Клайв Леннард - Источник судеб
Лицо Дестандази было все так же спокойно, губы чуть улыбались, казалось, она спала. Но Конан вспомнил ее слова о том, что произойдет, когда умрет старый вяз, и понял, что сон этот вечный.
— Рано ты ушла, дриадка, — услышал он негромкий голос Гевула, — грустно мне без тебя будет…
— Умерла? — тихо спросил подошедший Сантидио.
— На этот раз, кажется, да, — ответил киммериец.
— Надо было отсечь ему голову, — говорил коваль, — знаю же, что этой публике башку сносить надо…
— И то не всегда помогает, — заметил варвар.
— Единственное, что меня утешает, — сказал Гевул, — она видела, как я дрался. А как я дрался, парень!
Он только сейчас взглянул на Конана.
— Я тоже видел, — сказал тот, — но думал, что это сон. Неплохой меч ты сделал, кузнец.
— Он еще и не то может, — заверил Гевул, — обращаться только с умом надо. Ладно, люди, вы ступайте, мы тут с дочерью сами управимся…
— С дочерью? — не поверил своим ушам варвар. — Так Сандокадзи — твоя дочь?
— А ты думал — духа небесного?
— Я ее брат, — сказал дон Эсанди, — и хотел бы присутствовать при погребении.
— А кто говорит о погребении? — вскинулся коваль. — Вот если бы вяз умер, а ее в Зачарованном Месте не оказалось бы — тогда да, тогда копай яму. А так мы деревце-то посадим и положим нашу красавицу в укромное место. Там она лежать будет целехонька, вы ж знаете, у нас тут мало что меняется. А когда дерево в силу войдет, может, смилостивятся боги, вернут мне дриадку мою… Может быть…
По его уродливому лицу вдруг потекли слезы. Коваль смахнул их огромной ручищей и решительно поднялся.
— Ладно, хватит сопли распускать, отваливайте, парни. И падаль эту заберите, — он кивнул на тело чернокнижника, — в зарослях бросите, живые кусты сами о нем позаботятся. Санди, малышка, сбегай к вязу, принеси ножны, что мать делала, ларец, я видел, цел остался.
Дон Эсанди вдруг шагнул к кузнецу и крепко его обнял.
— Ну-ну, — проворчал тот, — двигай в свою Кордаву, родственничек…
Уже взошла луна, когда Конан и Сантидио вышли на берег Черной. Они обнаружили хозяев торгового поста связанными и освободили, получив в благодарность невнятное ворчание. Решив не задерживаться, друзья оттолкнули свою лодку от берега, и темная вода понесла их на юг.
Глава 22 ГЛАЗ ТАЙФУНА
Темные облака громоздились в небе, бросая на воду серую тень. Солнечные лучи, пробившиеся сквозь прорехи туч, светящимися столбами стояли вдали, и там, где они касались волн, море искрилось мириадами золотых искр. Легко разрезая крутым носом нарастающие валы, длинное судно скользило навстречу сизой стене дождя, надвигающейся с севера.
— Приближается шторм, — сказал Сантидио, плотнее закутываясь в шерстяной плащ под крепчающими порывами ветра.
— До сих пор Бор нам благоприятствовал, — откликнулся Конан, — весла под палубой, а наши молодчики маются от безделья, дуясь в кости и «мельницу».
Диера уверенно скользила вперед под желто-черными парусами. Ветер все крепчал, верхушки волн под его порывами взлетали вверх пенистыми султанами, но устойчивое судно упрямо держало курс на северо-восток, по ветру.
— Странно, что облака движутся нам навстречу, — заметил Сантидио, — хотя, судя по направлению ветра, мы должны были бы их нагонять.
— Я уже видел такое, — мрачно проговорил киммериец, — иногда воздушные потоки сталкиваются над морем, словно два великана, решившие померяться силой. Надеюсь, наши труды не пропали даром, и корабль способен выдержать любой ураган. Да помогут нам боги пучин: все же твой Паш-мурта подсунул нам гниловатый товарец…
Работорговец был посредником в покупке этого судна. А деньги раздобыл дон Эсанди.
После того как Конан и Сантидио, пользуясь всеобщей сумятицей, вызванной побоищем между «фиолетовыми» и «зелеными» (которые еще не знали, что их партии уже распущены Сенатом), выбрались с ипподрома, они задворками добрались до «Приюта толстосума» и увидели на месте гостиницы кучу обугленных головешек. Сараи на заднем дворе тоже были сожжены. К счастью, стражники не заметили под рухнувшими бревнами вход в тайное убежище дона Эсанди, да и не искали его, так как считалось, что Преисподняя давным-давно засыпана по распоряжению властей. Паралито просто сорвал злобу на несчастном хозяине постоялого двора, отправив того в тюрьму за укрывательство опасных преступников и придав его собственность огню, дабы хоть как-то оправдаться перед начальством за свою нерасторопность в поимке беглецов.
Спустившись вниз, дон Эсанди распорядился завалить проход. Предусмотрительность Сантидио, оставившего немало тайных лазов в подземные убежища, спасла жизнь многим братьям «Белой розы»: узнав о грозящей опасности, они, как и много лет назад, поспешили укрыться в Преисподней. Правда, от подземного города осталось совсем немного: несколько зданий, соединенных узкими ходами. Но здесь были запасы провианта и воды, которые позволяли отсиживаться в тайных убежищах достаточно долго.
Теперь предстояло достать корабль. Дон Эсанди не стал посвящать соратников в подробности, сказав только, что в его руки попал древний манускрипт с указанием местоположения таинственного острова в Западном море, куда он и намерен отправиться, ибо тамошние обитатели, если верить тексту, обладают секретом тайного оружия, которое может пригодиться «Белой розе» в ее борьбе с новой тиранией. Деньги были собраны, а Паш-мурта вызвался быть посредником и отправиться на Барахские острова: покупка судна в Кордаве непременно вызвала бы подозрение дона Бенидио, распорядившегося следить за портом сразу же после того, как Сенат объявил о введении прямого королевского правления в Зингаре.
Сантидио, переодетый в восточное платье, встретился с работорговцем в укромной таверне и заключил договор, по которому Паш-мурта получал десятую часть добычи, захваченной в предстоящей экспедиции. Убежденный, что попавший в опалу дворянин собирается стать корсаром, работорговец не слишком верил в успех его предприятия, но, так как вкладывать собственные деньги от него не требовалось, охотно заключил сделку, памятуя о своем обыкновении «класть яйца в разные корзины». Он отбыл на Барахские острова с попутным судном, получив инструкции купить у Красных Братьев самую надежную и быстроходную галеру, провиант и оружие для отряда.
Собрать команду вызвался желтозубый Бандерос. Узнав, кем на самом деле был тот, кого он считал бритунцем, бандит сначала прослезился, а потом поклялся самой страшной клятвой быть преданным Конану до гробовой доски и умереть за него при первом удобном случае. Пока же случая не представилось, Бандерос отправился в трущобы сколачивать ватагу закоренелых негодяев, готовых отправиться хоть в пасть к Нергалу, лишь бы подальше от опостылевшей Кордавы.
