Владимир Крышталев - Возвращение чудес
Дальше.
Ага, это мы на берегу океана. Все знакомо до боли. Паэна.
Луиза отпустила мою руку и подбежала к полосе мокрого песка. Следующая же волна мягко и настойчиво добралась до ее колен. Принцесса рассмеялась, зачерпнула воду в ладони и попробовала на вкус.
— Соленая, — сообщила она с триумфом, будто миг назад доказала какую-нибудь чрезвычайно важную теорему.
Затем девочка погрустнела.
— Всё как во сне, — она вернулась ко мне, вытирая руки о тунику. — Но потом вы исчезали, а я видела того человека. Которого казнили.
— Другими словами, ты видела сначала будущее, а потом прошлое? — уточнил я.
Луиза задумалась.
— Да, — сказала она наконец. — Это прошлое. Но почему оно мне снилось?
— Ты опасаешься, что оно может вернуться.
Снова долгое молчание.
— Вы вправду уходите, — произнесла девочка тихо — так, что шелест волн едва не заглушил ее слова. — А меня вернете домой. Я знаю. Там всё будет так же.
— Другими словами, после моего ухода для тебя жизнь станет прежней. Именно это ты чувствуешь, моя маленькая королева.
Я жестом пригласил ее идти, и мы направились к месту, где начиналась трава. Уселись, обратившись лицом к океану. Позади, отзываясь на бриз, шелестела листва деревьев.
— Но жизнь не будет такой же, — возразила Луиза. — Я теперь могу ходить. И еще…
Она продемонстрировала сложенные лодочкой ладони. Между ними слабо затлел огонек. Девочка гордо добавила:
— Я знаю, что я не такая, как другие. Но… почему я не могу уйти с вами?
— Тебе кажется, что в другом мире будет лучше?
Луиза покусала губу.
— Мне не нравится, когда людей сжигают. Это неправильно.
Я посмотрел в небо. Здесь солнце еще не перевалило на закатную сторону. А в Милне уже вечер.
— Хочешь послушать сказку? — спросил я, обращаясь к принцессе. — Сказку из другого мира, в котором всё иначе.
— Расскажите! — согласилась девочка. Подобрала края своего одеяния и устроилась поудобнее на траве.
И я начал рассказывать, вспоминая, как эта история уже звучала здесь, на Паэне.
Утреннее Облако родилась в самом начале смутного времени. Ее отец и старшие братья были убиты в разгоревшейся войне, когда она была еще совсем маленькой, поэтому она не могла сожалеть об их гибели больше, чем о гибели любого другого, павшего жертвой кровавых раздоров. Ее мать умерла от одной из болезней, которые стали распространяться вместе с голодом. Четырехлетняя девочка осталась одна. Ее могли бы подобрать уходящие от наступающих врагов крестьяне, но они были слишком озабочены собственными детьми: в то время каждый рот считался лишним…
Когда последние слова этой истории унес бриз, мы еще некоторое время сидели неподвижно. Луиза о чем-то думала.
— Я знаю, — заявила она с неожиданным воодушевлением. — Чудеса внутри нас. Эта женщина изменила мир… и я тоже смогу. Пойдемте, доктор!
Маленькая принцесса решительно взяла меня за руку и шагнула. Передо мной замаячил знакомый балкон.
Трудно было идти следом, сохраняя невозмутимый вид. Может, Луиза мало что поняла, но это именно она переместила нас с Паэны домой!
Потрясающие способности!
* * *
В принципе, я выполнил всё, ради чего повторно прибыл на Фриду. Оставалось лишь проститься.
— До свидания, доктор! — Луиза помахала мне рукой. Я знал, что в уголках ее глаз сейчас стояли слезы, но этого в темноте видно не было.
— Спасибо вам, Азар, — сказала королева, обняв меня на прощание. — Вы так много для всех нас сделали. Благослови вас Бог!
— Прощайте, — кивнул Жерар. — Может, мы о вас еще услышим.
— Всё возможно, — улыбнулся я. — Но пусть у вас лучше не будет столь сильных неприятностей. Живите счастливо.
Отвернувшись, я зашагал вниз по склону холма. Нащупал на шее шнурок с пультом, снял, повертел в руках. Затем хмыкнул и, хорошенько размахнувшись, забросил его подальше. Неуклюжие транспортные средства мне больше не требовались.
По-прежнему не оглядываясь, я шагнул вперед. На борт «Аркадии».
* * *
Глубокой ночью новая звезда исчезла с небосклона. Кое-кто клялся, будто видел, как она очень быстро метнулась вниз, к горизонту. Но чудаку мало кто верил.
Столь яркие звезды не падают.
Эпилог
Теория сильных фигур едва ли доказуема на практике. Однако у всех людей, с которыми мне довелось близко общаться на Фриде, оказались весьма интересные судьбы.
Барона Этвика мое «воскресение» впечатлило настолько, что он забыл старые притязания и поставил свой меч на службу королеве. Это его уму в конечном счете обязано королевство своим процветанием. По сути, Этвик добился желаемого, просто другим путем: он всё равно сосредоточил в своих руках королевскую политику.
Анастасия с Жераром постепенно сходились. Когда было объявлено о женитьбе, никто уже не удивлялся. Эта пара нарушала традиции, но правителям многое бывает дозволено. Особенно хорошим правителям и в благоприятной ситуации.
У королевы родился мальчик. Правда, гораздо позже, чем она предполагала. Подозрения, о которых в свое время узнал Виктор, были беспочвенными.
Особого рассказа заслуживает судьба барона де Лири и Эрмины. История долгих скитаний и удивительной преданности, ненависти, перешедшей в любовь, и безразличия; история, закончившаяся более хорошо, чем можно было ожидать, — но уже через много-много лет.
Одной из наиболее выдающихся личностей я уделил совсем мало внимания. Что поделать: мальчишка-оруженосец для меня всегда маячил где-то на втором плане, даже если его помощь была значительной. А между тем этот человек оставил глубочайший след в истории Фриды. Легенды о нем появлялись и продолжают появляться на огромном пространстве между двумя океанами — их слагают самые разные народы, используя различные слова и языки. Но чем-то все эти легенды схожи: они признают в графе Оро героя.
Луиза… Вот о Луизе промолчу. Во-первых, для мужчины всегда трудно описывать женские похождения. А во-вторых… она сама мне запретила.
…Делая шаг на «Аркадию», я лишь смутно догадывался о судьбах моих знакомых. Равно как и о том, что мне еще придется заглянуть на Фриду. Даже не раз. Хотя бы для того, чтобы мягко разделаться с культом Азара.
Не люблю фанатизма. Особенно когда на его знаменах написано мое имя.
Но были вещи, которые я в тот момент знал наверняка. Мне предстояло снова хорошенько удивить Клода и разобраться с любовью сразу троих женщин.
И первое, и второе куда сложнее, чем спасение мира.
Примечания
