Майкл Кобли - Повелители теней
— Да, — согласился Таврик, чувствуя стыд за свой недавний слепой страх. — Но сила есть только у тебя…
Она поймала его встревоженный взгляд и положила ладонь на его металлическую руку:
— Мне стыдно за то, что случилось в Уметре… я не контролировала себя. Иногда… — Она отвела глаза и вздохнула. — Иногда оно захватывает меня, и у меня не остается выбора.
— Откуда оно приходит?
Она пожала плечами:
— Не думаю, что это Низшая Сила. Я никогда не пользовалась Песнями. Но это и не Источник, и не Сила Корня, хотя дядя Волин и говорил, что они очень похожи. — Она прикусила губу. — Я могла бы снова действовать через твою руку.
— Наверное, нам нужно скачала немного потренироваться, — предположил Таврик.
— Наверное, — ответила Алель, выглядывая из ниши. — Для начала давай найдем балкон или окно, чтобы видеть, что происходит.
Они вышли из ниши и пошли по длинному коридору, украшенному изображениями танцоров и охотников. На портреты падал золотистый свет от нескольких горящих в коридоре ламп, и фигуры казались живыми. Коридор заканчивался аркой, ведущей в большой зал.
Зал действительно был велик, когда-то его использовали как бальную залу. Мраморные плитки пола были вырезаны в форме масок, балконы отделаны черным и белым камнем, перила составлял сложный кованый узор из цветов и листьев. Сейчас на балконах светило несколько ламп — достаточно, чтобы разглядеть сметенные в углы обломки мебели.
Алель взглянула на Таврика и молча кивнула на галерею у дальней стены зала. Он посмотрел и сумел различить виднеющееся в открытой двери балкона ночное небо, затянутое тучами. Когда он оторвал взгляд от балкона, оказалось, что Алель уже идет через весь зал к металлической винтовой лестнице. Он помчался за ней, раздраженный, и на бегу заметил, как что-то выскользнуло из тени. Прямо к Алель, застывшей от страха. Это был рыцарь в полном доспехе, который выглядел каким-то древним и варварским. Тяжелые куски металла прикрывали торс, металлические пластины свисали до колен, голову полностью закрывал шлем. На уровне глаз и рта были забранные решеткой отверстия, из которых лилось зеленое сияние. Как и старая ведьма, рыцарь был совершенно серым от головы до пят и весь покрыт пылью и каменной крошкой.
Таврик подскочил к рыцарю и всадил меч ему в шею, целясь между латами и шлемом. Раздался оглушительный звон, и Таврик ощутил, как вибрирует клинок. Это было то же самое, как лупить по камню. Серый рыцарь чуть подался назад, — казалось, он только теперь заметил Таврика. Он выхватил из ножен древний меч, со всех сторон посыпалась ржавчина. Потом, прошептав какое-то странное слово, он начал атаковать.
— Таврик, будь осторожен! — прокричала Алель.
Таврик ничего не ответил, он отражал небыстрые, но могучие удары. Постепенно он начал отступать туда, откуда пришел, надеясь увести за собой рыцаря. Но тут раздался пронзительный крик, Таврик увидел, как второе привидение, закутанное в плащ, тащит отбивающуюся и брыкающуюся Алель. Серый рыцарь тут же потерял интерес к Таврику и направился к своему приятелю, тащившему Алель в открытые двери балкона, из которых он появился.
Таврик в панике полетел к винтовой лестнице, взбежал по ней, перепрыгивая через три ступеньки. Держа меч наготове, он мчался за похитителями, уходящими на балкон.
Он успел сделать несколько шагов, но споткнулся обо что-то в темноте и упал, успев вытянуть перед собой руки. Одна рука тут же сильно заболела, но он, не обращая внимания на боль, вскочил, схватил меч и бросился на балкон.
Далеко впереди по ночному небу к Высокому Шпилю плыли две пепельно-серые формы. Они достигли верха башни и исчезли. Таврик в ярости ударил мечом о камень, потом вздрогнул от боли. Падая, он сильно ободрал руку, и теперь меч скользил в намокшей от крови ладони. Он тяжело дышал, но мозг работал четко. «Я должен забраться наверх, — думал он, убирая меч в ножны. — Каким-то образом я должен попасть наверх».
Он развернулся чтобы бежать по лестнице, но тут его нога в темноте наткнулась на какой-то предмет. Послышался стон, Таврик понял, что это чье-то тело.
— Кто здесь? — закричал он, отступая. — Кто ты?
Через секунду человек в темноте заговорил:
— Не мое… говорят, не мое…
Человек зашевелился, потом выдвинулся из тени на четвереньках. Он прижимал к груди какой-то круглый предмет. Потом он остановился, медленно сел и поднял голову. У Таврика перехватило дыхание. Несмотря на перекошенное лицо человека и тусклый свет, Таврик узнал в нем Дов Коррена.
— Не… мое… — выдохнул он и повалился вперед. Он так и остался лежать, лишь хриплое дыхание вырывалось из его горла. Тот предмет, который он прижимал к груди, упал и покатился — большое темное яйцо. Таврик долго смотрел на него, прежде чем коснуться рукой. И в тот миг, когда он коснулся, когда его живая плоть соприкоснулась с его поверхностью…
Солнце в его голове!
Голос, похожий на рев тысячи водопадов:
«Это не для тебя!»
В кибитке было абсолютно темно и воняло плохо выделанными шкурами. Джилли лежал лицом вниз в куче этих самых шкур, мечтая сказать вознице все, что он о нем думает. Но его руки и ноги были связаны, а рот заткнут грязной тряпкой, которая не позволяла проклятиям вырваться наружу.
«Могло бы быть хуже, — думал он. — Если бы мне не заткнули рот, я не только обонял бы их, но еще и попробовал на вкус. Или я мог бы сейчас стоять на стене с мечом в руках, ожидая, когда за мной явятся толпы могонцев».
Он понятия не имел, что происходит снаружи. После явления духа Хегруна и спасения Таврика его привязали к седлу и пустили его лошадь в галоп вместе с остальными. Когда они оказались здесь, его связали по рукам и ногам и забросили в эту повозку, где он и лежал уже час, перекатываясь с места на место. Он не видел осады, но слышал ее: звон оружия, крики, вопли, предсмертные стоны, подбадривающие возгласы и общий шум.
Потом раздался многоголосый торжествующий вопль, и повозка пришла в движение. Теперь стало ясно, что она катится по булыжникам, значит, они были в Беш-Дароке.
Какие-то ворота открыли, понял он и на миг вспомнил о Коделе и Мазарете. Но до него продолжали доноситься звуки множества шагающих ног, — это не тот звук, который издает победившая армия.
Потом повозка снова остановилась, он услышал, как отодвинули кусок парусины на входе, и увидел свет лампы.
— Похоже, что тебе не очень удобно, южанин, — произнес знакомый голос. — Но ты хотя бы лежишь на мягком?
Его плечи обхватили костлявые руки, перевернули его и помогли сесть. Потом из его рта вынули кляп.
— А мне казалось, что эти шкуры смердят хуже тебя, старик. Но теперь я так не думаю.
