Василий Доконт - Зимняя охота короля
Первым королю подвернулся Эрин. Выслушав вопрос короля, он сразу сообразил, куда Василий клонит, но помочь в этом деле не смог.
— Я, сир, особой техники боя у лысых не заметил. Какая там стойка!? Какая защита!? Какие уклоны и отбивы!? Одна лишь крысиная повадка: вцепиться в незащищённое место и хоть зубами грызть или пальцами рвать. Может, против меча и видна у них техника, а против топора всей техники — стоял — целый, упал — двумя половинками. Не представляю, как можно отбить или отвести удар моего топора. Или уклониться от него. Вжи-ик, сир, и хоть там что, хоть железо, хоть дерево, хоть черепная кость — ничто не остановит. Самому следить приходится, чтобы с размаху в землю топор не вогнать. А всё прочее ему — не преграда.
— Гном без хвастовства — это полгнома, сир. Остался один Паджеро.
Но, понимая необходимость ответа на вопрос Седобородого, генерал пообещал осторожно порасспросить гномов, что под Скироной приняли первый бой с табуном:
— Если кто заметил разницу между табунами — я сразу же доложу Вам, сир… И чего я, глупый пень, не пристукнул Геймара раньше? Не пришлось бы нам головы сейчас ломать, выясняя, какой Безликий при жизни лучше мечом владел. Что значит — вовремя не тюкнуть топором записного дурака из баронов! Эх, подвело меня мягкосердечие…
Паджеро на своё мягкосердечие не ссылался, но и он выразил сожаление по поводу добежавшей до битвы за Хафелар жизни Геймара:
— Язык у барона был слишком длинным, и я не трогал его только по причине полной его неспособности к владению мечом. Такой соперник на поединке — позор для хорошего бойца. А знал советник многое. Хуже всего, что он знал и умел использовать слабости других баронов. Теперь этим воспользуется Разрушитель…
— Вы заметили различия в действиях табунов, полковник?
— Нет, сир — я как-то не задумывался, просто рубил и — всё. Но учитывать мы должны самый худший для нас вариант. Постараюсь найти ответ на Ваш вопрос, сир. Мнение Тусона было бы надёжнее — учитель фехтования всегда уделяет внимание мелочам в навыках и стиле. Жаль, что встреча с табуном у него состоялась только одна — в Раттанаре он не успел сразиться с лысыми. Довер управился с ними раньше, чем командор с мятежными баронами…
— Вот Вам, сир, ещё один рубака, опробовавший мечом два разных табуна. Ищем Довера?
— Молод он, Капа — опыта никакого нет. Попробуем, но не уверен, что будет толк.
Довер, и впрямь, ничем помочь не смог. Сражался он против разных табунов по разному. В Раттанаре — пешим, орудуя двумя мечами. Здесь, в Хафеларе — верхом и одним клинком. Если и имелись различия в действиях табуна, их всё равно увидеть Доверу не было дано. Как и бойцам его роты — тем немногим, что уцелели и у ворот Раттанара, и во вчерашней битве.
Что ж, вопрос королём задан, и поисками ответа на него озадачился теперь не только он один.
— Похоже, сир, следующий бой с табуном станут разглядывать под мелкоскопом. Всей армией станут разглядывать. И отличий Вам найдут столько, что складывать будет некуда. Даже, если и нетути их там, отличий энтих. Хи-хи-хи, хи-хи-хи…
Но королю было совсем не «хи-хи-хи». Кто их, «энтих капризных королей», разберёт…
3. Хафелар, двумя днями позже.Весть о победе Василия в Хафеларе разнеслась по Соргону почти сразу же после битвы — постарались и гномы, используя Камни Памяти, и несдержанные на язык пустоголовые из числа агентов Разрушителя.
Разрушитель не стал делать тайны из очередного своего поражения, имея, видимо, желание побудить своих сторонников к более активным действиям и стимулировать в своих агентах изобретательность, понукая их страхом перед Седобородым. Окончательный разгром Масок означал, одновременно, и конец всем планам мятежников, независимо от их направленности и запросов.
Информационная война под девизом «Седобородый — страшный и ужасный завоеватель Соргона» только начала свой бег, и падению Хафелара уже была отведена соответственная в ней роль. Соргон замер в ожидании: когда же на монетах Хафелара проступит лицо Василия? Ждали и враги, и союзники, и подданные. Но прошёл один день, потом — другой, а Хафелар всё ещё не вошёл в состав земель, подвластных Седобородому.
Причин тому оказалось несколько, и не все они зависели от короля. Василий не стал, подобно Илорину, объявлять своей территорию ещё одного, отвоёванного у Масок, королевства. Он решил принять присягу Хафелара в торжественной обстановке, в столице, и, прежде чем двигаться туда, пожелал отдать должное павшим в сражении солдатам. Потому терпеливо ожидал окончания погребальных работ. Как и под Скироной, стали насыпать два кургана — над бойцами короля и над врагами. Проблему составляло множество зарубленных и застреленных коней — погребать их никто не собирался, а свалить туши где-нибудь в овраг означало получить, с наступлением весны, немало неприятностей от гор гниющего мяса. Поэтому, когда местные жители обратились с просьбой — отдать убоину им, король с радостью согласился, при условии, что потроха не будут потом валяться по всей округе. Так что, Хафелару предстояло некоторое время питаться исключительно конской колбасой.
Чтобы не произошло ничего неожиданного, пока сам он сидит вблизи поля боя, в столицу Хафелара Василий отрядил Готама. Генерал некогда служил в местных заградотрядах и получил чин сержанта из рук погибшего в Аквиннаре короля Альбека Хафеларского. Готама могли помнить здесь, да и он имел прежде немало знакомых среди заградителей.
Сюрпризом оказалось быстрое возвращение генерала — его не пустили в город заградители, охранявшие городские ворота. Узнали, приветствовали, но — не пустили. Генерал вернулся обескураженный:
— Мне сказали, что нога завоевателя не ступит на землю свободного Хафелара.
— Что они вам сказали? — возмутился Паджеро. — Это кто же здесь — завоеватели?
Эрин пришёл в такое бешенство, что Василий пригрозил привязать его к командной башне, если гном немедленно не прекратит рваться в столицу королевства — искать обидчиков. Подействовало. Тусон, тот просто скрипнул зубами, и скрип его зубов не обещал ничего хорошего записавшим Василия в завоеватели хафеларцам.
— Господа, — сказал король, — мы не можем, не имеем права, брать Хафелар штурмом. Если он не у пустоголовых в руках. Вот бы выяснить это наверняка, чтобы дров не наломать. Запросим подробности у гномьей общины: кто взял город, и чего он хочет? Полковник Брашер, вы — дипломат! Как вы расцениваете наши шансы на мирное решение хафеларской проблемы, и какие шаги нам следует предпринять для этого? И вы, господа командиры, думайте, думайте, думайте… Я тоже думать буду…
