Тимур Литовченко - Воины преисподней
— Голову тебе мало за такое отрубить, дерзкий хам! — и вылетела вон из комнаты, изо всех сил хлопнув дверью.
«Интересно, закуталась она во что-нибудь или так нагишом и побежала», — ехидно подумал Читрадрива, высовываясь из-под одеяла. Впрочем, король стоит выше законов, и сестра короля, тем более колдунья — тоже.
Он слез с кровати, прошлёпал босиком к двери. Попробовал — заперто. Значит, опять «мягкая тюрьма». Огляделся: в комнате никаких признаков одежды. Её высочество выполняет обещания… Интересно, сняла ли она блокировку с перстня? Надо попробовать.
Читрадрива вернулся к благоухающей всеми мыслимыми ароматами кровати и принялся отыскивать среди разбросанных баночек перстень. Куда же он его сунул?
И в тот момент, когда Читрадрива вспомнил, что заветная вещица лежит под подушкой, его внимание привлёк один странный предмет. Маленькое зеркальце. Не такое, как на стене, а нормальное бронзовое, отполированное до прозрачного блеска, но со временем потускневшее. Зачем эта вещичка понадобилась принцессе? Отражение в таком зеркале гораздо хуже, чем в настенном произведении искусства и чьей-то гениальной фантазии.
Читрадрива взял зеркальце и сразу ощутил слабое покалывание в пальцах.
«А вещица-то непростая», — подумал он, поднося зеркало к глазам и вглядываясь в странное ровное сияние, словно бы исходившее из мутноватой металлической поверхности.
Глава XIX
РАЗГАДАННЫЕ ХИТРОСТИ
Карсидар запрокинул голову, заслонил ладонью глаза и прищурившись посмотрел в белёсое небо. Солнце безжалостно сжигало эту проклятую Богом землю. Всего лишь позавчера русичи оставили Бату-Сарай и Итиль-реку и двигаясь строго на юг, вышли на берег моря. Но это лишь начало пустыни, а что ожидает их впереди?..
Духота стояла невообразимая. Если прежде Карсидар считал непереносимой жару, царившую летом на Руси, оставалось удивляться, как только ему удаётся терпеть здешний зной да ещё пески в придачу. И не просто терпеть, а быть самым бодрым, самым собранным, самым внимательным, потому что на воеводу равняются все остальные, тут не расслабишься. А ещё совсем недавно казалось, что поход близится к завершению…
После бескровной сдачи Тангкут-Сарая Карсидар приободрился. Сомневаться больше не приходилось: одно имя Харса-колдуна наводило на татар панический ужас. Они разбегались при появлении русской армии, как мыши при виде кошки. Вот и сменивший Тангкута Берке ни за что не желал сражаться. Обойдя Тангкут-Сарай стороной, он помчался к Бату-Сараю, чтобы присоединить к своим отрядам находившиеся там войска.
Все татары, которых допрашивали русичи, в том числе темник Карагай, считали, что Берке не собирается задерживаться и в Бату-Сарае, а пойдёт ещё дальше на юг, чтобы просить помощи у рода Хулагу. В битве под Киевом улус Джучи понёс слишком большие потери, и теперь захватить Русь в одиночку здешним чингизидам не под силу.
Каждый раз, когда Карсидар слышал такое, у него возникали глубокие сомнения в правдивости полученных сведений. Если ордынцы так сильно пострадали, то зачем они вообще затеяли нынешнюю войну? Данила Романович был вполне доволен уроком, который нечестивцы получили на днепровском льду, и не собирался нападать на татар, по крайней мере, в ближайшее время. У него и внутри государства забот хватало.
Так-то оно так, отвечали татары, да только покойный Тангкут рассчитывал запугать и перетянуть на свою сторону кипчаков-половцев. Но поскольку хан Булугай (то бишь князь Василь Шугракович) заартачился и на запугивания не поддался, увеличить численность татарского войска за счёт кипчаков и расколоть Русь не удалось. Тангкут также не ожидал, что русское войско поведёт сам великий, грозный и вселяющий ужас Харса-колдун, «живая гроза» всех потомков Чингиза. Не мог он знать, что его отравит любимая жена. «А также того, что я уцелею на переправе», — мысленно прибавлял Карсидар и довольно ухмылялся.
Михайло считал, что русичи возьмут Тангкут-Сарай к Переполовению Пятидесятницы. Из-за глупой смерти Тангкута город сдался на целую неделю раньше. Задерживаться здесь не имело смысла. Пешие воины погрузились на спешно сколоченные плоты, в то время как всадники ехали по берегу и высматривали, не видно ли татар. Однако Берке не рискнул напасть на русичей, и до Бату-Сарая, расположенного в устье Итиль-реки, они добрались относительно быстро и без всяких приключений.
Тогда и выяснилось, что Берке действительно не пожелал расхлёбывать заваренную старшим братом кашу, позавчера ушёл из города и увёл все войска. Враг выскользнул из-под носа у русичей, что было особенно досадно. Город же направил к Карсидару послов с заверениями в покорности и готовности отдать королю урусов всё имеющееся здесь золото, лишь бы Харса-колдун пощадил жителей. Правда, золота было не так много, ибо предусмотрительный Берке забрал большую его часть с собой, но всё, что осталось, жители готовы были сложить к ногам Харса-колдуна.
И опять ненависть к татарам сменилась в душе Карсидара смесью презрения и разочарования. Опять он принял предложенное золото, отправил его обозом в Киев и стал готовиться к преследованию Берке. Карсидар рвался как можно скорее разделаться с ним, и русские воины были солидарны со своим воеводой. После двухдневной передышки, пополнив запасы воды и провизии и проверив обоз, сорокатысячная дружина двинулась вслед за убегающим врагом.
Чтобы хоть немного нагнать татар, Карсидар решил вести войско кратчайшим путём — через пески прямо на юг. Как и ожидалось, на третий день русичи вышли на берег моря. Лазурная гладь простиралась по левую руку до самого горизонта — казалось бы пей не хочу… Однако питьевая вода была лишь в многочисленных здесь крошечных озёрах, зато морская влага оказалась на поверку отвратительной горько-солёной жидкостью, для питья абсолютно непригодной. А между тем жажда уже давала о себе знать. Некоторое облегчение мог принести разве что ветер, если он дул с моря.
Теперь Карсидар понимал, почему у большей части татарских воинов доспехи кожаные: в них легче переносить жару. А русичи… Войско жарилось на солнце, как блины на сковородке. И если кольчужники не так страдали от зноя раскалённой пустыни, то тяжеловооружённым латникам приходилось особенно туго.
Возможно, чтобы спастись от беспощадного солнца, стоило бы попробовать идти ночью, а днём, в самую жару — отсыпаться. Однако ночные марши представлялись Карсидару довольно рискованным занятием. В темноте легче было наскочить на засаду или попасть в ловушку. Кругом шныряли татарские разведчики, постоянно попадались следы большого количества ордынцев. Поэтому устраивать ночные переходы Карсидар не решался. Так что приходилось терпеть жару.
