Юрий Иванович - Рыцарский престол
Оба шмеля разлетелись в стороны, и противник догадался, что вскоре последуют первые атаки на их позиции. Практически все карабинеры подняли вверх ружья, а стволы пушек разделили свое внимание между двумя объектами.
Вот тогда Загребной и начал действовать. Набрал максимальную скорость и запустил большой невидимый клин по густо расположенным палаткам основного лагеря в долине. А потом сразу развернулся и подался назад. Общий залп из почти всех стволов впечатлил пламенем, пороховым дымом и грохотом. Мало того, если большие заряды не достигли цели, то маленькие пули большим роем таки настигли отчаянный «бомбардировщик», и от первых ран спасла лишь двойная мантия да малая окончательная скорость на верхней параболе полета кусочков свинца.
То есть ружей пришлось опасаться чуть ли не больше пушек. В сторону далеко расположенного Виктора тоже пошел залп, но до Айна ничего не долетело. То есть безопасная дистанция наездниками была высчитана правильно. С данного места они теперь могли уничтожать поодиночке только первую цепь карабинеров, но и то приходилось бы прикрываться магическими умениями.
Пущенный в лагерь клин наделал немало бед, снеся около пяти палаток и смешав все это с грязью и кровью. И пока пушки не развернули на город в отместку, следовало повторить отвлекающий маневр. Второй заход в атаку отправил в полет еще один клин и следом среднюю шаровую молнию. Клин Шабены противника так и не сумели отбить, а вот с молнией справились легко. В ответ пока ничего не пустили, но примерный пятьдесят третий уровень предсказать было можно. А значит, и с этой стороны следовало утроить осторожность и даром не рисковать.
Далее наездники стали действовать по очереди. То Семен, то его сын запускали по стану противника то удар большой силы, то среднюю шаровую молнию. Но никакого успеха эти атаки не приносили. Видимо, сказывалось дальнее расстояние атаки и усилившаяся силами вражеских Шабенов охрана территории. Мало того, половина пушек на скальной гряде стали разворачивать свои стволы в сторону Каллисада. Следовало идти на значительный риск, но не допустить артобстрела городских кварталов. Поэтому Загребной предпринял очередную атаку на добрый километр дальше прежнего и при этом постарался достать сонмом искорок и щелчков внушительные телеги, накрытые сверху большими кусками плотной ткани. Слишком уж телеги походили на транспорт, перевозящий боеприпасы.
Постарался достать – и достал. Хотя при развороте Зэро и получил свое первое ранение пулей. Зато как рвануло на территории лагеря! Видимо, масса боеприпасов детонировала от первых взорвавшихся, и получился огромный, многоступенчатый «БУМ!». Добрая треть лагеря превратилась в жуткое подобие окровавленной мусорной свалки. Еще на одной трети долины палатки оказались повалены.
Когда Семен вернулся на прежнюю позицию, стали видны обратные действия артиллеристов: город оставили в покое, понимая, что главная опасность для всей оккупационной армии теперь исходит только со стороны летающих на духах Шабенов.
Зэро продолжал недовольно похрюкивать, и Загребной припомнил, что и сайшьюны могут нанести огромный урон противнику. Вопрос заключался только в том, с какой дистанции режущий луч становится эффективным. Все-таки цитадель в крепости они атаковали чуть ли не в упор, а здесь близко подлететь не удастся. Задачу Семен сформулировал, виновников ранения обозначил и даже сделал небольшой рывок в сторону расположенных вдоль побережья пушек. Но никакой помощи от Зэро не последовало. Скорее всего, расстояние не позволяло.
Вот тут и рвануло на скальной гряде! Трияса начала свои диверсионные действия с подрыва малого склада боеприпасов. А потом, так и оставаясь невидимой для человеческих Шабенов, скрупулезно стала уничтожать каждую пушку противника.
Что тут началось! Все остающиеся на позициях пушки стали бегло стрелять по мечущимся по небу шмелям, а выстрелы карабинеров слились в один сплошной гул. Видимо, враг однозначно решил, что уничтожение орудий на гряде – дело рук воздушных наездников. И только когда из сорока пушек не осталось ни единой действующей, во вражеском стане пошла нарастать волной паника. Еще некоторое время дисциплинированно вели огонь артиллеристы расчетов возле берега, но когда и там одно за другим рвануло три орудия, все саниеровцы стали откатываться с позиций и бежать куда глаза глядят. На этом фоне еще лучшим стимулом к побегу стали взрывающиеся патроны – как в ружьях, так и в сумках с амуницией. Бессмысленные и кровавые смерти некоторых карабинеров заставили остальных их товарищей по строю бросать подобное оружие, сбрасывать с себя подсумки с патронами и бежать в поисках ближайшего укрытия.
Когда две основные цепи карабинеров откатились к долине, Семен сделал еще несколько заходов и уничтожил более десяти пушек вдоль побережья. Это и стало последней каплей, подтолкнувшей всю армию королевства Саниеров к тотальному отступлению. Вернее, не отступлению, а паническому бегству, навеянному ужасом несущейся по пятам, неумолимой смерти. Бежали все: и простые воины, и командиры с позиций, и бросившие раненых обозные в лагере, и наверняка уцелевшие, но понявшие бесполезность дальнейшего сопротивления Шабены.
Вдобавок и наездники на достигнутых результатах не успокоились. Посчитав, что их мантии вполне справятся с одиночными выстрелами, они несколько раз промчались над бегущими воинами, теперь уже в упор нанося удары шаровыми молниями и эффектными файерболами. После такого обстрела саниеровцы совсем соображать перестали, дезориентировались и теперь носились в разные стороны. Среди них вполне рассудительными оказались лишь те, кто отбрасывал оружие в сторону, ложился наземь и прикрывал голову если не щитом, то хотя бы сплетенными в замок ладонями.
На скалистой гряде в боевом состоянии не осталось ни одной пушки. Если и остались годные для дальнейшей стрельбы, то и они сейчас выглядели – кверху колесами или поваленные набок – совершенно непритязательно. Именно среди них совершили посадку сайшьюны, ожидая, когда к ним приблизится трияса. Да и вид на все остальное поле боя открывался изумительный. Сверху хорошо было видно, как со стороны города саниеровцы тоже отступали смешанной, беспорядочной толпой. А на первой линии виднелись многочисленные неподвижные фигурки уничтоженных карабинеров. Там уже весьма деятельно и эффективно поработал Виктор с помогающими ему Шабенами.
Не успели как следует отдышаться, как возле Зэро раздался голосок Люссии:
– А вот и я! Не заждались?
– Почему так долго? – волновался Семен. – И как ты себя чувствуешь?
