Наталья Турчанинова - Основатель
18 марта
Несмотря на глубокую ночь, возле подъезда одного из центральных офисов вьесчи – стеклянной, ультрасовременной башни – еще стояло несколько машин.
Босхет остался в салоне. Кристоф один вошел в огромный облицованный мрамором вестибюль.
Навстречу ему тут же выдвинулся охранник.
– К господину де Кобреро, – сказал мастер Смерти прежде, чем тот успел задать неизменный вопрос о причинах визита. – Меня ждут.
Человек пристально посмотрел на кадаверциана, кивнул и молча отодвинулся с дороги.
Коридоры были пусты. Двери большинства офисов закрыты. Ковровые дорожки на полу глушили шаги.
В окна светил ночной город. Широкие реки улиц, наполненные огнем. Островки скверов. Обрамленные золотистыми искрами, сверкающие айсберги высотных домов. И небо, по которому неслись облака самых невероятных расцветок.
Кристоф остановился на мгновение, чтобы посмотреть на город, который давно привык считать своим, а когда отвернулся от окна, увидел, что он уже не один.
По коридору важно шествовала девочка лет пяти, одетая в розовый комбинезончик и такие же розовые тапочки. Заложив руки за спину, она остановилась перед аппаратом для продажи напитков и несколько мгновений с интересом его рассматривала. Потом приподнялась на носки и попыталась дотянуться до кнопок.
Кадаверциан, с интересом наблюдающий за ребенком, решил вмешаться.
– Помочь? – спросил он, подходя ближе.
Девочка повернула к нему серьезное личико и, забавно нахмурившись, пожаловалась:
– Никак не достать.
– Понятно, – отозвался некромант. – Что ты хочешь?
– Шоколад. – Она порылась в кармане, вытащила обмусоленную, смятую денежную бумажку и протянула колдуну.
Он улыбнулся, нажал на нужную кнопку, взял купюру и отправил ее в паз для приема банкнот. Аппарат задребезжал, и в нижний лоток выкатилась банка жидкого шоколада.
– Спасибо, – сказала девочка, забирая ее.
– Ты здесь одна? – спросил Кристоф, оглядываясь, но не увидел поблизости никого из предполагаемых родственников ребенка.
– С мамой. – Малышка неопределенно махнула рукой в сторону дальней двери и принялась сосредоточенно отколупывать крышку с банки. – Она работает.
– Ночью?
– Днем она не успела все посчитать, – терпеливо объяснила девочка недогадливому взрослому.
– Ясно, – ответил Кристоф, развлекаясь беседой с неожиданной собеседницей. – А тебе в это время разве не полагается спать?
Ответить та не успела. Послышался громкий хлопок двери, торопливые шаги, затем из-за угла показалась встревоженная молодая женщина в строгом костюме офисного работника. Увидела девочку и едва ли не бегом бросилась к ней.
– Аня! Что ты здесь делаешь?! Разве я не говорила тебе… – Взгляд незнакомки упал на Кристофа, она вдруг побледнела, сгребла ребенка в охапку и заговорила с торопливым отчаянием: – Это моя дочь. Я знаю, что нельзя приводить детей на рабочее место. Но сегодня ее не с кем было оставить. Аня спала у меня в кабинете, а я отвлеклась и…
Рука женщины машинально метнулась к лицу, поправила локон, выбившийся из прически, и колдун заметил на запястье знакомую татуировку. Рука, держащая весы.
– Она захотела шоколада, – мягко ответил он. Улыбнулся успокаивающе. – И, по-моему, вам он тоже не помешает.
Служащая вьесчи неуверенно улыбнулась в ответ, поняв, что сегодняшний проступок ничем ей не грозит.
– Я с ней поделюсь, – сказала девочка, пытаясь освободиться из материнских рук.
– Часто работаете по ночам? – спросил кадаверциан.
– Иногда, – уклончиво ответила та, крепко взяв дочь за руку.
У нее было бескровное лицо человека, мало видящего солнце. Даже тщательный макияж не мог скрыть кругов под глазами и бледной кожи. Ощущение усталости также казалось крепко въевшимся в эту женщину.
– Извините, я… мне нужно отвести дочь. Ей давно пора спать, и… если ее кто-нибудь увидит здесь, у меня могут быть неприятности.
– Да, конечно. Идемте, я вас провожу.
Она снова нервно улыбнулась. Очень не хотела показаться невежливой и, Кристоф был уверен в этом, знала, с кем именно разговаривает сейчас. Кроме того, боялась получить нагоняй от работодателей и беспокоилась за дочь. Но пошла рядом с некромантом, ведя за собой девочку.
– Кто ваш непосредственный начальник? – продолжил кадаверциан беседу. – Рамон?
– Нет. Господин Пауль.
– Тогда я вам сочувствую. Знаю, у него есть неприятная привычка еще с вечера оставлять своим сотрудникам записки об их опоздании. Так что, когда бы они ни пришли на работу, всегда получают выговор за задержку.
Женщина тихо рассмеялась, смелее взглянула на Кристофа, но ее лицо тут же застыло, а сам он почувствовал чужое присутствие. Оглянулся и увидел Пауля Вьесчи, первого помощника Рамона.
– Доброй ночи, Кристоф, – сказал тот с подчеркнутой корректностью негоциантов. – Патрон ждет тебя. – Потом перевел взгляд на свою сотрудницу и жмущуюся к ней девочку, и на его лице мелькнуло выражение голодного лиса, наткнувшегося на беззащитную куропатку.
– Рита, – произнес он очень мягко. – Я уже говорил тебе, чтобы ты не приводила ребенка в офис.
– Да, господин Пауль, – ответила та ничего не выражающим тоном. – Я помню, но…
– Ты же не хочешь, чтобы с ней что-нибудь случилось, не так ли? Тем более по твоей вине.
– Нет! Конечно, нет. – Женщина крепче прижала к себе девочку, в ее глазах мелькнул настоящий страх. – Господин Пауль, этого больше никогда не повторится. Я обещаю.
– Ты уже обещала, – вкрадчиво заметил вьесчи, явно наслаждаясь страхом и беспомощностью своей «жертвы». – Очень жаль, но мне придется…
Кристоф кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание, а когда Пауль, не скрывая досады, повернулся к нему, сказал по-испански, на родном языке негоцианта:
– Я слышал, вьесчи осуждают методы нахтцеррет работать с людьми.
– А в чем дело? – довольно нелюбезно осведомился помощник Рамона на том же языке.
– Хватит запугивать ее.
– Не думаю, что тебя касается, как мы обращаемся со своими людьми, – высокомерно заметил Пауль, сузив темные глаза. – Мне, например, не приходит в голову защищать ваших бетайласов и прочих оживших покойников.
– Да, они не нуждаются в защите, – усмехнулся Кристоф, глядя на встревоженную Риту, явно не понимающую ни слова из их разговора. – У них есть профсоюз, который называется Тёмный Охотник.
Вьесчи надменно поджал губы, смерил колдуна сдержанно-раздраженным взглядом и процедил:
– Я делаю свое дело. Она, – небрежный кивок в сторону Риты, – свое. Но если людей не контролировать и не держать в страхе – никакой работы не будет вообще.
– Понимаю, – доброжелательно отозвался некромант. – Могу одолжить несколько стигонитов. Они обожают работать. И выглядят великолепно вне зависимости от времени суток.
