Андрей Астахов - Воин из-за круга
– Слава императрице! – провозгласил он и ударил себя рукой в грудь.
– Слава императрице! – повторил Эггер ди Скар, командир Черной бригады.
– Слава императрице! – в один голос сказали Эльгар ди Уард и командир тяжелой конницы Йорун ди Брин-Хор.
– Слава императрице! – пронеслось над имперским войском. – Слава!
– Это измена! – завопил Риф ди Дарн. – Законный император Шендрегон! Вы все спятили. Эта женщина самозванка.
– Слава императрице! – воскликнул командир роширских арбалетчиков Горам ди Лис.
– Вы безумцы! – не унимался ди Дарн. – Вас всех ждет виселица. Мои Красные плащи не подчинятся этой бродяжке.
– Тогда уводите их отсюда, местьер ди Дарн, – сказал ему маршал. – И побыстрее. Заодно расскажете императору, как был убит его представитель.
– Он донесет на нас, – сказал Горам ди Лис, провожая взглядом командира Красных плащей. – Император накажет наших родственников.
– Не успеет, – сказал ди Мерат. – Мы немедля идем на Гесперополис.
С ледников горы Десяти дев дул свежий ветер, развевая вымпелы кланов над башнями Ай-Раха. Эрл Борнах Белотур стоял на стене и смотрел на равнину, с которой уходили имперские войска. Еще раньше поле несостоявшейся битвы покинули сиды – исчезли так же внезапно и необъяснимо, как и появились, просто растаяли в тенях под кронами деревьев.
К старому эрлу подошел Рослин, кашлянул вежливо.
– Вот и сбылось пророчество ведьм, – сказал Борнах, не оборачиваясь. – Теперь я могу умереть спокойно.
– Надо радоваться победе, а не думать о смерти, – возразил Рослин.
– Ты молод, друг мой. А я сегодня прожил лучший день в моей жизни. Пришел самый лучший момент для того, чтобы уйти с честью. Я спокоен и горд. Никогда еще наш народ не одерживал более славной победы.
– Это твоя заслуга, эрл.
– Нет, – старый вождь покачал головой. – Эта победа одержана не нами. Но я не жалею, что мечи наших воинов остались в ножнах. Это была лучшая битва из всех виденных мной. Так сражались герои древности. И сегодня мы с тобой, Рослин, тоже стали частью легенды.
– Легенды о битве у стен Ай-Раха?
– Нет, легенды о драконе.
Рослин не нашелся, что сказать. Он продолжал стоять возле старого эрла и ждать, что же Борнах еще ему скажет. А старик молчал. Он смотрел, как над равниной, очистившейся от вражеских войск, плывут белые облака. И слушал ветер, налетавший с горы Десяти дев – места, откуда души павших в бою героев уходят в небесные чертоги богов. Ветер, с которым до слуха Борнаха долетали слова одобрения и благодарности, сказанные теми, кто уже переступил порог Вечности и теперь вместе с живыми радовался тому, что народ волахов будет жить. Голоса пяти погибших сыновей Борнаха тоже вплетались в этот хор. И старый эрл внимал им, улыбался и качал головой.
– НЕЕЕЕЕЕЕЕТ!
Сначала перед взором была кровавая тьма. А потом она ясно увидела это зрелище – распростертое на траве тело Хорста, страшную кровоточащую рану на его груди, – услышала его последний крик. Неописуемая боль разорвала ее сердце, будто клинок убийцы Хорста вошел в ее сердце. И Аина ап-Аннон снова закричала.
Ее духовное зрение позволило ей увидеть весь поединок. Она была уверена в победе Хорста. Но что-то пошло не так. Почему, по какой причине? Ведь в том мире, откуда пришел к ней Хорст, он убил этого мальчишку…
Ей уже не открыть оставшиеся врата – кровавая жертва не принесена, битва так и не состоялась. Ей не освободить Заммека, не осуществить своей мечты. Замысел, который она лелеяла сотни лет, рухнул. Но все это теперь не имеет никакого значения. Потому что ее Хорст ушел от нее. Ее воин, ее рыцарь, тот, кто так искренне и горячо любил ее, больше никогда не улыбнется, не поцелует ее, не заключит в свои объятия.
Когда-то Аина мечтала о человеческом теле. Заключение в пустоте было пыткой, горшей, чем адские муки. Но теперь Черная принцесса Вирхейна поняла, что за право быть человеком, а не бесплотной тенью приходится расплачиваться страданием. Получив это тело, она смогла испытать любовь, которой до сих пор не знала. Теперь же, когда у нее отняли ее счастье, пришли неизбывная боль и ужас потери. Аина и сама не подозревала, насколько она стала женщиной, что значил для нее Хорст. Теперь у нее не осталось ничего. Даже обладая телом, она снова стала тенью.
– О, Хорст! – всхлипнула Аина. – Мой Хорст!
Мраморные статуи и вооруженные всадники с гобеленов равнодушными мертвыми глазами смотрели на нее, а она продолжала лежать без движения, распростершись на мозаичном полу. Где-то в Красном Чертоге ее подданные продолжали свою кровавую оргию, даже не подозревая о том, как их повелительница восприняла уход смертного человека. Все, что осталось у Аины ап-Аннон, так это ее возвращенные. Счастливые, они и не подозревают, что теперь они тоже обречены!
Аина подняла голову и осмотрелась. В чертоге было темно, лишь переливалась огоньками свечей массивная золоченая жирандоль в центре комнаты. Но даже этот тусклый свет резал глаза королевы халан-морнахов. Неужели она снова превращается в призрак, неужели ее Сила оставила ее? Или это всего лишь слабость смертного тела, и она еще достаточно могущественна для того, чтобы отомстить убийцам Хорста фон Гриппена?
Она еще может многое. Она непобедима. Ее невозможно убить. Когда-то ее предали, обманули, заключили в пустоту, но ныне не осталось магов, способных повторить подобное. Скроллинги стали историей. У нее еще остался каролит ди Криффа, так что и дракон ей не страшен. Ее враги проклянут тот день, когда прошли за круг, чтобы вступить в сражение с ней. Она отомстит им всем. И в первую очередь этой суке Вирии, потому что она, именно она, виновна в смерти Хорста. Слабость, отчаяние – они скоро пройдут. Она снова станет Девой-из-Бездны, Ужасом Севера. И если ей не обрести Силу в любви, она сделает источником Силы свою ненависть. А ненависти в ней в избытке. И как знать, может быть, она еще исполнит пророчества Книги Вечной Ночи.
Не быть слабой. Овладеть собой. Отомстить.
Хорст был достоин ее любви. И того, чтобы мстить за него. Главная битва еще впереди. Она уничтожит всех, кто лишил ее счастья, как уничтожила тех, кто когда-то надругался над ней и оставил умирать привязанной к дереву. Гесперополис еще содрогнется от настоящего ужаса. И вся империя содрогнется. Но только…
Только ее рыцаря ей уже не вернуть.
Отчаяние, ледяное как объятия пустоты, накатилось с новой силой, схватило за горло. Аина запустила пальцы в волосы и испустила душераздирающий вопль.
– ХОООООРСТ! МОЙ ХОРСТ…
Вопль разнесся по всему Красному Чертогу и заставил Шендрегона снова забиться в свое убежище. Всю ночь и все утро он просидел за экраном большого камина, содрогаясь при малейшем звуке. Он слышал смех халан-морнахов и слышал клацанье их зубов. А теперь еще и этот леденящий душу вопль. Нельзя так кричать, от такого крика может остановиться сердце у того, кто его слышит. Шендрегон знал, это кричит проклятая душа. Стонет под бременем совершенного. А он чист. Он незапятнан. На нем нет крови. Он не с ними, не с проклятыми. Только нельзя ему больше тут оставаться, надо уходить. У этих стен есть глаза и уши, и они видят его, слышат его. Они выпьют из него кровь, высосут жизнь. И тогда Лаэда останется без своего императора. Нельзя тут больше находиться…
