Роберт Сальваторе - Маэстро
— Люби меня, — прошептала она.
Дзирт втянул воздух и попытался отвести глаза.
— Люби меня, и я дам им уйти.
— Не дашь.
— Дам! Они — ничто. Трофей — это ты.
— Нет, — сказал Дзирт, закрывая глаза.
Она схватила его и с силой поцеловала, запуская язык в его рот. Он ощутил такую силу и мощь, что не смог даже ахнуть.
Женщина отступила назад и рассмеялась — и снова ударила его, едва не заставив потерять сознание.
— Люби меня, и я сохраню жизнь твоим друзьям!
— Нет... я не могу.
— Можешь.
— Не могу!
— Тогда подари мне верность.
— Я не могу.
— Даже ради той троицы? Ты утверждаешь, что любишь их, — спросила Ивоннель. — Ты позволишь им умереть?
— Ты не даешь мне выбора, потому что то, о чем ты просишь — не выбор.
— Я — Избранная Ллос, ты — Чемпион Ллос.
— Нет, это не так!
— Да, Дзирт До’Урден. Здесь у тебя нет выбора. Люби меня! Подари мне верность.
— Я не могу, — ответил Дзирт, но его голос был надломленным, менее вызывающим. Он вздохнул и застонал, повисая на своих веревках.
Ивоннель снова схватила его за подбородок, заставляя посмотреть ей в глаза. Но это прикосновение было нежным.
— Кто твой бог? — тихо спросила она, и Дзирт ощутил её симпатию. Она показалась ему искренней.
— Что ты хочешь услышать?
— Только правду.
— Миликки показалась мне ближе всего.
— Ты считаешь её своей богиней?
Дзирт испытал противоречивые эмоции. Вызванные не разговором с этой странной дроу в этом странном месте, но тем, что ему приходилось говорить правду самому себе, честно, без эмоций.
— Она была мне ближе всего. Её именем я нарек то, что ношу в своем сердце. Но теперь я не уверен даже в этом. Так что нет, я не считаю её своей богиней.
— У тебя нет бога?
Дзирт пожал плечами.
— Ты даже не можешь говорить об этом, не так ли? Быть может, тогда ты провозглашаешь собственным богом себя, несчастный смертный?
Дзирт овладел собой, находя опору в своем ответе.
— Я провозглашаю, что истина лежит в моем сердце, — ответил он. — То, что мне не нужно рассказывать, что есть правильно, а что — нет. И если я слаб, и когда я слаб, я знаю, что поступил неправильно. И эта ошибка — мой собственный недостаток, а не воля какого-то внешнего бога.
Теперь манера поведения женщины изменилась, и её улыбка вернулась.
— Тогда будь слабым, — сказала она, делая шаг вперед, чтобы поцеловать его.
Но он отвернулся.
Но женщина схватила его снова. Он не мог сопротивляться этой силе, и Ивоннель опять поцеловала его. С её губами, с её языком пришел огонь, опаливший все его тело, подводящий его на границу боли. Он обещал одновременно мучительную агонию и невыносимый экстаз.
Но до этого так и не дошло.
— Ты хочешь, чтобы твои друзья жили, — сказала Ивоннель, отстраняясь. — Если быть честной, их смерть принесет мне мало удовольствия. Они показали большое мужество, придя сюда за Далией. И я вынуждена признать, что восхищаюсь подобной дерзостью, даже если считаю её глупой.
— Не глупой, — сквозь зубы сказал Дзирт.
— Правда?
— Да. Такого просто не может быть. Иначе какой смысл?
— Какой смысл?
— Во всем. В самой жизни. Какой смысл жить без чести и верности, без дружбы и любви?
На лице женщины появилась улыбка, и Дзирт знал, что она искренняя. Ивоннель слегка кивнула, словно обдумывая и принимая во внимание его слова. Это удивило Дзирта.
— Может быть, в этом твоем заявлении что-то есть, — призналась она. — Но, разумеется, я не могу отпустить их просто так. Как и тебя, хотя убить тебя — это как залить кровью лучшие картины.
— Сделав это, ты докажешь всем, что им не найти более достойной матроны матери, — заметил Дзирт.
Ивоннель поднесла ладонь ко рту, чтобы сдержать собственный смех.
— Ох, воодушевляюще! — сказала она. — Ты великолепен, глупый дроу.
Дзирт тяжело уставился на неё.
— Я предлагаю сделку.
— Я не могу предложить тебе свою верность.
Женщина подняла руку, чтобы заставить его замолчать, дав ей закончить.
— Великий Принц Демонов был выпущен в Подземье. Чудище бродит по туннелям и скоро вернется в Мензоберранзан. Ты послужишь моим оружием. Моим чемпионом.
— Оружием?
— Убей Демогоргона, и я не стану чинить твоим друзьям препятствий. Они уйдут. Без ран, без погони. И им не придется ждать возмездия. Я даже верну все их имущество. Ведь ты путешествовал с Джарлакслом и знаешь, что это немаленький кладезь ценных вещей. Я отдам им все, в том числе — спасенную Далию. И не стану мстить. Они будут свободны и с успехом завершат свое дело.
— Я должен поверить...
— Честное слово, — сказала она, придвигаясь очень близко и заглядывая Дзирту в глаза. Дзирт постарался, но так и не смог поверить в это.
Он откинулся назад, пытаясь разобраться. Мысли дроу кружились вокруг этого имени. Демогоргон. Разумеется, он слышал о Принце Демонов, но знал так мало об этих тварях, исключая бейлора Эррту.
Но все-таки он ответил.
— Я не могу быть твоим чемпионом.
— Потому что это место так отвратительно для тебя?
Дзирт не ответил.
— Но все ли здесь — зло, Дзирт До’Урден? — спросила Ивоннель. — Проще говоря, непоправимое зло? Демогоргон принесет в город безумие, если, конечно, его не остановить. Интересно, сколько молодых Дзиртов он убьет? Сколько Закнафейнов?
Упоминание его отца, картина жертвоприношения Закнафейна, которая все еще была свежа в памяти Дзирта, заставило того испытать сильные чувства.
— С кем сейчас твои моральные принципы — с демонами или с дроу?
Дзирт облизнул губы.
— Это простой вопрос.
— Я не желаю гибели этого места, — признался Дзирт. — Я пришел сюда только за Далией.
— Но теперь все гораздо сложнее, не так ли? — спросила она. — И, возможно, в конце концов, ты найдешь то, что искал. Но только если выполнишь то, что я требую. Докажи мне, что не представляешь угрозы для Мензоберранзана. Докажи мне, что в глубине своей души ты готов защищать это место, свой народ, мой народ, от изначального зла, коим является Демогоргон. Или я прошу слишком многого для Дзирта До’Урдена? Ты способен быть героем только для дворфов или людей, но не для собственной расы?
Она отступила назад и взмахнула рукой, снова показывая клетку с прутьями из молний. Трое друзей Дзирта все еще были внутри. Джарлаксл и Энтрери смотрели на него, выражения их лиц показывали, что они были хорошо осведомлены о разговоре с Ивоннель.
— Если ты не можешь стать героем только для Мензоберранзана, — продолжила Ивоннель. — Тогда стань им для Далии, для Артемиса Энтрери и Джарлаксла. Как ты и хотел. Выступи, как мой воин. Помоги мне победить этого Принца Демонов, и я позволю им уйти, невредимыми и без преследования. Я даю слово.
