Стивен Эриксон - Охотники за Костями
— Сегодня? Да, Адъюнкт. Я поспешу. — Он отдал честь и вышел. За входом встал и заморгал, не сразу придя в себя и вспомнив приказ.
* * *Едва шаги Кулака затихли вдали, Адъюнкт повернулась к Нетер. — Госпожа Чума. Нетер, почему здесь? Сейчас?
Виканская ведьма пожала плечами: — Вы просите измерить замысел богини, Адъюнкт? Безнадежное дело. У нее может и не быть побудительных причин. Ведь чума — ее основное свойство. Она порождает ее. — Нетер замолчала, покачав головой.
— Адъюнкт, — вступил в разговор Нил, — вы получили свою победу. Императрица будет довольна. Должна быть. Нам нужен отдых…
— Жемчуг сообщает, что Леомен не мертв.
Виканы промолчали. Адъюнкт повернулась к ним. — Так вы оба знали это?
— Его забрали, — ответил Нил. — Богиня.
— Какая богиня? Полиэль?
— Нет. Королева Снов.
— Повелительница гадания? Какой ей прок от Леомена Молотильщика?
Нил дернул плечом.
Снаружи застучали копыта; миг спустя в шатер вошел Темул. Он был покрыт пылью, вытирал кровь с трех параллельных царапин на лице. В руках он нес растрепанную девчонку. — Нашли, Адъюнкт.
— Где?
— Пыталась забраться в развалины. Она потеряла разум.
Адъюнкт поглядела на Синн. — Лучше бы ей отыскать его. Мне нужны Верховные Колдуньи. Синн, погляди на меня. Погляди.
Девушка не подала вида, что слышит Тавору. Голова болталась, перепачканные волосы закрывали лицо.
Адъюнкт сказала со вздохом: — Возьмите ее, помойте. Не спускайте глаз — позже попробуем снова.
Когда Темул вынес Синн, Нил спросил: — Адъюнкт, вы намерены преследовать Леомена? Как? Нет способа — Королева Снов могла уже перенести его на иной континент.
— Нет, мы не будем преследовать. Но пойми, викан: пока он жив, в глазах Императрицы это не победа. И'Гатан останется тем, чем был — проклятием Империи.
— Он не поднимется вновь.
Тавора внимательно поглядела на Нила. — Молодежь ничего не знает об истории. Я хочу пройтись, а вы отдыхайте.
Она ушла. Нил поглядел в глаза сестры. — Молодежь? Как быстро она забыла.
— Они все забыли, брат.
— Как думаешь, куда ушел Леомен?
— Куда же еще? В золотой век. К славе Великого Восстания. Сейчас он шагает тропами мифов. Будут говорить — он возжег огонь. Будут говорить — в его очах видно Откровение. Будут говорить — он отплыл от И'Гатана по реке малазанской крови.
— Местные верят, что Колтейн возвысился. Новый бог, Повелитель Ворон…
— Глупцы. Виканы не возвышаются. Мы просто… повторяемся.
* * *Лейтенант Прыщ проснулся и поднял правую руку, чтобы приветствовать своего капитана (Добряк встал как раз у его матраца).
— Говорят, лейтенант, у вас руки склеились.
— Да, капитан. Левая рука.
— Говорят, они сделали все, что могли, убрали боль. Может быть, в один прекрасный день сумеют разделить пальцы. Найдут целителя с Высшим Деналом и заставят вашу руку выглядеть и работать как раньше.
— Да, сэр. А пока — ведь это рука для щита, и я могу…
— Тогда почему, во имя Худа, вы валяетесь на тюфяке?
— Гм… да, сэр, нужно найти одежду, и я с вами.
Добряк оглядел ряды постелей. — Полгоспиталя заполнено блеющими ягнятками — лейтенант, вы решили стать волком? Выходим ночью. У нас мало фургонов и, что еще хуже, много носилок и паланкинов — на что стала похожа Армия, а?
— Позор, сэр. Как поживает Кулак Баральта, сэр?
— Потерял руку. Но вот он не хнычет, не плачет и не жалуется.
— Нет?
— Конечно, нет. Он все еще без сознания. Вставай на ноги, солдат. Завернись в одеяло.
— Я потерял браслет, сэр…
— Но на его месте остался ожог, не так ли? Они увидят его и поймут, что вы офицер. А также по суровому лицу.
— Так точно, сэр.
— Отлично. Хватит время тратить. Перед нами работа, лейтенант.
— Так точно, сэр.
— Лейтенант, если вы будете лежать через одно биение моего сердца… я скатаю матрац вместе с вами. Понятно?
— Так точно, сэр!
* * *Она сидела неподвижно, разбросав ноги и руки, как кукла; старая виканка мыла ее, а другая стригла волосы. Они не подняли голов, когда вошла капитан Сорт.
— Хватит и этого, — сказала она и сделала жест выйти. — Прочь.
Заведя заунывные причитания — наверное, проклятия — старухи вышли.
Фаредан Сорт поглядела на девушку: — Длинные волосы мешают зрению, Синн. Тебе без них лучше. Мне своих совсем не жалко. Ты не говоришь — но, думаю, я поняла, что происходит. Итак, слушай. Не отвечай, просто слушай…
* * *Уныло — серый летающий пепел поглотил остатки солнечного света; пыль с дороги клубами расходилась по полям. До Четырнадцатой Армии все еще доходили последние вздохи мертвого города — остатки огненной бури, печальное напоминание выжившим солдатам, ожидающим звуков рога.
Кулак Кенеб поднялся в седло, натянул удила. Вокруг был слышен лишь кашель — и от людей, и от животных. Ужасный звук. Фургоны, полные замотанных тряпками раненых, выстроились на тракте, словно похоронная процессия. Они были закопчены, обуглены, они смердели пожарищем. В одном, думал он, лежит кулак Тене Баральта — лицо его страшно обожжено, целитель ухитрился спасти глаза, но загоревшаяся борода уничтожила большую часть губ и носа, а некоторые куски его тела и вовсе похоронены в общей могиле. Все беспокоились за здравие его рассудка; впрочем, он оставался без сознания. Милость богов… Но там много и других, о, сколь много…
Он заметил, что к нему спешит Темул с двумя всадниками. Викан резко остановил коня, кивнул: — Нигде не можем найти, Кулак. Не удивляюсь — но запомни: у нас были и другие дезертиры, и всех удалось поймать. Адъюнкт приказала отныне убивать беглецов при обнаружении.
Кенеб кивнул и отвернулся.
— Отныне, — продолжил Темул, — виканы не примут от малазанских офицеров приказов иного свойства.
Кулаку пришлось снова поглядеть на Темула. — Кулак, виканы — тоже малазане.
Юноша скривил губы и пришпорил коня. — Теперь они ваша проблема. Высылайте поисковиков, если хотите — но Армия ждать не будет.
Едва он натянул удила, как прозвучали рога. Армия пришла в движение.
Кенеб встал на стременах, оглядел окрестности. Солнце почти село. Слишком темно, чтобы что-то рассмотреть. Капитан Фаредан Сорт и Синн. Дезертиры. "Проклятая капитан. Я думал, она… ладно, я не думал, что она способна…"
И'Гатан ломал людей, ломал сильно — он не думал, что многие сумеют оправиться.
"До конца дней своих…"
Четырнадцатая Армия начала поход, вышла на западную дорогу к развилке на Сотку; за спинками солдат остались пыль, прах и разрушенный город.
