Людмила Астахова - Плоды свободы
А когда шуриа чего-то очень сильно хотят, то, как правило, получают. А иным разом еще и с добавкой или довеском. Так и случилось. Подозрительные, как это принято у всех революционеров, комитетчики приставили к опасному шуриа помощника-соглядатая – мастерового паренька по имени Шамис. Тот в пушках и пароходах разбирался, как Джэйфф в дамских романах, но нос норовил сунуть, куда надо и куда не просили.
– Гнать его надо в шею, – мрачно ворчал Фарг, почесывая щетину. – Алая знает, что он там донесет в Комитет. Потом еще вздернут за шпионаж в пользу Эска.
Повешенных в первые дни мятежа врагов уже сняли с виселиц, едва они начали таять. Одно дело устрашать видом казненных потенциальных недоброжелателей, другое – каждый день обонять разлагающиеся трупы. В данном случае шуриа дэйнлцев всецело одобрял. Коль захочется кого-нибудь повесить, то кандидатуры всегда найдутся, а носу страдать от вони не обязательно.
– А мы его для исключения дурных мыслей к делу приспособим, – сообразил Джэйфф. – Эй, малый! Иди-ка сюда. Говорят, ты на фабрике работал?
Шамис неосмотрительно кивнул и оказался в плену у Элировых непреодолимых напора с обаянием, что делу превращения мирного и еще совсем недавно почти священного судна в боевой корабль пошло лишь на пользу.
Грэйн и княгини
С остервенением оттирая слой грязи и копоти мочалкой, эрна Кэдвен чуть сама себя не освежевала. Вот что называется – запаршивела! Хорошо, волосы обгорели, а то так бы и блохи завелись! Или еще кто похуже. Грэйн, как и любой военнослужащей, уже доводилось вшиветь, и повторять опыт она не стремилась. Пусть от шевелюры после пожара в Этенхари и остались клочки, а все равно жалко.
Зато когда отмылась, да у печурки пригрелась, в простынку завернувшись, сразу в сон потянуло. Даже есть не хотелось, только спать бы да спать, ни о чем ином не думая. Но, как водится, вздремнуть ролфийке не довелось. И, разумеется, помешали ее отдыху именно сородичи – у кого еще хватило бы отваги сунуться в логово к разомлевшей волчице? Только другим волчицам, позубастей.
– О! Дремлет! Только взгляни на нее, сестра! Ее благородие эрна капитан Кэдвен изволит дремать. И как, сладко ли спится?
Язвительный голос Е.С.О. эрны Вигдэйн ни с чьим не спутаешь. Грэйн еще глаза разлепить не успела, а уже подскочила и вытянулась во фрунт. Но отвечать не спешила. Правила есть правила: пока прямо не спросили, лучше помалкивать.
– Ты мародерствовала, что ли? – брезгливо сморщив нос, «огненная» княгиня поворошила мыском сапога грэйнины лохмотья, сваленные кучкой у порога. Эрна Кэдвен с компанией выбили себе комнату в дэйнлской гостинице, выставив перед собою Джойану, как щит и знамя. Теперь Священная Невеста отсыпалась в алькове за ширмой, а Джэйфф отправился по каким-то своим змеиным делам. Сэйган же пошел еды добыть, что в революционном Дэйнле было не так уж просто.
– Не рычи на девочку, Вигдэйн, – хмыкнула эрна Мэрсейл, протискиваясь в дверь мимо подруги, перегородившей проем. – Видишь, ей и так плохо.
– Сейчас станет еще хуже, – посулила Вигдэйн. – Ты до чего довела нашу Джойн, Кэдвен? Тебе приказано было ее охранять, а ты что учудила? Ну? Отвечать!
– Она жива, миледи, – буркнула Грэйн, отмирая. Почти божественный напор Огненной Вигдэйн сперва всех ошеломляет, это верно, но если бы княгиня всерьез гневалась, в комнату вломилась бы не собственной священной персоной, а просто гвардейцев послала. – Жива и невредима, как вы сами изволили давеча убедиться. На нас по всему Амалеру охотились. Что еще было делать, в посольстве запереться, что ли? Нашим бегством мы, по крайней мере, убийц со следа сбили. Никто же не знал, что невеста графа Раммана окажется северянкой! А остановить революцию в Янамари ради безопасности леди Джойн даже вы не в силах, не говоря уж обо мне.
– Хм! – фыркнула Вигдэйн, раздувая ноздри.
– Одевайся, – усмехнулась Мэрсейл и протянула Грэйн сверток с одеждой, поверх которого дразнила взгляд тяжелая сабля в ясеневых ножнах. – Сапоги ведь у тебя уцелели? Облачайся по форме и спускайся к нам. Там и доложишь обо всем, как полагается.
– Вот именно! Обо всем, Кэдвен, и о твоих делишках с шуриа и лордом Конри – тоже! – «Огненная» княгиня развернулась на каблуках и промаршировала к выходу. Задержавшись в дверях, она бросила через плечо: – И голову платком повяжи. Нечего распугивать обывателей. Еще решат, что леди Джойн охраняет беглая каторжница.
– Мы тебя ждем, – молвила Мэрсейл и подмигнула, как девчонка.
Проводив грозных леди взглядом, Грэйн выдохнула. Ну, хвала богам. Наконец-то в происходящем вокруг безумии наметился хоть какой-то порядок.
Княгини, хоть и нарычали на проштрафившуюся эрну Кэдвен, зато мундир принесли, а еще исподнее и даже носки, не говоря уж об оружии. Все чистое, но поношенное. Как бы не из личных запасов. Ролфийка попробовала ощутить почтительный трепет, натягивая подштанники с княжеского… ну, скажем так – из княжеского комода, но не трепеталось ей никак. Чем старше становилась Грэйн, тем меньше в ней оставалось верноподданнического восторга. Поклонение сменилось спокойной верностью – так и должно быть, все правильно. И чистая рубашка тут совершенно ни при чем, не говоря уж об исподнем.
– Ну вот, теперь хоть на офицера стала похожа, – удовлетворенно кивнула уже остывшая Вигдэйн, глядя, как спускается в столовую эрна Кэдвен – чистенькая и подтянутая, позвякивая амуницией и уставной юбкой о голенища сапог шелестя. – Присаживайся к столу, промочи горло – и выкладывай.
И Грэйн выложила все до последнего потаенного помысла. Потому как перед богинями не лгут, а уж когда они вдвоем вопрошают…
– Так, – резюмировала Вигдэйн после недолгой паузы. – Ясно. Ты понимаешь, что трибунал перетряхнет все твое белье, Кэдвен, а уж в твои личные отношения с лордом Конри и этим шуриа и вовсе вцепится с восторженным визгом?
– Сейчас я понимаю только то, миледи, что до трибунала нам всем надлежит еще дожить, – осторожно отозвалась Грэйн. – Он предатель, я убеждена в этом. Не стану утверждать, что личные счеты тут совсем ни при чем, однако если бы я желала просто мести, то давным-давно послала бы ему вызов. Как только мой младший сын справил бы совершеннолетие, если быть точной.
– Принято. Но наш главный козырь и единственный свидетель – леди Конри, а ее речи не заслуживают доверия.
– И Джэйфф. И эрн Оринэйр с эрной Хайнри.
– О да, – усмехнулась доселе молчавшая Мэрсейл. – Кучка обиженных чинами и должностями псов сговорилась против шефа. А на подпевках у них разведенная дочка осужденного за трусость предателя, бывшая любовница Конри, живущая в открытой внебрачной связи с шуриа.
