Р. Бэккер - Воин кровавых времен
— Тогда кто…
Но Конфас уже махнул рукой, подзывая троих - убийц, предоставленных его дядей. Двое, по внешности явные нансурцы, были всего лишь внушительными — а вот на третьего, чернокожего зеумца, даже самые встревоженные офицеры Конфаса поглядывали нервно. Он возвышался над толпой на добрую голову; у него была грудь, как у буйвола, и желтые глаза. Он был облачен в тунику в красную полоску и в чешуйчатый доспех императорских наемных частей, хотя за спиной у него висела кривая сабля, талвар.
Зеумский танцор с мечом. Ксерий проявил воистину императорскую щедрость.
— Эти люди, — произнес Конфас, холодно глядя на генерала, — выполнят работу…
Он подался вперед и понизил голос, чтобы его нельзя было подслушать.
— Но ты, Мартем, именно ты принесешь мне голову Анасуримбора Келлхуса.
Что промелькнуло в его глазах? Ужас? Или надежда? Конфас снова откинулся на спинку кресла.
— Можешь для удобства завернуть ее в плащ.
Протяжное пение труб айнрити разорвало предрассветный полумрак, и Люди Бивня поднялись, уверенные в своей победе. Они находились на южном берегу. Они уже встречались с этим врагом и сокрушили его. Они вступят в битву всей своей объединенной мощью. И что самое важное, среди них шел сам Бог — они видели его в тысячах блестящих глаз. Им казалось, будто копья превратились в знаки Бивня.
Повсюду звучали команды танов, баронов и их майордомов. Люди поспешно облачались. Между шатрами потоком текли всадники. Воины в доспехах становились в кружок, опускались на колени и молились. Они передавали друг другу вино, поспешно ломали и проглатывали хлеб. Отряды двигались к своим местам в строю; одни из них пели, другие держались настороженно. Жены и проститутки, сбившись в небольшие группки, махали руками и яркими шарфами проезжающим отрядам кавалеристов. Жрецы нараспев произносили самые проникновенные благословения.
К тому времени, как солнце позолотило воды Менеанора, айнрити уже выстроились на поле. В нескольких сотнях шагов напротив них протянулась огромная дуга — серебристые доспехи, пестрые халаты, гарцующие лошади. От южных возвышенностей до темных вод Семписа, и до самого горизонта, куда ни глянь, повсюду были фаним. Крупные отряды всадников рысцой двигались через северные луга. На стенах и башнях Анвурата поблескивало оружие. На юге, у мелководья, обнесенного дамбой, темнел строй копейщиков. На южных холмах, спускающихся к морю, тоже скопились всадники. Казалось, будто все вокруг кишит язычниками.
Строй айнрити бурлил, в соответствии с привычками и ненавистью народов, составлявших его. Буйные Галеоты сыпали оскорблениями и насмешками, припоминая кианцам предыдущую бойню. Величественные рыцари Конрии выкрикивали проклятия из-за посеребренных боевых масок. Свирепые туньеры обменивались клятвами со своими братьями по оружию. Дисциплинированные нансурцы стояли неподвижно, ожидая приказов своих офицеров. Шрайские рыцари, сжав губы, смотрели в небо и страстно молились. Надменные айноны, тревожащие и бесстрастные в своей белой боевой раскраске. Шеренги тидонцев в черных доспехах, угрюмо оценивающих количество дворняг, которое им придется перебить.
Сотни сотен знамен реяли на утреннем ветру.
Что за сделку он совершил? Сменял войну на женщину…
Найюр во главе небольшого отряда офицеров, наблюдателей и гонцов поднялся по каменистому склону небольшого холма, возвышающегося над центральной частью лугов; Келлхус ехал рядом с ним. Пройас снабдил Найюра рабами, и они поспешно исполняли его приказы, сгружая подмости с повозок, устанавливая навесы и раскладывая ковры на земле. Они подняли его знамя, сделанное специально для этого случая: две молнии, вышитые белым шелком, каждая перехвачена поперечными красными нашивками, а по бокам размещены конские хвосты, развевающиеся на ветру с моря.
Айнрити уже прозвали это знамя «Штандарт-Свазонд». Знак их Господина битвы.
Найюр подъехал к краю вершины и изумленно оглядел открывшуюся его взгляду картину.
Внизу, насколько хватало глаз, темнело Священное воинство и терялось вдали — огромные прямоугольники и толпы пехотинцев, шеренги и колонны рыцарей в отполированных доспехах. Напротив них по холмам и лугам рассыпались ряды язычников, сверкающие под лучами утреннего солнца. В отдалении виднелась крепость Анвурат — настолько маленькая отсюда, что ее можно было заслонить двумя пальцами; ее стены и парапеты были разукрашены шафрановыми знаменами.
В воздухе висел гул бесчисленных возгласов. Неясные отзвуки далеких боевых труб заглушались пронзительным пением таких же труб, но поближе. Найюр набрал полную грудь воздуха и почувствовал запахи моря, пустыни и речной сырости — и ничего от этого нелепого зрелища, разворачивающегося перед ним. Если закрыть глаза и заткнуть уши, можно вообразить, будто он здесь один…
Он спешился, надменно сунув поводья Дунианину. Оглядывая равнину, Найюр принялся выискивать слабые места в построении айнрити. Через милю их знамена превращались в выступы над кружевом шеренг, потому Найюру оставалось лишь принять на веру, что расположенные подальше Великие Имена построились именно так, как было договорено. Айноны, расположенные на самом краю южного фланга, отсюда казались темными пятнами, протянувшимися вдоль невысоких склонов прибрежных холмов.
Найюр вдруг осознал присутствие Келлхуса и прищурился. Келлхус был одет в накидку из белой парчи, с разрезами до самой талии, на конрийский манер, так, чтобы она не мешала двигаться. Под этим одеянием на нем были кианские латы — возможно, прихваченные с Равнины Битвы, — и плиссированная юбка конрийского рыцаря. Шлем у него был нансурский, с открытым лицом, даже без наносника. Как всегда, из-за левого плеча Дунианина выглядывала длинная рукоять меча. За кожаный пояс были заткнуты два ножа грубой работы, с рукоятками, изукрашенными в туньерском зверином стиле. На накидке кто-то вышил справа, на груди красный Бивень Священной войны.
От этого соседства у Найюра мурашки побежали по коже.
Что за сделку он совершил?
Никогда еще у Найюра не было такой тяжелой ночи, как предыдущая. Почему? — кричал он Менеанору. Почему он согласился учить Дунианина войне? Войне! Ради Серве? Ради безделушки, подобранной в Степи? Ради пустого места?
За прошедшие месяцы он сменял многое. Честь на обещание мести. Кожу на бабские шелка. Свой якш на шатер принца. Сотни немытых утемотов на тысячи и тысячи айнрити…
«Господин войны… Король племен!»
В каком-то смысле эта мысль пьянила его, да так, что от ликования у него шла кругом голова. Какое войско! Оно протянулось от реки до холмов, почти на семь миль, и все равно стоит во много рядов! Народ никогда не смог бы собрать такую орду, даже если опустошить все якши и посадить в седло всех до последнего мальчишки. И он, Найюр урс Скиоата, укротитель коней и мужей, командует этим войском! Чужеземные принцы, графы и палатины, бесчисленные таны и бароны и даже сам экзальт-генерал подчиняются ему! Икурей Конфас, ненавистный победитель при Кийуте!
