Роджер Желязны - Хроники Амбера. Книги Корвина (авторский сборник)
Она вздохнула:
— Корвин, ты ведь не вчера родился, а несешь такую ерунду! Долгое пребывание в том странном мире, кажется, изменило тебя. Раньше бы ты смог увидеть очевидное, как вижу это я.
— Вероятно, я и вправду изменился. Мне это больше не кажется очевидным. А, может, это ты изменилась, Фиона? Та малышка, которую я знал раньше, не была такой циничной. Раньше для тебя тоже все было не столь очевидным.
Она мило улыбнулась.
— Никогда не говори женщине, что она изменилась, Корвин. Если только она не изменилась к лучшему. Когда-то ты и это знал. Но, может быть, ты всего лишь одна из теней Корвина, посланная сюда страдать и запугивать? Неужели настоящий Корвин где-то посмеивается над нами?
— Я здесь и не посмеиваюсь.
Она расхохоталась.
— Так оно и есть, я только что решила, что ты — это не ты! Слушайте все! — крикнула она, вскакивая на ноги. — Я только что обнаружила, что это не настоящий Корвин! Наверняка, это одна из его теней! Только что эта тень заявила, что верит в дружбу, душевное благородство и прочую ерунду, о которых поется в душещипательных романсах! Совершенно очевидно, что я права!
Все удивленно уставились на нас. Фиона опять расхохоталась, и внезапно села.
Я услышал, как Флора прошептала: «Наклюкалась», — и вернулась к беседе с Дейдрой. Рэндом сказал: «Если тень, то пусть будет тенью», — и продолжил спор с Бенедиктом и Льювиллой.
— Ну, убедился? — спросила Фиона.
— В чем?
— Ты нереален, — ответила она, похлопывая меня по колену. — Да и я тоже, если уж на то пошло. Какой дрянной был день, мой Корвин!
— Согласен. У меня у самого на душе скребет. Я полагал, что придумал, как освободить Бранда. Да и не только считал — мысль была правильной. Только ему от этого какая польза?
— Ты недооцениваешь собственные заслуги. В том, что случилось, твоей вины нет.
— Спасибо.
— Кажется, Джулиан подал отличную идею, — заметила она. — Что-то меня в сон потянуло.
Я встал вместе с ней и проводил ее до дверей.
— Я в полном порядке, — успокоила она меня. — Не волнуйся.
— Ты в этом уверена?
Фиона отрывисто кивнула.
— Если что, я здесь. Увидимся утром.
— Надеюсь, — ответила Фиона. — Теперь можете поболтать и обо мне.
Она подмигнула мне и вышла. Я повернулся и увидел приближающихся Бенедикта и Льювиллу.
— Баиньки? — поинтересовался я.
Бенедикт кивнул.
— А почему бы и нет? — пролепетала Льювилла и поцеловала меня в щеку.
— Это еще за что?
— Да за всякое разное. Доброй ночи!
— Доброй ночи!
Рэндом присел у очага, помешивая в огне кочергой. Дейдра повернулась к нему и сказала:
— Для нас больше дров не подбрасывай. Мы с Флорой тоже идем спать.
— Ну и ладно.
Рэндом отставил кочергу и встал.
— Спокойной ночи! — произнес он вслед сестрам.
Дейдра улыбнулась мне сонно, Флора — нервно. Я тоже пожелал им спокойной ночи и проводил до дверей.
— Узнал что-нибудь новенькое и полезное? — спросил Рэндом.
Я пожал плечами:
— А ты?
— Собственные мнения, догадки. Никаких новых фактов. Мы пробовали решить, кто следующий в списке.
— Ну и!..
— Бенедикт считает, что у тебя с ним равные шансы. Ты или он. Конечно, если это не твоих рук дело. А еще он думает, что твоему приятелю Ганелону следует быть осторожней.
— Ганелону… да, это мысль. Мне бы следовало самому подумать об этом. Насчет равных шансов он тоже прав. У него, пожалуй, шансов даже чуть больше: они ведь знают, что после провала их спектакля, я настороже.
— Ну заешь ли, если нам известно, то Бенедикт также настороже. Он ухитрился довести это до сведения каждого. Сдается мне, он сам не прочь, чтобы они попробовали.
Я усмехнулся:
— Да, шансы и в самом деле равны.
— Бенедикт тоже так сказал. Разумеется, он знал, что я все тебе передам.
— Хотелось бы мне, чтобы он снова начал разговаривать со мной. Что ж… ничего не поделаешь. Ну их всех к черту! Пошли спать.
Рэндом кивнул:
— Сначала загляни под кровать.
Мы вышли из комнаты и направились к лестнице.
— Жаль, что ты не догадался вместе с ружьями прихватить немного кофе,
— заметил он. — Я бы с удовольствием выпил чашечку.
— А бессонницы у тебя не бывает?
— Нет, по вечерам я обожаю выпить чашечку-другую кофе.
— Мне страшно хочется кофе по утрам. Ничего, уладим это дело, привезем и кофе.
— Утешил, нечего сказать. Но идея неплохая… Да, кстати, какая муха укусила Фиону?
— Она считает, что все это — дело рук Джулиана.
— Что ж, возможно, она и близка к истине.
— А Каин?
— Предположим, что мы имеем дело не с одним человеком. Скажем, их было двое. Джулиан и Каин, к примеру. В конце концов, они рассорились, Каин проиграл. Джулиан решил избавиться от него и использовал его смерть для того, чтобы одним махом и ослабить, кстати, и твои позиции. Нет хуже врагов, чем бывшие друзья.
— Все это без толку. У меня голова кругом идет, когда я начинаю рассматривать варианты. Либо нам придется ждать, когда случится что-нибудь еще, либо ускорить события. Скорее всего, второе, но не сегодня…
— Эй, куда ты, подожди!
— Извини, сам не знаю, что со мной, — я остановился на лестничной площадке. — Наверное, финишный рывок.
— Нервная энергия, — заметил Рэндом, вновь поравнявшись со мной. Мы продолжали подниматься. Я с трудом заставлял себя идти в ногу с ним, борясь с желанием идти быстрее.
— Ну, спокойной ночи!
— Спокойной ночи, Рэндом!
Он поднялся по лестнице еще выше, а я пошел по коридору к своим апартаментам. К этому времени мои нервы совсем разболтались. Вероятно, поэтому я выронил ключи.
Я протянул руку и поймал их на лету. И мне почудилось, что они падали медленнее, чем обычно. Я вставил ключ в замок и повернул его.
В комнате было темно, но я решил не зажигать свечу или масляную лампу. Я давным-давно привык к темноте. Я запер дверь и закрыл ее на задвижку. Коридор тоже был слабо освещен, но к этому времени мои глаза уже почти освоились с темнотой. Я повернулся. Сквозь шторы проникал звездный свет. Я пересек комнату, расстегивая на ходу воротник.
Он поджидал меня в спальне, слева от входа. Он выбрал идеальную позицию и ничем не выдал себя. И я ступил прямо в капкан. У него было отличное положение, кинжал он держал наготове, на его стороне было преимущество полнейшей неожиданности. По всем правилам я должен был умереть — не в своей постели, а прямо у ее основания.
Переступив порог, я уловил краешком глаза движение, понял, что в комнате кто-то есть, и что это должно означать.
Поднимая руку, чтобы отвести удар, я уже понимал, что опоздал. Но прежде, чем клинок впился в меня, мне бросилась в глаза странная вещь: убийца двигался слишком медленно. Он обязан был действовать молниеносно, вложив в удар все напряжение, накопившееся за время ожидания. Тогда я не успел бы даже понять, что происходит, до тех пор, пока все не кончилось бы. А тогда, скорее всего, некому было бы и понимать. У меня не должно было хватить времени повернуться и так далеко выбросить руку. Красная дымка затуманила мои глаза, и я почувствовал, как моя ладонь ударила его по выброшенной вперед руке. В тот же миг сталь коснулась моего живота и вонзилась в него. Мне показалось, что в красноте возникли неясные очертания Космического Лабиринта, по которому я прошел сегодня утром. Я сложился пополам и упал. Я уже не мог думать, но на какое-то мгновение оставался в сознании. Лабиринт стал четче, приблизился. Я хотел спастись бегством, но мой конь… мое тело… споткнулось. И конь сбросил меня…
7
Каждый человек в жизни должен пролить немного крови. К сожалению, снова подошла моя очередь, и на сей раз, похоже, крови было не так уж и мало. Я лежал на правом боку, держась обеими руками за живот. Я был весь мокрый и время от времени что-то стекало по складкам живота. Слева внизу, чуть выше пояса, я напоминал небрежно вскрытый конверт. Таковы были мои первые ощущения, когда сознание вновь возвратилось ко мне. И первой мыслью было: «Чего же он ждет?». Очевидно, убийца решил не наносить решающий удар. Но почему?
Я открыл глаза. По всей вероятности, я находился без сознания довольно долго и они полностью адаптировались к темноте. Я повернул голову. В комнате никого не было. Но произошло что-то странное, и я никак не мог сообразить, что именно. Я закрыл глаза и опять уронил голову.
Что-то не в порядке, но с другой стороны — все в порядке.
Матрас! Я лежал на своей кровати! Сомнительно, чтобы я смог забраться на нее без посторонней помощи. Но пырнуть меня ножом, а потом помочь улечься в постель — что за бред?
Моя постель… она была одновременно и не моя. Я сжал веки и скрипнул зубами. Ничего не понятно. Я понимал, что был близок к шоку, что кровь скапливается внутри, а потом стекает. Но все же попытался заставить себя мыслить четко. Это было нелегким делом.
