Людмила Астахова - Плоды свободы
Вилдайр даже не попытался скрыть истого наслаждения от этой семейной свары. Право же, Эск неподражаем. В умении одного за другим упускать своих близких диллайну просто нет равных. Он теряет, а другие находят – все по-честному, не правда ли?
– Присаживайтесь, сестра. Вы, верно, собираетесь запечатлеть на бумаге нашу встречу для потомков?
В пафосе и куртуазности фразы только глухой не расслышал бы сарказма. Идгард демонстративно отодвинул стул для Сины, а затем сел рядом.
– Угадал. Вот и пригодится мое знание скорописи, – в тон ему ответила княжна. – Потомки должны оценить.
«Эк, они спелись», – оценил сплоченность родни Рамман.
Но перышко в пальцах княжны изрядно подрагивало от нарастающего напряжения.
– А я, с вашего позволения, останусь здесь, – Священный Князь, пользуясь тем, что единственная дама уже села, тоже вернулся в свое уютное кресло у камина. – Погодка нынче сырая, и я так рад возможности погреться! Вы же простите мне эту маленькую слабость, дамы и господа?
И весь вид его говорил, что ролфийский князь готов вовсю наслаждаться спектаклем и местечко себе присмотрел в лучшей ложе, невдалеке от сцены, но и не настолько близко, чтоб расчихаться, когда оттуда пух и перья полетят.
– И вправду, сыровато как-то нынче, – тут же заявил Аластар Эск. – Пожалуй, я тоже присяду поближе к огоньку.
Диспозиция тут же изменилась. Теперь они с Вилдайром солируют, а остальные всего лишь на подпевках.
«Э, нет, дражайший союзник, так не пойдет!» – подумал Вилдайр и тотчас внес встречное предложение:
– Можно сделать еще лучше. Придвинем стулья и усядемся вкруг огня тесным, почти семейным кругом.
«Так оно и есть, волк, только ты украл у меня семью», – подумалось князю диллайн.
А Идгард добавил:
– Мы ведь все равны теперь под этой крышей, не так ли?
Рамман же, вдруг оказавшийся не столько ловким, сколько дерзким и, должно быть, сам пугающийся собственной дерзости, сказал:
– Да, вы, как всегда, совершенно правы, милорд. Как лидеры своих народов…
Брови Эска приподнялись в немом возмущении: «Нет! Это уже слишком!»
– Вот как? Вы, граф, успели уже собственным народом обзавестись? Поздравляю, поздравляю…
– Народ, снискавший милости Алой Луны и подаривший нам всем новую богиню, – суть народ, и ничто иное! – отрезал Вилдайр с долей раздражения. Диллайн упрямы, это не новость, но не настолько же! Очевидное следует признавать, даже если неприятно. – Наконец-то мы можем говорить о полукровках в полный голос, а не как о бастардах или покойниках, – добавил он. – И благодарить за сие нам следует гражданина Председателя Янамарской республики и его людей, живых и павших. Что я и сделаю.
Аластар специально всмотрелся в лицо ролфи. Уж не в совиных ли перьях у того пасть? Вроде бы нет, но и так яснее ясного, кто и на чьей стороне. «Дядюшка» Вилдайр окончательно сделал ставку на птенчиков и не прогадал. Ну-ну…
– А что по этому поводу говорит столь чтимый тобой Закон, позволь узнать? – поинтересовался диллайн у Идгарда. – Не пойми превратно, но мне очень любопытно услышать твое мнение, сын мой.
«И не надо так многозначительно переглядываться с сестричкой и «дядюшкой», Совенок. А ты думал, я сдамся без боя? Или не попытаюсь посеять сомнения? Плохо ты меня знаешь».
– Смотря какой закон ты имеешь в виду, отец. Если Империи Синтаф, то мы все здесь преступники и мятежники.
Смотреть на Идгарда все равно, что в зеркало. Жесты, наклон головы, складки в углах губ залегли точно такие же, как у отца. Раньше еще мнилось, будто и мысли в голове схожи. Но – нет, это не так.
– У Закона есть не только буква, но и дух. И это я тебе говорю не только, как сын шуриа. И теперь, когда Мать Меллинтан в божественной милости своей вернула нам любовь… нам, алфер, следует прежде всего чтить дух закона. Вот я его и чту, признавая за детьми Алой право на самостоятельное определение будущего.
– Самоопределение, говоришь? Как там говорят шуриа? «В худую пору хорошее семя даст ядовитый плод»? Не возражаешь, если я потом тебе напомню эти слова еще раз?
Вилдайр снова вмешался в семейную ссору Эсков, самому себе напоминая птичницу, шугающую сцепившихся петухов, пока они друг дружке глаза не выклевали, разве что руками не махал и сварливые нотки из голоса убрал:
– Итак, мы разобрались. Каждый из нас здесь суть представитель своего народа. Кроме шуриа. Жаль, но никого из них здесь нет. Пожалуй, мне придется говорить и от их имени тоже, поскольку большая их часть ныне под моей рукой.
И посмотрев на Аластара в упор, безжалостно добавил:
– К слову, я привез вам паровозы.
Эск резко дернул головой, словно получил пощечину.
– Прекрасная новость. Паровозы нам нужны позарез.
Самое важное не просто делать вид, будто не чувствуешь удара, а и в самом деле – не чувствовать. И на четвертой сотне лет эта мудреная наука дается без особых усилий. Больше всего похоже на потрошение рыбы – кишки и чешую в мусор, а мясо на сковородку. Горечь и обиду – немедля за борт, они не стоят лишнего удара сердца.
«Джона уже была женой Бранда и что изменилось? Ничего. Мы все сказали друг другу в Пассаже. И никто не вечен, к слову. Еще сочтемся, «дядюшка» Вилдайр, еще поглядим, чья будет змейка».
– Все наши склоки следует оставить до тех пор, пока мы не уничтожим Предвечного, – слегка увлекшись, Священный Князь продолжал не говорить – вещать. В конце концов, кто тут самый старший и самый священный? Ему по чину положено изрекать очевидные истины, источая пафос, и руки простирать жестом просветленного пророка – тоже. Если другое на них не действует, на сор-ратничков, скогти их Локка! – Именно ради этого мы и собрались. Мы победим его или умрем, и вместе с нами умрет эта земля. Предвечный воплотился в Хереварда Оро, они слились воедино. Херевард ныне стал равен Нам.
А вот царственное «Нам» прозвучало уже без всяких шуток. «Нам» – то есть ему, Вилдайру, и Оддэйну, чьим посвященным является ролфийский князь. Если кто-то о том запамятовал, можно и напомнить.
– Это плохо, – продолжал ролфи, завладев вниманием союзников: – Но и Предвечный тоже стал равен Нам, обрел не только плоть, но и личность, облик, а потому его возможно уничтожить. Нельзя мечом разрубить туман, но убить существо из плоти и крови – можно. И сломать паровой станок – тоже. И здесь, и там, в Тонком мире.
Аластару от нахлынувших воспоминаний о поединке с Херевардом стало неуютно. Он невольно поежился.
– Насколько я могу судить, Херевард Оро и, будучи обычным человеком, был очень сильным противником. Особенно в мире Тонком. И мы с вами, – он кивнул на Вилдайра, – прямо сейчас предоставили ему возможность порешить нас всех разом. Накрыть одним сачком, так сказать.
