Дэвид Дрейк - В сердце тьмы
— Где остальные катафракты, Маврикий? — спросила она. — Здесь не больше сотни.
Маврикий сжал челюсти.
— Остальные в настоящий момент заняты. Но они вскоре к нам присоединятся. Они встретятся с нами в монастыре, когда закончат свои дела.
Антонина подозрительно на него посмотрела.
— Заняты? Делами? Какими?
Лицо гектонтарха напоминало камень.
— А ты как думаешь, девочка?
— О, нет, — прошептала Антонина.
Ирина зашипела.
— Маврикий! Ты что? Это будет сигналом для малва. Они узнают…
— Мне плевать на то, что знают малва! — рявкнул Маврикий. И гневно посмотрел на обеих женщин. — Я не шпион, — заявил он. — И не интриган. Я — командующий букеллариями полководца, и они, — он показал пальцем на сидящих на конях фракийцев, — катафракты моего начальника.
Он широким шагом отправился к своему коню и взялся за удила.
— Если какая-то вонючая свинья думает, что может пытаться тебя убить — без последствий, — то этот сукин сын сильно ошибается.
Он запрыгнул в седло и сверху вниз гневно уставился на Антонину и Ирину. Как статуя. Неподвижная статуя.
Антонина выдохнула воздух. Затем вздохнула и отправилась к своей лошади.
Менее чем через минуту они с Ириной выехали сквозь ворота дома. На улице женщин окружила сотня катафрактов. Маленькая армия начала путь к внутренней части города.
Через некоторое время Ирина пробормотала:
— О, хорошо. Вероятно, Балбан не думает, что ты все еще работаешь на него.
Антонина рассмеялась.
— Считаешь, у него зародятся подозрения? Когда двести катафрактов разрывают его усадьбу на части вокруг него?
Балбан налил чай в чашку Нарсеса. Евнух немедленно с признательностью отпил из нее.
— Спасибо, — поблагодарил он. — Как раз то, что нужно холодным утром.
— Но, надеюсь, небо ясное? — спросил Балбан.
Нарсес кивнул:
— О, да. — Он легко улыбнулся. — Если не считать холода, то это — идеальный день для мятежа и восстания. Ни облачка на небе.
— Хорошо, — пробормотал Балбан. — Последнее, что нам нужно, — это плохая погода. Как тебе кажется обстановка в Большом Дворце?
— Я сказал бы, что почти идеальная. Чем сильнее ухудшается положение Юстиниана, тем крепче он держится за Иоанна из Каппадокии и меня.
Нарсес поставил чашку на стол.
— Именно поэтому я пришел сюда. Юстиниан приказал мне оставить Большой Дворец и собрать войска. Поскольку у меня появилась возможность, я подумал, что стоит заглянуть для последнего совещания. — Он хрипло рассмеялся. — Войска. Юстиниан до сих пор не сознает, что у него нет войск, за исключением дворцовой стражи. Все остальные воинские подразделения в столице заперлись по своим казармам, пережидая бурю. Нам даже не потребуется Эгидий с армией Вифинии. Голубых и Зеленых должно быть достаточно.
Балбан кивнул:
— В таком случае нам и совещаться практически не о чем. Банды начнут собираться к полудню. Мои кшатрии захватят ипподром в течение часа. Все, что от нас требуется, — это появиться и надеяться, что Ипатий придет для провозглашения его новым императором, — Балбан нахмурился.
Нарсес фыркнул:
— Он появится. Или если он не придет, то появится Помпей. Конечно, нам придется обеспечить нового императора новыми штанами. Я уверен: оба племянника уже наложили в штаны. Но Ипатий будет там. Амбиции сильнее страха.
Балбан рассмеялся. Затем более серьезно спросил:
— А что там с Феодорой?
Нарсес поморщился.
— Это — единственная небольшая проблема. Она знает обо всем, Балбан, — я уверен в этом. Ее новая начальница шпионской сети — молодая женщина по имени Ирина Макремболитисса — дьявольски способна. Но Юстиниан жену совсем не слушает, — Нарсес пожал плечами. — А теперь время у него вышло.
Балбан заворчал.
— Тем не менее… — Нарсес колебался, затем снова пожал плечами. — Несомненно, ты прав. К ночи это в любом случае не будет играть роли. Ее труп присоединится к трупу Юстиниана, будут кормить рыб в Мраморном море.
Нарсес сжал губы, борясь с негодованием. Он яростно напомнил себе о своих амбициях. Чтобы скрыть чувства, наклонился вперед и протянул руку к стоящей на столе чашке с чаем.
Рука остановилась. Чашка дрожала.
В небольшую комнатку ворвался Аджатасутра.
— Уходим! — зашипел он. — Немедленно!
Наемный убийца широкими шагами направился к двери в дальней стене. Резко отворил ее и стал поспешно оттаскивать в сторону тяжелый сундук, который стоял на полу в каморке за дверью.
Балбан встал и злобно нахмурился.
— Что ты себе позволяешь?..
Аджатасутра, все еще двигающий тяжелый сундук, повернул голову. Его глаза напоминали горящие угли.
— Если ты, Балбан, хочешь прожить дольше двух минут, помоги мне отодвинуть чертов сундук от потайного хода.
Балбан остался стоять на месте, все еще хмурясь Нарсес мгновенно встал из-за стола и отправился на помощь Аджатасутре. Несмотря на возраст и небольшой рост, евнух не был слабаком. С его помощью Аджатасутра выдвинул сундук из каморки.
— Ставь к стене, — проворчал наемный убийца.
Мгновение спустя сундук стоял там, где нужно. Аджатасутра запрыгнул в каморку и отвернул дорогой ковер. Затем мгновение возился с половицей, которая казалась неотличимой от всех других на деревянном полу, и открыл дверь потайного хода.
— Лезь, — приказал Нарсесу.
Старый евнух не колебался ни секунды и стал спускаться вниз по лестнице.
На полпути вниз лестница начала дрожать. Нарсес остановился, наполовину высунувшись из проема, и уставился на Балбана. Начальник шпионской сети теперь стоял у ведущей в каморку двери.
Он все еще хмурился — но теперь больше от удивления, чем от злости. Балбан посмотрел вниз, на свои ноги.
— Почему дрожит пол? — спросил он.
Нарсес бросил быстрый взгляд на Аджатасутру. Наемный убийца с трудом сдерживал ярость.
— Матерь Божия, — пробормотал Нарсес. И обратился к Балбану: — Что ты сделал, ты, чертов идиот?
Балбан гневно уставился на него.
— Это тебя не касается, Нарсес! — рявкнул он.
Затем, продолжая хмуриться и глядеть в пол, он снова спросил:
— Почему дрожит пол?
Нарсес фыркнул.
— Как я понимаю, ты никогда не сталкивался с атакой катафрактов в полном вооружении? — спросил он. — Вот что ты чувствуешь, дурак. Несколько сотен тонн приближающейся смерти и разрушения.
Балбан выпучил на него глаза.
— Что ты несешь? Мы в центре Константинополя!
Нарсес вздохнул и посмотрел на Аджатасутру.
— Он приказал убить Антонину, — процедил наемный убийца сквозь стиснутые зубы.
— Прекрасно, — пробормотал Нарсес. — Просто прекрасно.
