроение, когда его взгляд зацепился за одну из клеток. Вроде ничего необычного — такие же грязные люди, все мужчины и поначалу Эван даже не понял что его там привлекло. Но тут глаза ухватились за маленькую тощую фигурку, сидевшую у прутьев решетки в отдалении от всех. Он подошел к клетке и стал разглядывать заключенных. Мужчины, в основном сильные и здоровые, но были и калеки. Главный в клетке был здоровый бородатый мужик, одетый в две шубы и стоявший по стойке смирно прижимаясь к стене. Он дрожал и старательно отводил взгляд. Эван осмотрел остальных. По одежде можно было составить неплохое представление о местной иерархической лестнице. Вот эти пятеро самых здоровых были лучше всего одеты, а значит они держали эту клетку. Те, что были посубтильней, тоже были одеты, но курток им не полагалось. Калеки и самые слабые были почти голыми. Была здесь и одна женщина, но она не видела Эвана, а просто смотрела пустыми глазами в противоположную стену амбара. В ее статусе тоже можно было не сомневаться. Но парень лет семнадцати был явным исключением из местных правил. Ничего примечательного, на первый взгляд и не заметишь, но все же он был чуть чище, чем остальные. Он не отличался мускулатурой, а скорее даже был худым и каким-то болезненным, но, тем не менее, сидел в нормальной одежде, а на ногах были добротные сапоги. Эван медленно осмотрел его с ног до головы, и наконец, взглянул в лицо. Сначала он не смог ничего разобрать — со лба парня на лицо падала длинная засаленная челка. Но когда Эван уставился на него, парень, как будто бросая ему вызов, откинул ее и посмотрел в темные глаза антихриста.
Эван смотрел в такие же как у него темные глаза, и ждал пока пацан отведет взор. Обычно на это уходит всего пара секунд, но он продержался почти минуту. Он опустил глаза, и Эван заметил, что при этом его кулаки сжались, а костяшки пальцев побелели. Мальчишке не нравилось, что он проиграл этот поединок. У него было обычное лицо: некрасивое, и даже где-то грубое, но определенно решительное. Хотя на лице уже красовалась пара шрамов, и переносица была перебита, причем не один раз. Эван заглянул к нему в сердце, и увидел там такую непроглядную тьму, что поразился тому, что парень до сих пор жив. Только у Эмета он видел подобное, да и то, тьма пробудилась в его жене после встречи с ним. А у этого мальчишки злоба чуть не выплескивалась наружу. И это было интересно.
— Отведите его в мою машину. — сказал Эван надсмотрщику. Тот молча ходил за антихристом и по лбу с вытатуированным перечеркнутым крестом бежали крупные капли пота. Он тут же пошел за охранниками, чтобы отдать приказ. Эван пошел к машине.
Когда мальчишку вели в машину, он молчал. Эван тоже не проявлял к нему никакого интереса, и только прислушивался к той злобе и страху который вызывал у парня. Он боялся Эвана, и ненавидел себя и его за этот страх. Они приехали в цитадель, и охранники отвели раба в спальню к антихристу. Эван сначала зашел в тронный зал, и отдал распоряжения, чтобы его не беспокоили, а потом последовал к себе. Открыв дверь, он увидел, что парень сидит на его незаправленной кровати, и от грязных джинсов под его задницей осталось серое пятно на белоснежных шелковых простынях.
— Я у тебя поссал. — сказал парень звонким голосом. — Хороший у тебя тубзик. Что там за мужик сидит?
— Один из бывших попов. — сказал Эван закрывая за собой дверь. — И ты можешь положить нож на место, все равно я бессмертен.
— А зачем тогда тебе столько охраны. — улыбнулся парень. — Нет, тут нестыковочка начальник.
— Хочешь, проверь. — пожал плечами Эван. Он не боялся, что парень окажется героем. Слишком много в нем зла.
— Ладно, поверю на слово. — парень достал из куртки небольшой стилет которым Эван чистил ногти, повертел его меж пальцев и положил на столик. Эван уселся в кресло, предварительно развернув его так чтобы видеть собеседника.
— Как тебя зовут? — спросил антихрист.
— Пепе.
— Пепе, а дальше?
— Пепе Длинный Конец если полностью. Но что-то мне подсказывает, что ты меня так называть не будешь. — Эван опустил взгляд на уровень паха. — Нет под штанами не видно, но и ты поверь мне на слово.
— Иди прими душ Пепе, а потом тебе принесут чистую одежду и ты расскажешь мне о себе.
— А что если я не хочу?
— Не хочешь чего?
— Ну мыться, переодеваться и тем более трепаться.
— Если ты сделаешь как я сказал, то тебя накормят, а если откажешься то я убью тебя.
— Да, на таких условиях и в жопу дашь. Ладно, начальник, где у тебя купальня?
Эван показал на дверь слева и Пепе пошел туда. Спустя минуту послышался звук включенной воды. Мальчишка определенно заинтриговал Эвана. Пепе буквально трясло от страха, но он боролся с ним собственной ненавистью. Эван понимал, что в подобном состязании с ним Пепе проиграет — антихрист мог вызвать страх в любом человеке. Быть может только тот молодой герой его не боялся ни капли, но на то он и герой. Но здесь было все совсем по-другому. Ненависть и злоба клокотала в нем, он был рабом, но все еще продолжал сопротивляться.
Пришли слуги вызванные звоном колокольчика и Эван приказал им принести чистую одежду и еду для Пепе. Вскоре тот вышел из душа на ходу вытираясь полотенцем. Одновременно с ним в комнату вошли и слуги. Смуглое тело парня покрывали десятки шрамов, были там даже рубцы от пуль. На спине следы от плетки, на шее шрам от бритвы, такой же на запястьях правой руки. Он посмотрел на пах, и обнаружил, что Пепе действительно заслуживал свое прозвище.
— Что нравится? — спросил Пепе с улыбкой вытирая длинные волосы. Парень не предполагал, что Эван знает, каких усилий ему стоило улыбнуться.
— У меня не меньше. — ответил Эван.
— А я и не сомневаюсь начальник. — он взял у слуг одежду и нарочно стал одеваться не снизу а сверху, трусы и брюки он надел в последнюю очередь, только когда одел носки.
