Вадим Косинцев - Боевой устав Гоблина
– Эй, подруга, что происходит? – окликнул я.
– Наср! – прошипела та, оттолкнув мою ладонь. – Убомбо! Кисакуку! Дырса энурез! Наср!
– А по-человечески?
– Задоголовый человечишка! – взорвалась Зийла. – Зря я тебя послушала, пост оставила! Где мой жезл, жомбо дупе энурез?!
В это время наконец-то вспыхнул свет. Луч мощного фонаря мазнул по дырявому потолку и высветил лестницу. По ней, пригибаясь, снизу вверх мчались несколько гоблинов. Впереди пушечным ядром катился толстяк Рож. Под мышкой у него был зажат чемодан с казной ОАТ. Обрывок цепи мотался из стороны в сторону.
– Наши бабки тырят! – разом выкрикнули десятки голосов. – Мочи грабителей!
Подстегнутый светом и этим призывом, Рож ускорился. Одним фантастическим прыжком он вылетел на галерею и нырнул в широко распахнутую дверь ближайшей комнаты. Сообщники вороватого сотника бросились за ним, однако дверь предательски захлопнулась. Из-за нее донесся торжествующий смех вероломного гоблина. Подельники, остервенело толкаясь, бросились высаживать дверь, – и тут глухо ухнул метатель файерболов. Тысячник Боксугр не промахнулся. Выпущенный из подствольника файербол угодил прямиком в гущу ворюг. Ослепительно полыхнул взрыв, во все стороны полетели дымящиеся куски плоти и щепки от двери.
– Не стрелять! – бешено заорал Черный Шаман. – Кордобы расплавишь, дурак! Живьем брать гада! Тому, кто схватит, – пятьдесят кордоб и звание сотника!
В следующий момент все воинство таха в едином порыве кинулось к лестнице. С бодрыми криками жаждущие золота и чинов гоблины начали карабкаться на второй этаж. Лестница оказалась слишком узка для такого количества народу. Хрустнули перила, многие с воплями кувыркнулись вниз. Тем временем авангард преследователей уже достиг галереи, гоблины полезли через образованный взрывом пролом.
Лишь несколько солдат, ведомые мной, Зийлой и Черным Шаманом, устремились к двери черного хода. Та была заперта. В суматохе никто не мог вспомнить, где ключ.
– Выбить ее! – рявкнул командарм.
Полуголый воин с атлетическими формами протаранил дверь плечом. Потом снова. Дверь скрипела, но держалась.
– Damn! – взвыл обладатель богатырского тела. По голосу, голубой каске и нелепым шортам я давно узнал орка. Зак бросился на приступ в третий раз – и наконец достиг успеха. С оглушительным грохотом дверь слетела с петель.
Погоня выскочила на улицу. Неподалеку под окном ругалась, дралась и завывала от боли гоблинская куча-мала. Воины выпрыгнули в окно, и без переломов и прочих травм явно не обошлось. Вырваться из этой свалки удавалось немногим: ревнивые к чужому успеху гоблины цеплялись друг за друга, стараясь не отпустить от себя соратников.
Патрульных Цаво и Кваквасы не было видно.
До бровей наполненный азартом травли ненавистного Рожа, я закрутил головой. Быстро удаляющаяся фигура грабителя двигалась по направлению к реке. Ближайший преследователь отставал метров на триста и все заметней сбавлял скорость. Сотник летел как на реактивной тяге, догнать его пешим ходом казалось почти невозможным.
К счастью, тут же стояла черепаха. С разбегу я прыгнул к рычагам управления.
Разбудить черепаху оказалось плевым делом. Через пару секунд животное запыхтело, и тотчас на заднем сиденье кто-то закопошился и сипло выпалил:
– А ну пошел прочь, дезертир проклятый!
Я обернулся. На меня пялились две помятые рожи. Квакваса и десятник Цаво! От сонных караульных распространялась тошнотворная вонь перегара. Ананас-виски «Белая антилопа», с ходу определил я.
Не успел я и рта раскрыть, как в черепаху заскочила Зийла.
– Ходу, ходу, Федор! – приказала она и взмахнула жезлом. – Дави вора!
– Какого вора? – раздраженно спросил Цаво. – Что за чушь? Вылезайте! Я запрещаю использовать патрульную черепаху для какой-то ерунды!
– Сперва портки надень, – огрызнулась Зийла.
Я скользнул взглядом по нижним частям тел Кваквасы и Цаво. В самом деле, оба были без штанов.
– Да что ты мелешь, женщина? – возмутился каптенармус, но в этот момент на машину полезла целая куча гоблинов во главе с самим маршалом. Цаво ойкнул, прикрыл срам рукой и заткнулся.
Я придавил педаль до предела и врубил сразу вторую передачу. С отвратительным скрежетом скребущих по камню когтей черепаха стартовала. Один из телохранителей командарма сорвался с подножки, но его место тут же занял Зак, хваткий и проворный, как обезьяна. Голубая каска была нахлобучена до бровей, ремешок орк закусил зубами. Тысячник Боксугр болтался на одной руке и одной ноге и в непередаваемом ужасе орал благим матом, пока его не втянули за шкирку под панцирь.
– Жезл, мой жезл! – запричитал начальник штаба и принялся в отчаянии драть собственную шевелюру. – Под лапу, под лапу угодил…
– Арр! – отвечал на это Шаман. – Арр! Зарою раздолбая! В солдаты!
– Я искуплю! Кровью! Кровью…
Тяжелая и сильно изъезженная черепаха разгонялась крайне медленно. Всем телом подавшись вперед, словно это могло помочь бедному животному, я гнал животное по следам Рожа. В мозгу мелькали упоительные картины, одна другой кровавей. Вот черепаха настигает беглеца и врезается в жирную спину. Слышится короткий вскрик, мокрый хруст ломаемых костей. Измочаленное тело гоблина извивается на дороге. Чемодан с кордобами летит, кувыркаясь, и рушится в салон. Острым углом точно начальнику штаба в лоб. Мозги Боксугра выплескиваются Черному Шаману в лицо…
Или лучше так: вот Рож уже близко. Он слышит крики преследователей, оборачивается, видит настигающую его смерть, спотыкается и падает ничком. Тяжелая лапа черепахи наступает на грабителя. Слышится хлюпающий звук, будто в деревенский сортир шлепнулась свинья. Черепаху сильно встряхивает, тысячник Боксугр вываливается наружу и попадает под другую лапу. Снова: свинья – сортир – хлюп! Деньги разлетаются по обочинам, гоблины бросаются их собирать и в драке убивают Кваквасу.
Больше ничего вообразить не успел. Черепаха зачихала, заперхала и вдруг остановилась. Я выругался и начал терзать шею животного нажатиями педалей. Без толку.
– Что там?! – дернул меня за плечо Хуру-Гезонс.
– Силы кончились! Кормить надо скотину!
– Наср! Бросай ее! Все на землю! Бегом!
Гоблины посыпались из черепахи. Впереди уже виднелась блестящая под звездами ширь Касуку, а перед ней – убегающий Рож.
Не сбавляя ходу, ворюга влетел в воду и быстро побрел, отгребая свободной рукой. Драгоценную ношу бывший сотник поставил на голову. Когда вода достигла груди, Рож поплыл, по-прежнему действуя лишь одной рукой да ногами. Обильные брызги летели во все стороны. За сумасшедшим пловцом тянулся широкий пенный след.
