Павел Марушкин - Земля негодяев
Этой ночью караульную службу нес Вынь Сухим — пожалуй, самый тихий и безобидный из членов Адораблевой команды. Будь его воля, он с удовольствием отказался бы от этой сомнительной чести, но после исчезновения младенца вся власть перешла в руки камрада Сентеро, а Хорхе не собирался давать поблажек товарищам по оружию по причине одного лишь их кроткого нрава. Вынь Сухим сощурил и без того узкие глазки, силясь разглядеть летящий к нему предмет. Приблизившись, Фигассэ громко клацнул зубами и завращал глазами. Изумление на лице караульного сменилось ужасом; он бросил ружье и с хриплыми воплями ринулся внутрь Термитника. Голова экс-герцога, вполне довольная произведенным эффектом, последовала за ним. Трюк был довольно рискованный, что и говорить: у захватчиков, судя по всему, имелось некоторое количество огнестрельного оружия, а вот нервы у кого-нибудь могли оказаться покрепче, чем у пожилого китайца. На стороне Фигассэ было преимущество внезапности. Напугав до заикания еще двоих Адораблевых соратников, голова промчалась по коридорам первого этажа — и, прежде чем кто-либо догадался открыть огонь, скрылась в вентиляционном отверстии под потолком.
Не будь у экс-герцога связи с Господином Высокое Небо, он бы заблудился в два счета. Вентиляционные каналы представляли собой настоящий лабиринт. Помимо прочего, здесь обитали термиты, строители и ремонтники цитадели великого эгоиста. Незримые для прочих обитателей замка, миллионы насекомых копошились в толще стен. Поплутав по узким проходам, Фигассэ неожиданно для себя вылетел в пустоту. Кругом царила абсолютная тьма, но тут же пришла телепатическая подсказка: «Справа и чуть выше». Язык-щупальце головы обвился вокруг тонкого металлического рычага и потянул его. По углам тотчас разгорелись фонари, и лазутчик с интересом осмотрелся. Будучи доверенным лицом Господина Высокое Небо, а потом и вовсе хозяином Термитника, экс-герцог тем не менее понятия не имел об этом помещении. Глазам его предстал впечатляющих размеров гараж. Причудливые машины поблескивали металлом и лаком, но внимание Фигассэ тут же сосредоточилось на одной из них — длинном черном паромобиле. В отличие от большинства образчиков местной техники, имевших неуклюже-зализанные формы, этот отличался нарочитой угловатостью, чем-то неуловимо напоминая надгробие. Кузов этого чуда был сработан из отполированного до зеркального блеска эбенового дерева, литая чугунная решетка радиатора изображала переплетенных змей — столь любимый Господином Высокое Небо мотив. Фигассэ открыл дверцу, это оказалось несложно — язык-щупальце был довольно сильным. Куда труднее было завести мотор: ручка магнето вращалась туго. Наконец зажигание сработало, и за решеткой капота вспыхнуло пламя — а спустя некоторое время дрогнула и поползла вверх стрелка манометра. Тут экс-герцога впервые посетили сомнения: он не был уверен, справится ли в своем теперешнем виде с управлением, но, как оказалось, дело было уже сделано. Как только давление пара достигло необходимой величины, сработали некие таинственные механизмы, и паромобиль тронулся с места. Одновременно пришла в движение одна из стен: она с гулким рокотом скользнула в сторону, и взгляду открылся широкий коридор, ведущий прямехонько к воротам. Под изумленные возгласы повстанцев огромная, мрачно-помпезная машина выкатила из Термитника. Стрелять ей вслед так никто и не решился, и паромобиль, постепенно набирая скорость, растаял в ночи.
Господин Высокое Небо пожелал оповестить горожан о своем возвращении. Разумеется, удайся ему изничтожить ненавистного соперника — все было бы не в пример торжественней… Большую черную машину знали в Аристопале практически все, несмотря на то что великий эгоист крайне редко покидал свою обитель; и стоило ей объявиться на улицах, как по городу тотчас поползли слухи. К тому времени, как пестрая компания погрузилась в паромобиль, Аристопал буквально гудел от возбуждения. Перед тем как сесть за руль, Господин Высокое Небо сотворил чудо: он вскинул руки, и листва деревьев вокруг слабо замерцала, разгораясь все ярче и ярче, покуда кроны не занялись ярким золотым огнем. Машина тронулась в обратный путь, и свет потек впереди, расползаясь по ночному городу невиданной иллюминацией в честь возвращения правителя.
* * *Неуловимый Джо то и дело оглядывался: погоня не отставала. Паромобиль Люстрига фон Мербау потихоньку сокращал дистанцию. Джо уже дважды стрелял через плечо — но эти уроды, похоже, вовсе не понимали намеков. В голове Неуловимого царила абсолютная каша. Он не слишком понимал, что он делает и, собственно, зачем. Впрочем, юнца этот факт не слишком огорчал: импровизация всегда была его стихией. Фургон громыхал, каждую секунду грозя развалиться на части. Прохожие шарахались с его пути, запоздало выкрикивая вслед проклятия, — и тут же вынуждены были убираться с дороги снова, чтобы не попасть под колеса раскочегаренного паромобиля «людей-пауков». «Надо бы остановиться и перестрелять их всех, к чертовой матери!» — мелькнуло в голове Джо, вот только сделать это было не так-то просто: лошади понесли… На очередном повороте фургон потерял еще одно колесо. Лопнувшая ось с диким грохотом лупила по мостовой, высекая снопы искр. Возница каким-то чудом удержался на козлах. Револьвер вылетел из его руки и исчез в придорожных кустах, а самого Джо как следует приложило копчиком о сиденье. От боли перехватило дыхание, а вся улица впереди осветилась вдруг ярким золотистым сиянием. «Фига се, я в темноте видеть стал!» — изумился юнец, а в следующий миг навстречу ему вывернул паромобиль Господина Высокое Небо. Лошади дико заржали и встали на дыбы. Остатки фургончика пошли юзом и, со всего маху ударившись о чугунную решетку радиатора, распались на части. Нескладное тело юнца пробило лобовое стекло и очутилось на коленях у великого эгоиста и сидящего рядом с ним капитана.
— Первый раз вижу, чтобы люди так в военкомат спешили… — нарушил ошеломленную тишину Сан Саныч, крепко беря старого знакомца за шкирку.
Люстригу фон Мербау хватило одного взгляда, чтобы понять, с кем столкнула его судьба. Противно взвизгнули тормоза, изрядно помятый паромобиль «людей-пауков» лихо развернулся и что было пару покатил прочь. Бывший Адораблев патрон цедил проклятия. Они упустили младенца — и упустили глупейшим образом, из-за дурацкого желания подстраховаться, тем самым нарушив планы Великой Сети… Наказание за подобный проступок было неотвратимым — даже для столь высокопоставленного лица, как он. Оставалось лишь надеяться, что своевременная весть о возвращении великого эгоиста искупит хотя бы часть вины. Однако этой ночью удача была не на его стороне: машина внезапно выбросила густой клуб пара и встала. Фон Мербау изрыгнул проклятие: добираться до обиталища Великой Сети пешком предстояло долго…
