Юрий Никитин - Трехручный меч
— Ни фига себе, — пробормотал я. — Это же… И спасибо не скажешь… Вдруг он демократ…
Осторожненько, стараясь не привлекать его внимание, начал отползать, пока еще не соображая, куда двигаюсь, но что-то вроде антитропизма, что значит, хоть куда, лишь бы подальше от слишком теплого места.
Вдали слабо блеснул свет, я сперва пополз, потом оглянулся на схватку и побежал на четвереньках. Перед самым выходом поднялся, не годится, чтобы волк и ворон увидели, что передвигаюсь, как гордый лев, на четвереньках, он всего лишь царь зверей, а я — царь природы, сзади раздался рев, похоже, я поторопился с двуногостью, дракон ее не одобрил…
Я выбежал, теряя гордую осанку, в небе ни одной крылатой твари, хорошо, даже ворона не видно, а внизу промелькнула серая шкура.
— Мой лорд, — вскрикнул волк, — вы все ол райт?
— Олрайтее не бывает, — прокричал я. — Щас я…
Сзади раздался раздраженный рев. Я поспешно отпрыгнул от выхода в сторону, оттуда вырвался поток огня, расширился красным цветком и загнулся к небу. Я с мечом в руке озирался ошалело, куда бы спрятаться, везде камни не крупнее спящего барана, только в сотне шагов такая же дыра, нет, поменьше, дракон туда вряд ли пролезет, но голову просунет точно.
Внезапно захлопали крылья, ворон несся торопливо, неуклюже даже, словно петух, перелетающий с плетня на плетень, я услышал хриплое карканье:
— Мой лорд, берегитесь с другой стороны!
Я начал озираться, ворон поспешно скрылся, тяжесть меча в руке что-то не придает уверенности, дракон чересчур велик, это все равно что на быка с перочинным ножиком, ноги вздрагивают, в животе что-то противно трясется и подкатывается.
На той стороне горы в небо взметнулся дракон, я смотрел ошалело, откуда второй дракон, самка, что ли, не сообразил даже, что в эту дырку ему не пролезть, вход у него с другой стороны, а дракон расправил крылья, развернулся и по дуге, словно с невидимой горки, понесся в мою сторону.
Мои ноги стали совсем ватными. С неба раздался настоящий грохот, крылья дракона звенели, как железные. Налетел со звуком железнодорожного состава. Я отпрыгнул, не оглядываясь, волк и ворон сумеют о себе позаботиться сами, дракон тяжело ударился о землю в трех десятках шагов от меня, перекрывая дорогу к отступлению, земля вздрогнула, дракон лишь на миг распластался, придавленный гравитацией, в следующее мгновение поднялся на всех четырех лапах, пасть распахнута, я похолодел при виде трех рядов зубов, каждый размером с мой кинжал, а клыки — с меч. Дракон повел головой в мою сторону, напрягся, по горлу пошло вздутие, я все понял и, едва из пасти вырвался огненный шар, сразу метнулся в сторону, упал, перекувыркнулся, меч в обеих руках, вскочил уже в боевой стойке.
— Ну что, — крикнул я, — драться трусишь, плевака несчастный?
Дракон выстрелил снова, я ушел в прыжке еще дальше, и тогда зверь неторопливо пошел в мою сторону. Двигался медленно, но каждый его шаг — десять моих, так что можно сказать, несся галопом. Я стоял в героической позе, жаль, никто не видит, это же мечта всех рыцарей: сразить дракона, да еще такого громадного, взглядом держал горло, на этот раз удалось заметить приближение плевка еще раньше, по напряжению грудной мускулатуры.
Огненный шквал пронесся мимо, волна перегретого воздуха всколыхнула мне волосы. Дракон приближался, я ощутил неуютность, сокращается дистанция, могу не успеть отскочить, надо менять тактику.
Дракон уже в десятке шагов, морда широченная, крылья держит в полурастопыренном виде, выглядит устрашающе, опомнился, встащил на спину, сразу став горбатым, но я смотрел не на крылья, у дракона настоящие змеиные глаза, змеино-кошачьи, с такой же вертикальной щелью зрачка, тупые, но беспощадно злобные, нерассуждающие, как у кадрового военного.
С большой высоты донесся далекий крик:
— Его можно поразить в затылок!
— Бабушке своей скажи, — крикнул я.
— Правда, мой лорд!.. На этот раз не вру!
Я отступал, подошва скользнула на гладком камне, едва удержался на ногах. Дракон не преминул тут же плюнуть ярко-оранжевым сгустком. И хотя я метнулся в сторону, но вскрикнул от боли, огонь зацепил кисть, волосы на тыльной стороне ладони исчезли, а кожа покраснела, как ошпаренная. Запахло паленой кожей.
Вот она, та гора, где природа проделала такую подходящую по размерам дыру, я быстро юркнул туда, тут же затаился у самого входа. Сердце бешено колотится, слишком рискованно, но против такого дракона у меня вообще шансов нет…
На пол легла темная тень, в следующее мгновение массивная голова просунулась в отверстие. Я вскочил с камня на затылок и с силой, моля судьбу не дать промахнуться, всадил меч острием, как будто вбил кол, в то место, где даже у людей остается «родничок», место, где края костей не смыкаются, а мозг защищен только кожей.
Дракон краем глаза успел заметить меня, взревел и судорожно дернулся обратно. Звякнул меч о камень, меня сбросило, я покатился, больно ушиб локоть. Дракон исчез.
Я затаился, чувствуя себя совершенно беспомощным без меча. С высоты донесся ликующий крик:
— Точный удар!.. Вот что значит меня послушаться!.. Вот какой я умный и замечательный!.. Это я, я — победитель драконов!
Я осторожно выглянул, дракон в самом деле издох сразу же, едва успев выдернуть голову из нехитрой ловушки. Огромная туша раскинулась на треть гектара, одно крыло смято чудовищным весом, второе торчит кверху, слабый ветер колышет его, как парус.
— Да, — согласился я, — ты стратег, а я… только исполнитель. Да и то туповатый.
Ворон плюхнулся на камень рядом.
— Да что вы, мой лорд, — сказал он великодушно, — вы тоже держались неплохо. Я имею в виду те кувырки!.. А как вы ощутили мой совет спрятаться в той дыре? Я кричал… гм… совсем тихо. Можно сказать, очень даже…
— А я телепатически, — пояснил я, выдергивая меч.
Грудь моя все еще бурно вздымалась, слишком много пожираю кислорода, так и в обморок недолго, я постарался взять себя в руки, но не успел отдышаться, с жутким визгом налетели кабаны с крыльями. Меч мой тяжело поднялся, я отмахивался, рубил, волк в сторонке подпрыгивал, хватал и стаскивал на землю, даже ворон нападал сверху и обрушивал крылатых тварей на землю, стараясь попасть волку на голову.
Тело занемело, я покрылся кровью из царапин, однако твари уже заканчивались, слишком тупые, чтобы повернуться и удрать. Я неловко зацепил последнюю по крылу, зверь с пронзительным писком упал, волк прыгнул и ухватил за глотку. Как у всех летающих, кости оказались легкие и пустотелые, волк раскусывал их, как сухие соломинки.
Ворон проорал победно:
— Их больше не осталось!.. Ура!
