Евгения Техтелева - Наследие (СИ)
Переговоры длились дольше, чем ожидала Джайра. Слишком большая стая мотыльков начинала перекрывать свет. Луна спешила выбраться из-за туч. Зайн подал знак «идет». Слышно было, как задремавшие лошади затоптались на месте. Джайра перевернула ладонь кверху — «приготовься», Тамира коротко подняла кулак. Карета, медленно набирая темп, показалась из-под навеса. Сквозь нещадное дребезжание рессор даже не слышно было звука разбившегося стекла. По стенке кареты в гаснущем свете фонаря бежали капли жидкости. Все прошло гладко, карета скрылась в конце улицы, но Джайру привлекли отчаянные знаки Зайна — «другая цель». Она обратила взгляд к переулку. Оттуда послышалась глухая ругань, кучер щелкнул хлыстом, и лошади с дикими глазами понеслись по улице. Вышедшая из-за туч луна высветила золоченый герб на дверке кареты. Времени для раздумий не было. Сорвавшись с места, Джайра помчалась по крышам вдоль улицы и спрыгнула вниз, едва сумев зацепиться правой рукой за крышу кареты. Ширмы заднего окна раскрылись, из окна выглянул густо заросший мускулистый телохранитель.
— Лис!
В его руках бледным светом сверкнул нож. Балансируя одной рукой, Джайра защищалась Шипом, стараясь заставить цыгана отстраниться в салон кареты. Главное — успеть разглядеть сидевшего там дворянина. Луна поможет в этом.
Помогла и неровная дорога. От слишком резкого толчка цыган повалился внутрь, не дав возможность Джайре заглянуть туда. С последней попыткой она перехватила руку и вынула из кармана запасной пузырек с пахучей жидкостью, разбила его о бархатную обшивку кареты. Из окна снова показался цыган и ногой столкнул наемницу с кареты. С криком боли прокатившись по булыжнику несколько метров, Джайра распласталась на дороге. Приподнявшись на одной руке, она посмотрела вслед карете, на стенке которой расплывалось черное пятно…
Суматоха поднялась во всей общине, даже если бы все спали, а не тревожно ожидали своих ассасинов. Мааруф и Зайн поддерживали Джайру с обеих сторон, стараясь не задевать неестественно вывернутую левую руку. Она же ничего толком не могла сказать, только сдерживала стоны от боли, пока ее не усадили в кресло на втором этаже. Вся сжавшись и прижимая к себе изо всех сил больную руку, она тяжело дышала, глядя в пустоту. Поднявшийся Фарен не сразу понял, что произошло — обескураженные и растерянные ученики что-то оживленно на хецинском рассказывали слугам из общины, Хаким и Ксия бранились на весь двор, споря, чем лучше лечить раненую.
— … Отвар из костяного куста вполне подойдет!
— Сначала нужно выправить кости! Немедленно несите костоправ!..
Он присел в соседнее кресло.
— Что случилось?
Она перевела на него мутный взгляд.
— Чуть не провалили дело.
— А что с рукой?
— Вывих, — хором ответили целители.
Фарен молча подал Джайре руку. Она недовольно посмотрела на него, но помощь приняла.
— Ты всегда оказываешься рядом, когда кому-то больно?
Некромант, улыбнувшись, пожал плечами.
— Я умею избавлять только от поверхностной боли, вывихи исцелять я не умею. Извини.
— Я тебя об этом и не прошу, — со вздохом облегчения она расслабилась в кресле, откинувшись на спинку.
Уступив Ксие, Хаким напустился на учеников:
— А теперь скажите мне, как вы допустили, что ваш всевидящий получил увечье?
Джайра снова выдохнула:
— Хаким, они не виноваты. Это была случайность. Там было две кареты.
— Две кареты?
— Да, ты не ослышался. Одна из них была почтовая. Случайно проезжала по этой же улице.
— Или они не случайно выбрали именно эту улицу.
В наступившей паузе оба аль-мусиальда переглянулись.
Ксия со слугами притащили странное сооружение из металла, ремней и дерева.
— Как вы узнали?
— Что узнала? — переспросила Джайра Тамиру.
— Что будет еще одна карета?
— Это просто. Такие люди, сколько им не угрожай, никогда не приходят на встречу одни. Охрана, соглядатаи, даже подставные — они прихватят с собой всех. Удивительно, что была всего только одна карета.
— А про телохранителя?
— Я видела, как шторы отбрасывают шевелящиеся тени. Но я не предполагала, что это будет цыган. Если бы знала, не была бы так опрометчива, — она задумалась. — Откуда он меня знал? Откуда они знали, что это буду именно я?.. И он явно понимал, что мы ассасины… Ему сообщили. Сообщили, что «охотничьи угодья» посещал кто-то из ассасинов. А я ведь говорила «егерю»… Да, сеть этого паука велика, но не настолько сильна, раз он собственноручно делает заказы и сам ездит на такие мелкие встречи. Все из-за меня… а точнее — из-за этой проклятой метки!..
— Она поставлена на твоем лице не зря, — перебил ее Хаким, — ты опаснее, чем думаешь.
Хаким начал готовить целебное снадобье. Отодвинув Фарена и выпроводив всех лишних, Ксия закрепила раненную руку Джайры в деревянном желобе и затянула ее ремнями, ухватившись за железную вертушку. Приготовившись, Джайра посмотрела на Фарена, в ответ пожавшего ей здоровую руку, все еще держа ее в своей.
— Как ты не смогла справиться с телохранителем? — задал вопрос Хаким.
Только она открыла рот, как Ксия резко крутанула рычаг. Крик боли оглушил и обездвижил весь двор. Выдернув руку из руки некроманта, наемница упала на колени и вцепилась в костоправ, сжав зубы и процедив сквозь них:
— Не знаю. Говорю же: я не знала, что он из цыган, и поэтому не была готова.
— Раньше твое внимание было всевидящим, и тебе не нужны были приготовления — ты была всегда наготове.
Джайра сердито глянула на хецина.
— Хочешь сказать, я теряю сноровку?..
Снова крик, протяжнее предыдущего. Не помогла даже сила регенерации, которую Фарен вкладывал в прикосновение к ее здоровой руке, сжимавшей дерево.
— Ты не могла бы делать это аккуратнее? — упрекнул Фарен амазонку. — Я не успеваю сосредоточиться.
— Может, ты знаешь, как ее вылечить?..
— Ты всегда была лучшей, — продолжал Хаким, — это неизменно. Но что-то путает твои мысли, вводит тебя в растерянность. Ты стала несобранной. Даже если тебе не избавиться от этой помехи, все же остерегись попадать в такие рискованные ситуации.
Ксия скрутила вертушку в последний раз. Крик. Что-то хрустнуло в плече, и Джайра обмякла, повиснув на ремнях.
— Вы оба быстрее меня в могилу сведете, чем все эти, воры, чародеи и прочие.
— Вот она — благодарность лекарю! — воскликнула Ксия, распутывая ремни. Хаким согласно кивнул ей, воздев руки к небу и что-то произнеся на хецинском, потом сунул Джайре снадобье, от которого она шарахнулась.
— Пей и не морщись.
