Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – паладин Господа
Последний повернулся, вскрикнул и, бросившись моему коню под брюхо, перекатился там ловко, вскочил и понесся с невиданной прытью навстречу той массе, что неслась за нами следом.
Я попробовал направить коня по камням, конь оступался, жалобно ржал. Гендельсон сполз с коня, я надеялся, что его уже зарубили насмерть, но он с усилием подобрал меч, на щит сил не хватило, повернул по мне озабраленную голову.
— Сэр Ричард… коней придется оставить…
Я молча сорвал с коня мешок с моими драгоценными мечами, свистнул, заорал:
— Пошел вон! Да поскорее, зарги идут, тебя сожрут без соли!
Вороной, словно поняв, сорвался с места в галоп. За ним понесся конь Гендельсона, а мы бросились по камням наверх. Глыбы с округлыми краями — словно морские валуны; что можно строить из таких — непонятно. Гендельсон спешил впереди, потом я его обогнал, но почему-то стало неловко, остановился, пропустил его карабкаться дальше, вытащил меч.
ЧАСТЬ III
Глава 28
Небо нависало все ниже, ветер дул холодный, северный. Странно чувствовались влажные теплые струи, словно неведомый водоворот захватывал и смешивал разные потоки. За спиной высились пятиметровые стены из крупных блоков. Будь у меня скоростной арбалет, да еще с дальностью стрельбы на километр, был бы смысл укрыться там и держать оборону…
— Похоже, — крикнул я, — мы как кур во щи. Или в ощип, все равно попали…
— Дождемся ночи? — прокричал он сверху.
— А что ночью?
— Ну, ползком…
Умолк, поняв, что сморозил дурь. Заргов здесь как грязи; весь Юг, казалось, двинулся на завоевание Севера. Лемминги чертовы, перенаселение или саранча урожай поела, что все двинулись в поход, пассионарии, видите ли, пламенные…
Первые зарги набежали довольно безрассудно. Я трижды метнул молот, а потом еще троим раскроил головы. Остальные попятились.
Гендельсон залез повыше, оглядывался по сторонам, прокричал, что проклятые зарги и на той стороне, целый лагерь. Я стиснул челюсти, в голове стучит какая-то злая мысль, но мыслить некогда, не до мысления — я как загнанный зверь вертелся в своем узком проходе. Место удобное, выше подниматься бессмысленно, там шире и придется драться с десятком, а здесь — по одному… если только не зайдут сзади. А что им помешает зайти, Гендельсон?
В небе коротко громыхнуло. Далеко впереди разрасталось грозовое облако. Почти у самого горизонта виднеется темная струйка, что соединяет низкие тучи и притихшую землю. Потом струйка вверху стала шире, превратилась почти в воронку, снова вытянулась в жгут…
— Смерч, — сказал я зло. — Только его не хватало.
Гендельсон насторожился.
— Это что за слово?.. Или это имя того дьявольского существа, что было выпущено нечестивыми магами?.. Вот уж действительно мерзкое имя, достойное дьявольского отродья!
— А что за маги его выпустили? — спросил я.
Он пожал плечами.
— Никто не знает их имен. Известно только, что они колдовали долго и гадко. У них были целые города колдунов, им служили гигантские механизмы… Однажды дерзнули состязаться с нашим господом богом и тоже совершить акт творения, безумцы! Как будто это уже не проделывал раньше дьявол, но самое лучшее, что он смог сделать, это обезьяну — карикатуру на человека…
Он умолк, я спросил вежливо:
— А этот смерч при чем?
— Как при чем? Человека им создать не удалось, ибо господь, возмущенный такой дерзостью, метнул молнию в их город. Начались пожары, у колдунов разверзлась земля, и появился адский дух, который их неверными чарами был навечно заключен в грозовые тучи. Он летает над землей, выискивая, где досадить человеку. Обрушивает град, а иногда и сам спускается на землю в виде вот такого черного столба…
Трое заргов начали подбираться между камней. Теперь понимают мощь молота, даже, похоже, понимают не только его силу, но видят и слабость. Остановились, подзывают других, потом ринутся скопом… И тогда молот уже не спасет.
Тучи уже над головой, смерч движется через долину, народ в страхе разбегается. Я отчетливо видел, как вихрь выдирает из земли траву, кусты, оставляя голую полосу. В самой чудовищной воронке, где раструб в тучах, а острие как великанский плуг движется по земле, черно от комьев земли и всего, что захвачено по дороге.
Смерч приблизился еще, сейчас пройдет почти по развалинам, чуть левее, я вздрогнул, ибо в адском вихре вдруг сформировалось чудовищное лицо. Мне показалось, что оно перекошено яростью. Хотя нет, выражение лица меняется ежесекундно, сто тысяч раз в секунду…
Зарги начали подниматься широким полукругом. Их не меньше сотни, тут какими ни будь героями… Дикая мысль пришла в голову, я заорал бешено:
— Эй, помоги!.. Я такая же жертва эксперимента, как и ты!.. Помоги! Нас осадили, вот-вот сотрут в песок!
Смерч остановился, качнулся взад-вперед, небо потемнело, воздух кружится с космическими скоростями. Нечеловечески огромный голос загрохотал, будто каменные горы обрушивались на землю, я едва-едва сумел вычленить в этом сверхнизком регистре слова:
— Т-ы… а т-о-т…
— Помоги обоим!
— Ч-т-о…
— За нами погоня! — заорал я. — Ты можешь нас куда-нибудь… но чтоб не разорвало?
Ураган грохотал, земля задрожала. Рядом дико закричал и выставил перед собой крест Гендельсон. Я прижал к груди мешок с мечами, сделал Гендельсону знак, чтобы спустился ко мне поближе. Дикая мощь рванула в сторону с такой силой, что у меня едва не оторвалась голова. В ушах нарастала острая боль, и тут же весь мир завертелся с бешеной скоростью. Тело налилось свинцовой тяжестью, которая почти сразу же отхлынула, а боль в ушах исчезла как по волшебству.
Перед глазами проносилось серое, я лишь догадывался, что это стенки бешено вертящегося вихря. Потом все исчезло, подошвы ударились о землю. Я рухнул, покатился по ровной каменистой земле и как можно быстрее вскочил на ноги. Слегка тошнит, в двух шагах барахтается железная фигура. Для Гендельсона шок еще сильнее, он уже наверняка видит себя в аду. В полусотне шагов колышется исполинская воронка вихря, уже не черная, а полупрозрачная, но теперь еще страшнее, это прозрачность силового поля, способного давить в объятиях танки любой защиты. Я запоздало ощутил страх, понимая, к какой силе обратился за помощью.
Вихрь шатнуло пару раз в стороны, затем он истончился, превратился в тонкую бесконечно длинную иглу. Основание оторвалось от земли, и смерч словно втянуло в низкие тучи.
Я нащупал молот, вот он, на поясе, торопливо осматривался. В двух сотнях шагов к северу темнеет густой дремучий лес, это через него пришлось бы ломиться, как лосям. Отсюда не видно, насколько глубок, но пришлось бы несладко. Смерч словно понимал, в какую сторону идем. Возможно, мог бы закинуть и в Кернель, если бы я сумел сообщить, куда стремимся… но вообще-то и так чудо, что этот уже нечеловеческий интеллект сумел что-то ощутить к такому микроскопическому существу, понять, даже в самом деле помог, спас…
