Ольга Денисова - Черный цветок
Часть пятая. Домой!
Глава I. Балуй. В Олехов
Сани, запряженные парой лошадей, весело бежали по крепкому льду. И хотя зима пребывала в своих правах, тяжелые тучи отливали той мрачной грозовой синевой, которая появляется в небе только к весне. День рос стремительно, и каждый вечер наступал все позже и позже.
Полоза укачивало от тряской езды, он был бледен и неразговорчив, и Есеня скучал, глядя по сторонам. Домой. От тоски хотелось завыть: не в Олехов - Полоз его туда не пустит, - а в лес, к вольным людям. Есеня соскучился по ним: и по Хлысту со Щербой, и по маме Гоже, и по Рубцу… Но куда сильней он хотел увидеть маму, сестер, отца. Хотя бы одну ночь переночевать дома! Проснуться под шипение сковороды, от запаха оладий, которые мама жарит на завтрак, услышать возню и повизгивание сестренок, стук молота в кузне - отец всегда вставал рано, раньше всех. И теперь Есеня понимал почему. Потому что у него не было Полоза, который может обнять за плечо и сказать: я подумаю о деньгах, а ты беги в кабак. Зато есть пятеро детей и их мать, и все они едят три раза в день, тепло одеты, у них большой и прочный дом, который не сравнить с халупами Кобруча.
Есене так хотелось придти домой и рассказать отцу, что он все понял, что он любит его, что никогда больше не будет ему грубить! Он откроет медальон, что бы Полоз ему ни говорил, и тогда все станет хорошо, они будут жить все вместе, и он сварит булата сколько угодно, а отец будет его ковать.
Ночевали они на постоялом дворе. Полоз смотреть не мог на еду, Есеня же ел за двоих. Перевозчик не обманул и отдал десять серебреников с золотого, как Полоз ни убеждал его, что деньги у них есть. Два золотых разделили пополам - на всякий случай. Если придется расстаться, ни один из них не останется на бобах.
- Полоз, как думаешь, у них есть молочко? - спросил Есеня, вздохнув.
- Наверняка, - Полоз поморщился. - А что, вина уже не хочется?
- Не могу больше. Надоело. И дорогое оно здесь.
- Хозяин! Две кружки парного молока есть у тебя? - крикнул Полоз.
- Остыло уже молоко. С вечерней дойки три часа прошло…
- Ничего, давай какое есть, - Полоз повернулся к Есене. - Ты и гусятины, небось, хочешь?
- Не, не надо.
- Давай. Деньги есть - чего не заказать на утро? Сегодня, конечно, не зажарят, а к утру как раз… Хозяин!
- Да ты сам-то ешь…
- Тошно мне, Жмуренок, с души воротит. Улич сказал, это надолго теперь, может, и на всю жизнь.
- Как это? Всю жизнь не есть?
- Да нет, укачивать будет от езды. Что-то там в башке повредилось. Через пару часов пройдет - поем нормально, если не усну.
Лежать в санях Есене надоело, и в комнате наверху он долго сидел перед печкой и смотрел на огонь.
- Полоз, тебе уже лучше?
- Нормально. Чего ты хотел?
- Почему ты мне не веришь про харалуг?
- Потому что это глупости. Ковырять медальон ножом я не дам. Ты это уже пробовал, и что вышло?
- Ну послушай, я же подумал! Все сходится!
- Что сходится? Жмуренок, тебе же сказали два мудреца: человек по имени Харалуг. И невольника они убили из-за этого.
- Ну и что? Мне Жидята рассказывал, что такие клинки благородные вешают на стены и охраняют с собаками. Почему? Да потому что они медальон могут открыть!
- Они охраняют их с собаками, потому что это редкость, которая очень дорого стоит. Только и всего, - Полоз зевнул.
- Да нет же! У них много чего дорого стоит, вон, у Избора в гостиной целое озеро как настоящее.
- Жидята мог и преувеличить, когда это говорил.
- Помнишь, когда мы обедали у доктора, ты сказал, что я умею варить булат? - Есеня скрипел зубами, чувствуя, что у него никогда не получится Полоза в чем-то убедить. - Помнишь?
- Ну, помню.
- Ты помнишь, как Избор испугался тогда? Он до синевы побледнел! Я видел!
- Ну и что?
- Полоз, ну почему не попробовать, а? У меня дома такой нож на стенке висит, надо только его взять и попробовать!
- Жмуренок! Ты уже пробовал! Хватит.
- Понимаешь, этот нож, который сломался, - он не совсем булатный. Он хрупкий. А настоящий булатный нож пополам можно согнуть, и он не сломается.
- Я сказал - хватит!
Есеня вздохнул и поворошил угли. Ему было не объяснить, что он чувствовал, когда лезвие ножа входило между створок медальона. Он не зря хотел этого так сильно, что не послушался Полоза. Есеня не сомневался, что нож может открыть медальон. А теперь, когда он узнал о том, что его булат называют харалугом, и вовсе был в этом уверен. Но как сказать это Полозу, чтобы тот согласился? В лесу, когда Ворошила уговаривал Полоза не брать Есеню в Урд, непреклонность Полоза только радовала, теперь же она повернулась к Есене оборотной стороной.
Он уставился в печку, надеясь найти там ответ. В горне угли светятся не так. Он, наверное, задремал, потому что ему показалось, что он в кузне, и тигель стоит в горниле, а от двери на него смотрит отец. И Есеня просит его принести нож, который висит на стенке. Но отец качает головой и садится рядом. И говорит:
- Твой булат - настоящее чудо. Благородный Мудрослов всю жизнь его искал, а ты за три дня научился.
Есеня проснулся и посмотрел по сторонам. Полоз дремал, а на столе стоял его нетронутый ужин.
- Полоз! Проснись. Выспишься еще. Послушай, чего скажу.
- Жмуренок, ты мне надоел.
- А ты поешь! А я пока скажу.
- Говори, - Полоз поднялся, мрачно зыркая по сторонам, - но быстро.
- Ты только не смейся. Помнишь, все верили, что когда заклятие… ну, закончится, то Харалуг встанет из могилы и откроет медальон? Ну, что медальон его из могилы поднимет?
- Глупость это была.
- Конечно. Но ведь верили. Мне кажется, медальон сам хочет, чтоб его открыли. Мне так сказал тот отшельник, который знал про Улича. И Избор его украл, и ко мне он попал не случайно. Я ведь булат решил сварить, когда медальон у меня оказался. Сразу почти… На второй день. Может… может, это он меня научил? Нарочно?
- Сказки это.
- Но, Полоз, все ведь один к одному. И собаки, и имя, и Избор испугался, и заклятие кончилось, и я булат сварил! Все же сходится!
- Жмуренок, не надо, а? Я так устал. Не надо ковырять медальон ножом, хорошо? Даже если нож сделан из харалуга.
К Олехову подъезжали на закате, но Полоз попросил высадить их у большака: к городу он приближаться опасался. Шесть дней пути Есеня старался убедить Полоза в своей правоте, но Полоз не желал ничего слушать.
На дорогу вышли лесом, по колено в снегу, а когда наконец под ногами оказался наезженный путь, уже смеркалось.
- Полоз. Ну давай в город сходим. Ночью, а?
- Что, домой хочется? По батьке соскучился? - Полоз похлопал его по плечу.
- Ну и соскучился, - Есеня отвернулся.
