Илья Одинец - Младший вовсе был дурак
Демон сграбастал меня в объятья.
— Молодец, парень, — сказал он и хлопнул меня по спине. — От всего Бюро тебе огромное спасибо. От всех миров. Объявляем благодарность.
Собравшиеся зааплодировали, а я попытался высвободиться, потому что демон плохо представлял себе собственную силу и сдавил меня так, что хрустели ребра.
— Твоя фотография вместе с описанием подвига будет висеть на почетном месте, в галерее, — продолжил Люциус. — Тебе же пора возвращаться домой. Портал готов. Память завешивать не будем, а наоборот кое-что подарим. На память о прошлом, о Бюро, о нас, о погибших, о войне и Тьме.
Начальник Отдела устранения последствий разжал руки и протянул мне крохотную золотую сережку с рубином. Я узнал ее, она принадлежала Энис. Я получил ее в тот день, когда Люциус записал меня в стажеры в Отдел квестов.
Я взял украшение и, зажмурившись, проколол дужкой левую мочку.
— Молодец, — похвалил демон. — А теперь о главном. Вместе с благодарностью объявляю тебе строгий выговор! Если б ты был сотрудником Бюро, твой уровень допуска опустился бы на два пункта, и ты не имел бы права посещать увеселительные и развлекательные измерения два года!
Я вжал голову в плечи и осторожно поинтересовался:
— А что, собственно, я натворил?
— Он еще и не помнит! — прогрохотал демон. — В пятницу, тридцать третьего пустября ты без разрешения проник в Картотеку после закрытия, взял дело повышенной секретности, требующее третьего уровня допуска, и провел ритуал извлечения памяти из памятника! Не помнишь?!
— Помню, — пробормотал я. — Думал, об этом уже давно забыли.
— Я никогда ничего не забываю! — голос демона взвился к потолку и спугнул парочку летучих мышей, которые спикировали вниз и обратились в вампиров. — Удачи тебе, Сергей Пономарев. А теперь все свободны.
Демон щелкнул хвостом и исчез.
Пришло время прощания. Я отдал одежду Ивану, обнял осунувшегося Дэниса, поцеловал в холодную щеку Элоизу, похлопал по плечу Сорка, и пожал руку всем остальным.
— Пойдем, — произнесла Ленка. — Провожу тебя до портала.
Знакомыми коридорами мы прошли к лестнице, спустились на нижний уровень и вышли к металлическим дверям с золотыми пентаграммами.
— Может, останешься? — предложила Лаврентьева, останавливаясь возле одной из них. — Война закончилась, а дел накопилось очень много. Попросишься к Морфеусу на стажировку, пройдешь обучение, потом практику и станешь дипломированным магом.
Я вздохнул:
— Перспектива заманчивая, но я хочу домой. Тут, конечно, скучать не приходилось, но дом — это дом.
— Понимаю.
Девушка опустила глаза, будто хотела что-то сказать, но не сказала. Я тоже ничего не сказал. В горле образовался противный комок, который я никак не мог проглотить. Мне ничего не оставалось, как протянуть руку и дотронуться до холодной поверхности переходника.
Яркая вспышка… и перед моими глазами замелькали пространственные нити.
Эпилог
Как получилось, что мы снова целовались? Ума не приложу. Я этого не хотел! Честное слово!
После перемещения я попал в шкаф Василисы Ивановны. Узнав, что я не вернусь в Бюро, старушка долго охала и причитала, но в итоге выдала служебные джинсы, свитер, сапоги и куртку, и проводила меня до двери.
Родители, как и обещали, приехали рано утром в понедельник. К этому времени я успел протереть скопившуюся за время моего отсутствия пыль и сбегать в магазин. Оказывается, я жутко соскучился по холодному февральскому городу, неулыбчивым и совершенно не магическим прохожим, рекламным щитам, автомобильным пробкам и электричеству.
А потом покатились будни. Лекции, друзья, вечеринки, рефераты, коллоквиумы, контрольные, шпаргалки… в общем все, то, что я назвал бы скукой. Если бы не один человек. Точнее, не совсем человек.
Последнюю неделю меня буквально преследовал Ленкин клон. Ходил за мной по пятам, бросал на лекциях ехидные взгляды, хихикал вместе с подружками, показывая пальцами в мою сторону, а я упрямо не обращал на девушку внимания. Клон есть клон. Ну целовались мы один раз, но это не повод, чтобы вести себя по-идиотски! После возвращения из Бюро я ни разу не дал лже-Ленке ни малейшего повода для мыслей о продолжении отношений, тем не менее, она вела себя, будто я был в нее по уши влюблен. Спятила девчонка, ясень пень.
В среду она подложила мне в тетрадку записку, в четверг перекрасилась в блондинку и целый день строила глазки, а в пятницу пригласила на свидание.
— Ну давай, Пономарев, — сладким голосом пел клон, — сходим в кино, съедим мороженое…
— Не люблю мелодрамы, — пытался отвертеться я.
— Это комедийная мелодрама, почти комедия.
— Почти комедия не равняется комедии.
— Будет интересно. Ну Сережка, давай, соглашайся! Когда еще тебя девушка в кино пригласит?
Я и уступил. Никогда не умел отказывать девушкам, пусть даже не настоящим.
Лже-Лаврентьева выбрала места в последнем ряду, где вместо обычных кресел располагались мини—диванчики для двоих, под названием «relax». Фильм, как я и предполагал, был глупым и приторно сладким. В кадре мелькали грустные, наполненные слезами глаза главной героини и мужественный профиль главного героя. На соседних диванах целовались парочки, и клон, конечно, не упустил момент — приник к моим губам уже через пятнадцать минут после начала сеанса.
Я осторожно отстранился и, стараясь говорить мягко, чтобы не ранить девушку, произнес:
— Лен, ты очень красивая, но…
— Спасибо, — улыбнулась лже—Лаврентьева. — Тебе привет от Люциуса.
— От… кого? Ленка, ты?
— Тише! Да, я это.
— Что ты тут делаешь? И вообще, к чему все это…
— Поцелуй? Ну, понимаешь, мы ведь так толком и не попрощались тогда…
Я смущенно кашлянул.
— Вот и пришлось брать инициативу в свои руки. Тебе не понравилось?
— Я думал, ты клон, — умело ушел от ответа я. — Зачем переместилась?
— Не «зачем», а "за кем". За тобой. У нас проблемы, срочно требуется твоя помощь.
— Почему именно моя?
— Потому, — Лаврентьева поднялась и поманила меня к выходу. — Пошли в туалет, там портал, по дороге объясню.
— А фильм? — от растерянности я не знал, что сказать.
— Фильм скучный. Не люблю мелодрамы, люблю приключения. Ну, ты идешь?
Я вспомнил, что во вторник обещал Димке сходить с ним в бассейн, а в четверг намечалась вечеринка по поводу дня рождения Толяна. Еще вспомнил, что не вымыл посуду, и родители, когда увидят гору грязных тарелок, снова будут называть меня лентяем. Еще в памяти всплыла социология, которую я прогулял, и Вячеслава Игоревича, обещавшего устроить зачет досрочно… А еще вспомнил, как переместился в Малый Мол, как обманул Прохора, прикинувшись королевичем, как сидел в тюрьме, в двух тюрьмах, как выбирался из последней по канализационной трубе. Вспомнил магию, вспомнил призраков, эльфов, гоблинов и демона — гения уничтожения и не только последствий…
