Элисон Бэрд - Архоны Звёзд
— Сколько уже прошло после битвы на Омбаре? — спросила она. — Я в Эфире потеряла счет времени.
— Двадцать лет прошло с тех пор, как война окончилась.
— Двадцать лет! — воскликнула Эйлия. — Столько изменилось в мирах смертных! Они же будут сейчас совсем другими — мой отец, мои родные с Меры, и Йомар с Лори… Я так хочу снова их видеть!
— Ты можешь их навестить, как только захочешь.
— Я хочу знать, поженились ли Лори и Йо, и есть ли у них дети. Наверное, уже большие. — И легкая тоска вкралась в ее голос. — Мне так их не хватает. Они решили остаться во времени, в потоке событий. Когда-нибудь я их вспомню, пойду их навестить — а их не будет.
Вдруг она вскочила и вернулась через портал туда, откуда они пришли, он за ней. И они через Эфир, через искрящиеся царства света приблизились к порталу, ведущему на Арайнию.
— Я должна вернуться, — сказала она. — Не навестить, но остаться. Там сейчас мое место.
— Я не могу пойти с тобой, — ответил Дамион. — Эфир мне куда больше дом, чем любая страна смертных. Но ты действительно наполовину еще человек, и смертная твоя жизнь не окончилась. — Он посмотрел на нее с печалью. — Ты должна уйти?
— Я слишком переменилась, меня тянет в миры смертных. Я не могу стать такой, какой была раньше.
— Эйлия, — сказал Дамион, — тебе нет нужды возвращаться в материальную плоскость. Твоя задача выполнена. Ты сама сказала, что для смертных лучше не иметь правителя и править самими собой.
— Я уходила не просто выполнить задачу. И сейчас я ухожу не править или выполнять какой-либо другой долг. Я тогда, давно, просила выбрать меня для этого задания, потому что уже хотела быть такой, каковы смертные, и знать то, что они знают. А очень многого еще в их жизни я не видела, не чувствовала, не пробовала. Я не знаю возраста смерти. А если я останусь архоном, я никогда не войду в Эмпиреи.
— Если ты войдешь туда, мы разлучимся навеки. Место архонов — Эфир, мы не уходим туда, куда уходят смертные.
Она не могла вынести скорби в его голосе: ей это напомнило ту муку, что испытала она, веря, что он мертв и навсегда для нее потерян.
— Дамион, любовь моя, все, что сотворено, имеет свой конец, — сказала она, кладя ему руки на плечи и заглядывая в глаза. Они сверкали сиянием квинтэссенции. — Эфир не всегда был, и, быть может, когда и он, и материальная плоскость перестанут существовать, исчезнут все различия. Я не могу поверить, что мы будем разлучены вечно.
Она повернулась к пропасти Эфира.
— Да, я уверена, что мы увидимся снова.
— Тогда я смогу смириться с этим, — ответил Дамион, — раз у меня будет надежда.
— Надежда есть всегда, — сказала она.
На миг ее рука крепко сжала его руку, потом Эйлия осторожно высвободилась.
И сквозь портал шагнула на Арайнию.
Она стояла во вратах Земли и Неба, и перед ней был каменный мост через пропасть между одинокой башенкой портала и вершиной горы, где высились башни Мелнемерона. Ниже раскинулись широкие долины, а на востоке блестел едва видный край моря. Эйлия ощутила прохладу ветра, тепло солнца и ласковый зов земли, притягивающей ее к себе.
Свет потускнел, и Эйлия поняла, что портал за ней закрылся. Она не стала здесь задерживаться, а быстрым шагом пошла через мост, ни разу не оглянувшись.
Приложение
Примечание переводчика
Любому читателю «Катна Мелдралоанан ад Тринамириа» («Книга о Троне Драконов и лунной принцессе») будет очевидно, что этот манускрипт в такой же мере литературное произведение, в какой и историческая летопись, и я боюсь, что вот этот неповторимый вкус такого сочетания, вложенного в труд неизвестным автором, был при переводе утерян. Также невозможно точно определить, где и когда происходили события «Тринамирии» (насколько я понимаю, под этим названием ее знают там, где она была написана), хотя намеки в тексте позволяют предположить, что это было не менее тысячи лет тому назад. Однако ясно одно: гуманоидные существа, описанные в тексте, слишком на нас похожи, чтобы не быть с нами в тесном родстве. Мало также сомнений в том, что наша Земля и есть их «исходный мир», и хотя некоторые из этих существ причудливо изменились внешне, есть и другие, которые вряд ли привлекли бы к себе внимание, пройдись они по нашим улицам. Интересно подумать, какие изменения произошли с тех пор в мирах, ими обитаемых, если принять во внимание, насколько продвинулась за то же время наша цивилизация.
Что до происхождения данного экземпляра «Тринамирии» и сопровождающих ее текстов, многие из которых фрагментарны, то это загадка, и скорее всего разгадана она не будет. То же самое относится и к рукописи, послужившей своего рода Розеттским камнем и сделавшей возможным перевод, хотя она, по крайней мере, по всей видимости возникла здесь, на нашей Земле (что, однако, только усугубляет тайну). Три выдержки, приведенных ниже, взяты из разных пергаментов, очевидно, датируемых разными эпохами. Я бы предположила, что первый происходит с Меры или Арайнии и написан после того, как истинная природа архонов стала ясна наконец тамошнему населению. Что до двух других, то это определенно писания с Меры, и принадлежат куда более ранним эпохам. Первый из этих отрывков — отчет официального эмиссара маурийского двора, описывающего своему монарху, что он узнал в Тринисии о других народах и мирах. По композиции его следует отнести к первым дням существования Содружества. Второй, краткий обзор меранской истории, предположительно взят из учебного текста (несомненно, использовавшегося в Королевской Академии Раймара) и должен быть отнесен к периоду после Темных Веков, когда большинство ученых считало, что остров элеев является легендой.
Документ 1
Элы, которых мы зовем архонами, были раньше, нежели созданы были все прочие вещи. Их местопребыванием было Среднее Небо, или Эфир, который лежит над нашей плоскостью Низших Небес, но ниже сияния Высших Небес, и было оно отдано им, дабы быть их домом. Хотя его истинным веществом является божественная стихия квинтэссенции, но иногда являются в нем образы тех вещей, которым еще предстоит быть: живые сны Создателя о мирах, кои еще только будут созданы.
Когда Низшее Небо сложилось из вспышки света, архонам оно понравилось, и они спустились в него играть. Еще сильнее стала их радость, когда из первобытных огней появились солнца и планеты. Многих привлекали к себе эти сферы, и они брали миры себе в обиталище, но высшие среди них остерегали их, что это небо звезд, в отличие от Среднего Неба, не для них одних создано. Им еще придется уступить эти миры когда-нибудь тем существам, что возникнут там, ибо эта плоскость предназначена была для смертных созданий, кои оживлены будут искрой божественного духа свыше, но созданы из того же вещества, что сами звезды и планеты. И будет Низшее Небо принадлежать им, а они ему.
