Олег Звездин - Аргирвита
Девочке уже надоело стоять на одном месте и слушать всякие там фланги-конницы-обходы. Она потянула Актану за рукав.
— Пойдём лучше в зал, что нам тут делать, всё равно ничего не понимаем.
— Пойдём, — согласилась Актана.
Они вышли из комнаты и зашагали по коридору.
— Тефан говорит, Тнер из окна видно, посмотрим?
Актана кивнула в ответ. Они вошли в круглый зал, и девушка подвела Арину к одному из окон.
— Вот он, Тнер! — с гордостью сказала она.
Арина смотрела в окно. Там, за крышами домов, за высокими городскими стенами, разливала воды широкая река.
— Волга всё-таки шире, — определила она.
Девушка бросила на неё изучающе любопытный взгляд.
— Почему ты на меня так смотришь, Актана? Ты что, первый раз меня увидела?
Она ответила не сразу.
— Архегор говорил, конечно, что есть и другие миры на Земле, но, знаешь, как-то не верилось в это. А ты такая же, как и мы.
— Я тоже так подумала, когда впервые увидела арадийцев, — сказала Арина. Но для неё это было уже неинтересно. — А где главные ворота?
Актана подвела её к другому окну.
— Это вон там, — указала она рукой. — Две башенки видишь высокие? Они возле главных ворот.
— Ага, вижу. А давай туда сходим, я хочу на стену подняться. Нас туда пустят?
— Со мной пустят, меня-то воины знают. Идём, но сначала предупредим, куда мы направимся, ладно?
Они вышли из зала, снова прошли по коридору, и девушка от-крыла дверь.
— …Вот только таких длинных копьев у нас нет, — донёсся голос Тефана.
— Ничего, это мы решим. Есть длинные жерди, они как раз по-дойдут для такой цели, — говорил Танас.
— Отец, — окликнула Актана. Танас поднял голову. — Мы пойдём к главным воротам, Арина хочет посмотреть.
— Хорошо, дочь.
Танас снова склонился над столом. Актана закрыла за собой дверь.
Они вышли из дворца и спускались теперь по длинной каменной лестнице.
— Хочешь, я покажу тебе что-то, — предложила Актана.
— Конечно!
Та, держа за руку девочку, повела её по улицам, заставленным повозками. Они свернули на какую-то узкую улочку, затем свернули ещё раз, прошли немного и остановились.
— Ух ты! — удивилась Арина. — Вот это яма! Для чего её такую выкопали?
Они стояли на краю широкого котлована глубиной около пяти метров.
— На этом месте отец хотел выстроить собор, но тафгуры пошли войной, и строительство остановилось. Теперь вообще неизвестно, будет ли он когда-нибудь построен.
— Будет, конечно будет! — с оптимизмом заявила девочка. — Разобьём черноплащников, и храм можно строить!
На это Актана ничего не ответила, и лишь грустная улыбка пробежала по её губам.
— Идём, ворота уже близко.
Они направились по узкой улочке и вскоре оказались перед защитной стеной. Большие дубовые ворота были закрыты, несмотря на то, что солнце едва перевалило за полдень.
Стражник узнал девушку и кивнул головой в знак приветствия.
— Мы хотим подняться на стену, можно?
Стражник ещё раз кивнул.
Зайдя в сторожевую башню, они поднялись по винтовой лестнице и оказались на верхушке стены.
Стена Кинёва была похожа на Итарковскую. Прилив воспоминаний сразу же нахлынул на девочку. Арина вспомнила, как из-за зубьев появлялся рогатый шлем Каригонта, злобную ухмылку тафгура, как загорелись пламенем каменные глаза «Вудлака». Ей казалось, что она даже слышит крики черноплащников и звон мечей. Её руки задрожали. Актана заметила, как побледнело лицо девочки.
— Что с тобой?
Актана потрясла девочку за плечи, но та упорно продолжала смотреть в одну точку.
— Не тряси меня, — она вышла из оцепенения, руки больше не дрожали, и взгляд обрёл спокойное выражение.
— Что происходит, Арина? — Актана сочувственно смотрела в её глаза.
— Ничего. Просто вспомнила вдруг этого Каригонта.
До сознания девушки теперь начало доходить, какой ужас творился в Итарке, и поняла, какой страх пережила девочка.
— Глянь туда, — Арина указала рукой на степь. — Кто это там?
В степи, ещё вдалеке, показались какие-то всадники. Беспоря-дочной толпой они приближались к городу. Актана взглянула на стражников. Воины, кто находился на стене, тоже заметили движение отряда и с тревогой на лицах и беспокойным ожиданием всматривались вдаль, пытаясь определить, идут свои или чужие.
— Это наши воины, — сказал стражник.
Отряд донийцев приближался медленно.
Спустя какое-то время на стену поднялся Танас, за ним Тефан, Добромир и Баяр.
Тяжёлые ворота открылись. Дружина донийцев — точнее то, что от неё осталось — заходила в город. Плащи, некогда белые, теперь стали бурыми от крови — своей и чужой. Лица донийцев выражали бесконечную усталость. Вслед за конными в город заходили пешие ратники. Отчаянье, приплясывая, шагало среди них.
— Десять тысяч, — с горечью произнёс Танас. — Это всё, что осталось от войска. Десять тысяч, не больше.
— Сколько ещё воинов в городе? — спросил Добромир.
— Ровно пять тысяч. Больше нет.
— Итого — пятнадцать, — Добромир взглянул на Баяра. — Еще три тысячи наших придут — восемнадцать. Уже не всё так плохо.
— Тафгуров шестьдесят тысяч, — устало проговорил Танас. — Или семьдесят.
Вагбут злился. Ещё бы! Ему не удалось догнать арадийцев. Хотя и были они уже рядом, но так и остались в недосягаемости. Те девять воинов, появившиеся непонятно откуда, лишили его награды, да ещё какой — сто золотых монет! Мало того, эти «Волчьи шкуры» (как Вагбут их назвал), чуть его самого не отправили на тот свет. Ещё и донийцы вернулись, да ещё во главе с красноплащниками, за которыми он так рьяно гнался.
«Это был не мой день, — думал черноплащник. — Хорошо хоть ноги унёс. Ну ничего, сегодня настал мой черёд радоваться, сегодня я отомщу арадийцам!».
Перед Вагбутом остановился его разведчик.
— Идут.
— Это хорошо, что идут, — глаза Вагбута загорелись в предвкушении мести. — По коням! — рявкнул он своим тысячникам.
В его распоряжении сейчас насчитывалось десять тысяч мечей. Форофирт — командир всего войска тафгуров воюющих в Донии — когда услышал, что три тысячи арадийцев идут на помощь царю Танасу, не поскупился на всадников. Для него было важно, чтобы ни один воин Алетара не вошёл в Кинёв.
«Если арадийцы не придут, то для тебя, Танас, это будет сильный удар, — рассуждал Форофирт. — Алетар обещал поддержку и не прислал, обманул, испугался, развернул свой отряд на полпути. Да, Танас, для тебя это всё равно, что ты потерял бы сразу половину своей дружины. Этот обман разобьёт донийцев ещё до битвы, и повергнет их в полную безнадёжность».
